Импортный свидетель (сборник)
Шрифт:
Пожав руку моему надежному помощнику, я выразил ему благодарность за смекалку.
— Служу социалистической законности! — отчеканил Ямочкин торжественно и улыбнулся во весь рот.
Все-таки я еще раз убеждаюсь, эффект похвалы срабатывает всегда. После «Служу социалистической законности!» следователь принялся за дело с утроенной энергией, усталость его словно бы и не брала…
Вскоре мы предъявили наши расчеты Камоликову. Как ни странно, он сразу успокоился, даже улыбаться начал.
— Так не пойдет, товарищ прокурор!
Именно эта его фраза и убедила нас, что первая часть нашей работы завершена. Но дальше идти этим путем рискованно — мы могли ошибиться.
И
В нашем районном городе живет около пяти тысяч человек. У нас есть две булочные, несколько продовольственных магазинов и универсам, которые продают хлеб.
Камоликов не заключал с хлебозаводом договора на поставку хлеба. Он получал хлеб из других магазинов, если там его не распродавали до конца.
Тем не менее вскоре выяснилось, что многие жители покупали хлеб именно у Камоликова. Потому что в булочных и продовольственных магазинах часто хлеба вообще не бывало. А у Камоликова хлеб всегда свежий, теплый. Причем даже благодаря этим непрофессиональным опросам стало ясно, что хлеба в магазине Камоликова покупалось жителями больше, чем значилось по документам.
Странно, может, недостачи никакой и нет, может быть, нас подвели листы «черной бухгалтерии» из пакета, изъятого у Пинчуковой?
Камоликов производил на меня впечатление очень делового человека. Как ему удалось два года назад выкрутиться, обманув — я в этом теперь не сомневаюсь — милицию и прокуратуру? Маловероятно, чтобы он похитил хлеб из своего магазина и каким-то образом зарабатывал на нем. Он бы не смог его никому сбыть. И кроме того, для вывоза хлеба нужен специальный транспорт. Но ни один человек, а мы расспросили всех, у кого окна выходят на магазин, не видел, чтобы когда-нибудь из магазина увозили хлеб. Разные машины видели все время, они привозили товары, но чтобы увозить… Правда, двое жителей соседнего дома сказали, что видели, как в машину грузили мешки. Но это был явно не хлеб. Очевидцы говорили, что один мешок упал и звук был железный.
Рождалась еще одна версия: продавая хлеб в своем магазине из булочных и продмагов без документов или сверх того, что значилось в документах, Камоликов покрывал таким образом недостачу, образовавшуюся от хищения других товаров. Одновременно возникал и такой вопрос: откуда у Камоликова был свежий, теплый хлеб? Может быть, еще — параллельно — хищение на хлебозаводе? Надо будет заняться проверкой и этой версии.
Дома я застал Анну Михайловну взволнованной. Оказывается, кто-то по телефону угрожал расправиться с ней, если я не прекращу «художеств» по части магазина райпотребсоюза.
Но почему же только магазина? Я ведь выходил еще на одно хищение. Правда, не совсем я. С моего благословения на него вышел областной оперативно-комсомольский отряд, в работе которого активное участие принимал сын Почтенного — Виктор. Он обратил внимание на женщину, торговавшую запчастями у бензоколонки, и сообщил в ОБХСС. А дальше просто: установили, что женщина — супруга Полуэктова, работника базы ремсельхозтехники.
Полуэктова, пойманная с поличным, понимала, что отпираться бессмысленно, призналась легко и быстро — и как воровали, и как прятали в лесу запчасти для автомобилей.
В отношении супругов Полуэктовых было возбуждено уголовное дело. Я подал исковое заявление в суд такого содержания:
Гражданка Полуэктова О. Э., 1954 года рождения, состоит в браке с Полуэктовым Ю. Ш., 1953 года рождения. От совместной жизни у них 23 июня 1974 года родился сын Михаил.
Родители Полуэктовы приучают ребенка воровать, пить водку, уклоняются от выполнения своих обязанностей по его воспитанию, ведут аморальный, антиобщественный образ жизни, чем оказывают на него вредное влияние. Эти факты подтверждаются материалами районного отдела народного образования, актами обследования жилищных условий семьи, характеристиками с места работы родителей, показаниями дирекции школы, где учится их сын.
В отношении супругов Полуэктовых в настоящее время возбуждено уголовное дело.
Поскольку Полуэктовы оказывают вредное влияние на своего ребенка, прошу.
1. Лишить граждан Полуэктовых О. Э. и Ю. Ш. родительских прав и взыскивать с них алименты в размере 1/4 заработка каждого родителя.
2. Ребенка передать на попечение органов опеки и попечительства.
3. О дне слушания дела известить прокурора района…
…Поторопился я, наверное, с гражданским иском. Надо было вначале изучить моральный климат базы. А я сам недоглядел и не успел проверить работу органов внутренних дел, занимавшихся расследованием краж на базе. Зато показал, какой я сердобольный. Пожалев ребенка, решил передать мальчика, словно вещь, государству. А теперь вот оправдываюсь, задним числом объясняю, что отец мальчика работал на базе и регулярно тащил с работы запасные части. Он перебрасывал их через забор, а десятилетнего сына заставлял подбирать их и прятать в лесу, в яме. Сын сперва отказывался, тогда отец избивал его. Постепенно он начал давать ребенку водку. «Когда выпьешь, будет совсем не страшно», — уговаривал он мальчишку. Но мальчик, на счастье, рос хорошим, нормальным ребенком. Он не хотел пить и не хотел помогать отцу в воровстве.
Суд лишил Полуэктовых родительских прав. Меня успокоило то, что вскоре Мишу усыновила хорошая женщина — его классная руководительница. Она была одинока, давно, еще с первого класса, полюбила его, много с ним занималась, часто приглашала к себе и оставляла на ночь, потому что мальчик не хотел возвращаться в пьяный дом. Родители чаще всего и не замечали, что их сына нет дома. А когда Миша однажды не пришел в школу, учительница пошла к его родителям и увидела страшную картину. Больной ребенок, без сознания, метался по грязной постели, а супружеская пара тоже валялась без сознания, только от водки, на полу в кухне. Учительница побежала к ближайшему телефону, вызвала «скорую помощь», отвезла мальчика в больницу. Там его прооперировали. У него уже начался перитонит. Врачи упорно боролись за его жизнь. Учительница все свободное время была рядом с мальчиком. Он привык к ней, очень ей доверял и каждую минуту старался находиться возле нее. Был он всегда открытым и замыкался, мрачнел, лишь когда разговор касался его родителей или надо было отправляться домой…
В тот злополучный день, когда милицейский «газик» впустую съездил в лес, отец ходил с запчастями сам: они были слишком тяжелы для ребенка. Он-то и заметил следы лесничего у ямы и сразу перепрятал свой «клад».
Все это я отлично знаю. И что Миша устроен, и что классная руководительница замечательная женщина, и что Миша сам выбрал ее… Но я-то все же хорош! Самонадеянно распорядился судьбой человека, искренне думая, что мое исковое заявление и уголовное дело в отношении супругов Полуэктовых принесут счастье Мише и восстановят моральный климат на базе ремсельхозтехники.