Имя для ведьмы. Трилогия
Шрифт:
Второе. Наташа. Изображает заботливую и любящую супругу у постели больного, а сама требует от врача нарушения клятвы Гиппократа. И потом… Когда она звонила мне по телефону, то кричала, что жизнь «моего писателя» завязана на нее. Ни словом не обмолвившись, что этот писатель — ее законный супруг! Стоп. Да она же сама и устроила эту катастрофу, чтобы Авдей попал в больницу и не смог приехать ко мне! Хороша женушка…
Озарение пришло внезапно, и я хлопнула себя по лбу. Да она же просто блефует! Она изображает из себя жену Авдея, чтобы иметь беспрепятственный доступ к нему. Чтобы пичкать его всякой
Не раньше двадцать пятого мая.
А что у нас назначено на это число?
Полнолуние.
Дуэль.
Тогда все становится на свои места.
Эта циничная тварь думает, что если притащит немощного, едва вышедшего из комы Авдея на наш поединок, то заставит меня сдаться и признать себя побежденной. Ну уж дудки! У тебя, Наташенька, может, и козырной туз, зато у меня с сегодняшней ночи — джокер.
Но тогда возникают еще вопросы. Кому нужно было, чтобы Наташа вызвала меня на поединок? Если говорить правду, то в настоящем поединке не выжили бы мы обе: победительница лишается жизни и послежизни Трибуналом Семи Великих Матерей-Ведьм.
Кто-то сознательно жертвует пешкой Наташей, чтобы снести с доски и меня. Неужели я представляю для кого-то глобальную опасность? Кто он, мой Истинный Враг? Тогда, в парке, эти подосланные уроды не сказали его имени, потому что оно страшно. Но я всеми своими чувствами ощущаю, что главный охотник на меня — он, кто бы он ни был. И по сравнению с ним даже Огненный Змей — ничего не значащий сексуальный маньяк. Так что даже хорошо, что я прошла-таки Обряд Тринадцати. От врага, который может натравить за здорово живешь одну ведьму на другую, насылать мороков и угрожать смертью, одной магической литературой не отделаешься.
И все-таки… Неужели Наташа и впрямь жена Авдея? Ой, классный у нас любовный треугольничек… получается!
«О чем ты, дура! — сурово одернула я себя. — Он же в коме лежит, его спасать надо. Он, может, на всю жизнь инвалидом останется с синдромом ретроградной амнезии, а ты про любовь рассуждаешь!»
Во всяком случае, ясно одно — надо освобождать Авдея из цепких ручек его супруги. Двадцать пятое мая не за горами, значит, все мы скоро встретимся в решающей схватке. А пока я должна хоть как-то выяснить, кто же мой самый тайный враг…
В квартире раздалось нетерпеливое треньканье дверного звонка.
— Кого это черти принесли в такую рань? — я глянула на часы: четверть седьмого. Звонили настойчиво, даже как-то по-хозяйски. Я вздохнула и пошла открывать.
На пороге стояла мама и заранее укоризненно смотрела на меня.
— О, мам, привет! Ты в гости приехала или как?
— Может быть, моя дочь все-таки пустит меня в дом или так и будем разговаривать на лестничной площадке?
Ведьмы бывают двух типов: по образу жизнедеятельности и по характеру общения с окружающими. Я отношусь к первому типу. Моя мама, зовут ее, кстати, Татьяна Алексеевна, — ко второму. Поэтому мы с ней благополучно живем в разных городах, изредка посылая друг другу поздравления к Рождеству и Восьмому марта. А мой отец вообще не выдержал характера мамочки первым и слинял аж в Южно-Сахалинск. С тех пор мама живет с ореолом невинной жертвы вокруг своей роскошной прически, говорит о том, что ее близкие люди (то есть отец и я) отплатили ей за заботу и любовь самой черной неблагодарностью и периодически наносит визиты то мне, то папе в самое неподходящее время. Средства у нее для этого есть. Мама — подполковник налоговой полиции. В ее обществе я постоянно чувствую себя как нарушительница всех мыслимых законов и кодексов. Очень неприятное ощущение.
Мама протянула мне увесистые баулы с приказом: «Распаковать», а сама, не разуваясь, прошла в кухню. Я потащила баулы в зал, ожидая грома небесного. И он грянул:
— Ты куришь! Дым стоит, как в притоне наркодельцов! Вот! Я чувствую, что пахнет марихуаной!
— Это сушеная полынь, — комментирую я себе под нос мамину арию варяжского гостя.
— Ты стала наркоманкой! Хуже того, ты заросла в грязи, срам! Ты хотя бы приблизительно представляешь себе, что такое мытье полов и посуды? Ну кто возьмет замуж такую неряху!
— Я не собираюсь замуж, — буркнула из комнаты я. Ужас, до чего обидно, когда тебя, замечательную ведьму, ругает за немытую посулу собственная мать. Там и посуды-то… две тарелки, чашка, кастрюлька с прокисшим винегретом, сковородка, кажется, из-под пригоревшей каши…
Пока я вытаскивала из маминых сумок пакеты с одеждой, косметикой, лекарствами, она, судя по звукам, развила бурную деятельность на кухне. Там все гремело, звенело, распахивалось и выметалось. Наконец родительница появилась, словно грозная Фемида, с шумовкой в руке.
— Одежду мою повесь аккуратно на плечиках в гардеробе, но помни: это выходные костюмы, — принялась командовать она. — Ой, осторожнее с этим пакетом, не разбей баночки, в них составы для питательной маски…
— Может, ты тогда сама все разберешь? — напряженно поинтересовалась я.
— Ах! — патетически воскликнула мама, и ее глаза мгновенно наполнились слезами. — Вот она, нынешняя молодежь. Их растишь, лелеешь, не спишь ночей, а они не могут уделить тебе даже каплю своего времени! Куда катится мир!
Ага. Шекспир, «Король Лир», акт третий, сцена вторая. Сцены моя мама ох как любит.
— Ой, мам, давай без драматургии, а? У меня голова раскалывается, всю ночь не спала…
— А почему ты не спишь? Разумеется, потому что ведешь неправильный образ жизни!
— Ты приехала меня учить жить правильно? И сколько дней, извини за бестактный вопрос, будет продолжаться это удовольствие?
— Если ты не рада собственной матери, — она встала в гордую позу, — я уйду в ночь, буду спать на улице, Как бомж! Между прочим, меня пригласили в ваш Город на научную конференцию по проблемам современного бизнеса и налогов. Так что я тебе не успею надоесть.
— Бедные участники конференции, — заранее посочувствовала я им. — Ты же всех их замучаешь постоянными требованиями платить налоги.
— Только так наше государство станет процветающим!
— Охотно верю. Что ты будешь на завтрак?
— Достань из вон того пакета упаковку с овсяными хлопьями. Из вон того, неужели так трудно понять! Я сейчас на диете. Система раздельного питания.
— А я предпочитаю бутерброды.
— Ты испортишь себе желудок! Но, разумеется, мои слова для тебя ничего не значат…