Имперский сыщик. Аховмедская святыня
Шрифт:
– Ну полно, полно, - развел руками профессор, поправил свои космы с боков и добавил, - будет. Вы учитывайте, дорогие мои, что я старик, сил у меня немного. Нахождение Ковчега покажу на следующий раз, но, - его махонький морщинистый палец взметнулся вверх, - намеренно сделаю несколько ошибок. Кто определит их, получит допуск к экзамену. Поэтому владейте предметом, господа. Можете быть свободны!
Его последние слова потонули в гвалте и общем шуме. Но то была не обычная веселость, с которой студиозусы бегут с университета, а скорее, возбужденное восхищение. Витольд Львович потянул орчука
– Витольд Львович, а что это за магия такая?
– Визуализация мыслей, очень редкая способность. Признаться, многие считают ее бесполезной, но я думаю, они ошибаются.
Что за "визуализация" такая, Мих спросить не успел. Они спустились пред светлые очи старика, и тот мягким дружеским взглядом ощупал их.
– Разрешите представиться, Меркулов...
– Да вижу, вижу, молодой человек, не трудитесь, - в один миг тень пробежала по лицу профессора.
– Сильно на отца похожи. Он ведь чуть старше был, когда они вместе с Мишкой...
– Вы же не верите, что мой отец и ваш сын были причастны к заговору?
– Чужим голосом спросил Витольд Львович.
– Не надо, не надо, - поднял руку старик, будто защищаясь. Небольшая часть студиозусов, еще не вышедшая из лекционной, обернулась и задержалась у двери, - я вас прошу, умоляю, не ворошите прошлое.
– Прошу меня простить, Виталий Арсеньевич, я не хотел сделать вам больно.
– Тогда не будем затрагивать более эту тему, - он порывисто схватил Меркулова морщинистыми руками за ладонь и несколько раз потряс.
– Ох, что за чудный экземпляр!
– Обратил он наконец внимание на орчука, отпустил Витольда Львович и стал напрашиваться на рукопожатие.
– Галахов Виталий Арсеньевич.
– Бурдюков Михайло Тереньтевич, - неожиданно для себя выдал Мих. Подумал чутольку и добавил, - к вашим услугам.
– Подумать только, а мне сколько говорят, что орчья кровь, как ее не смешивай, все равно дикой остается. Еще и на государственной службе, четырнадцатого чину. По полицейскому ведомству!
– Виталий Арсеньевич, - прервал его Витольд Львович, - мы к вам по очень важному делу.
– Ну еще бы по неважному. К старику уже давно просто так никто не ходит.
Но все же обращение возымело действие. Профессор повернулся к Меркулову, а тот вытащил сложенный листок и протянул Галахову.
– О, - расширились глаза старичка.
– О. Это... очень занимательно. Даже не буду спрашивать, где вы подобное увидели, не хочу слышать вранья. Но это... это...
– Что это?
– решил вернуть Витольд Львович разговор в конструктивное русло.
Старик задумался, совсем ненадолго. И понял Мих, он явно не вспоминает, а точнее решает, сказать им, что знает или нет. Вдруг понял орчук, что этот аристократ врать точно не будет, не из той породы, что юлят и претворяются. Но на счастье Меркулова старик все же кивнул и стал говорить.
– Рогатый бог. Так его называют аховмедцы.
– Виталий Арсеньевич, сердечно прошу, расскажите мне все, что знаете об этом рогатом боге.
– Ну-с...
– Профессор сделал театральную
– Это самый главный культ аховмедцев.
– Разве у козлоногих вера какая есть?
– Вмешался Мих, имевший некоторое представление об разных народностях.
– Не козлоногих, а аховмедцев. Или сыновей Матара, на худой конец, - укоризненно заметил Виталий Арсеньевич.
– Вам ли говорить, молодой человек, что нельзя судить людей и прочих по внешнему признаку, - орчук сконфуженно потупился, а профессор продолжил.
– Есть тайный культ, в который посвящают лишь достойных.
– И предмет поклонения тот самый Рогатый бог?
– Понял Меркулов.
– Именно. Кровавый воин, родоначальник всех аховмедцев.
– Вот почему все правители у них носят рога, - догадался Витольд Львович.
– Именно, - кивнул профессор.
– Так вот, о Рогатом боге. Культ очень древний, со своими обычаями и традициями. И насколько я знаю, этот знак имел право носить только один из них.
– Поясните, Виталий Арсеньевич.
– Смотрите, культ ведет очень замкнутое и нелюдимое существование. Для них Рогатый бог священен, и любое упоминание о нем среди других народов является кощунством. Не спрашивайте, как это знание пришло ко мне, за него пролилось уже немало крови.
– Я все же не понимаю, куда вы ведете, - нахмурился Меркулов.
– Сейчас покажу.
Профессор склонился над столом, вытащил чистый лист и поставил на нем девять точек.
– Девять аховмедцев имеют право носить на груди Рогатого бога, они называются Уосы, что в очень вольном переводе можно обозначить как Сыновья. Какова их функциональность в культе и чем конкретно они занимаются, я не знаю. Но!
– Виталий Арсеньевич поднял уже перепачканный чернилами палец.
– У каждого из них Рогатый бог полый, то есть пустой. То есть изображение производится лишь по контуру. И лишь один из аховмедцев имеет право носить на себе полного Рогатого бога - Логофет.
– Верховный жрец?
– Там все гораздо сложнее, - покачал головой профессор, как бы оценивая перевод Меркулова, - скорее хранитель. Не спрашивайте, что и зачем он хранит. Фигура Логофета сокрыта такой же тайной, как и сам культ, что, согласитесь, не так уж и странно. Но, как я понимаю, по иерархии хранитель культа Рогатого бога не подчиняется даже самому королю Аховмедии.
– Вот почему Бруу То Вайла возмутило, когда я назвал убитого его слугой, - подумал вслух Меркулов.
– И не сочтите меня параноиком, молодые люди, но сдается мне, что Логофет мертв.
Мих сдуру кивнул, только потом опомнившись, а Витольд Львович отвел взгляд.
– А значит, ничего хорошего не жди. Крови пролито будет много, аховмедцы - народ горячий.
– Спасибо большое, Виталий Арсеньевич, - заторопился Меркулов.
– Мы вынуждены откланяться.
– Всего хорошего, молодые люди. Будет время, захаживайте, подождите, подождите, - он вытащил прямоугольную крохотную то ли картонку, то ли плотную бумагу и передал в руки Витольду Львовичу, - это мой адрес. Если вдруг, что понадобится, можете не смущаться правилами хорошего тона и беспокоить в любое время.