Имя мне — Легион
Шрифт:
— Надеюсь, этого не произойдет…
Мала захныкала и придвинулась к Корго, потому что ей приснился страшный сон: они снова оказались на заснеженном поле Брилда, и она пыталась помочь своему Корго — идти, двигаться вперед. А он постоянно падал и каждый раз лежал на земле все дольше и дольше, потом с огромным трудом поднимался, шел вперед все медленнее и медленнее. Он попробовал развести костер, но налетели снежные дьяволы, с семи лун в огонь посыпались льдинки, и пляшущие зеленые языки почти сразу умирали.
Наконец она увидела их на вершине снежной горы.
Трое…
Окутанные с головы до ног пламенем, они вертели по сторонам окруженными ослепительным сиянием головами; а потом один наклонился, понюхал землю, выпрямился и показал — как раз туда, где остановились Мала с Корго. И тогда эти трое бросились бегом вниз по склону, а за ними неслись огненные потоки, которые растопили снег. Троица перепрыгивала через оползни и ледяные уступы; они спешили, вытянув перед собой руки. Без единого звука, приближаясь молча, останавливаясь только затем, чтобы один из них мог понюхать воздух и землю…
И вот она уже слышит их дыхание, чувствует тепло тел…
Они настигнут свою жертву через несколько секунд…
Мала захныкала и придвинулась к Корго.
Целых три дня Бенедик пытался отыскать Корго — он сжимал в руках его сердце, словно цыганка — карты, поливал его слезами, будто надеялся оживить. После этих сеансов у него раскалывалась голова — ведь он приходил в столкновение с континуумом. Часы напролет Бенедик рыдал, не в силах остановиться, даже когда просто сидел в комнате — что было весьма для него необычно. Раньше ему всегда удавалось заглушить боль, как только контакт прерывался.
Каждый раз, когда Бенедик дотрагивался до сердца Корго и его собственное сознание стремительно мчалось вперед по небесной подземке, он испытывал невыразимую муку; за три дня он одиннадцать раз предпринимал попытку найти Корго. И в конце концов его сила иссякла.
Застыв, как капля металла, на корпусе «Скитальца», он не сводил глаз с ослепительного очага в шестистах милях отсюда, который разжег и довел до температуры плавления стали. И он ощущал себя куском металла, лежащим на наковальне и ожидающим мгновения, когда молот опустится и станет снова и снова наносить удары, и тогда он сделается еще крепче и непреклоннее, а тот, что прячется у него внутри и знает боль, угрызения совести и жалость, умрет; новый удар, еще и еще, и снова — так, чтобы осталась только жесткая, жестокая ненависть, которая, как железные колодки, должна сковать душу.
Корго наблюдал, улыбался, фотографировал.
Когда один из девятнадцати обладателей паранормальных способностей, живущих на ста сорока девяти обитаемых мирах Галактики, вдруг лишается своего дара, причем в самый критический момент, сразу вспоминаются древние сказки о Принцессе, которая неожиданно заболевает какой-то никому не известной болезнью и Король, ее отец, призывает к себе мудрецов и лучших лекарей королевства.
Добрый Папочка — Служба Безопасности — поступил точно так же. Со всей Галактики были собраны мудрецы и советники, представители различных Мозгоматов и клиник, занимающихся восстановлением мыслительных функций, включая Межзвездный Университет с самой Земли. Увы! Поставить диагноз они сумели, но ни один не смог предложить курс лечения, который все заинтересованные лица посчитали бы приемлемым:
— Бомбардировка зрительного бугра бета-частицами…
— Гипнорегрессия до внутриутробного состояния и последующее восстановление до предтравматического периода жизни…
— Еще одно столкновение с континуумом…
— Шесть недель на прогулочном спутнике, всевозможные развлечения и две таблетки аспирина каждые четыре часа…
— Операция, известная в древние времена под названием лоботомия…
— Как можно больше жидкости и зеленые овощи с листьями…
— Наймите другого специалиста с паранормальными способностями.
По той или иной причине начальство не устроило ни одно из этих предложений, а уж последнее и вовсе было неосуществимо — в данный момент. В конце концов проблему решила нянька Сандора, мисс Барбара, которая однажды вечером совершенно случайно оказалась на веранде, где Бенедик сидел, обмахивался веером и потягивал ксмили.
— Ой, мистер Бенедик! — воскликнула она, плюхнулась в кресло напротив и разбавила свой редлонад ксмили — на три пальца. — Как здорово встретить вас здесь! Я думала, вы в библиотеке с ребятами, занимаетесь вашим сверхсекретным, не подлежащим разглашению суперважным проектом, который называется «Жаркое из Скитальца» или что-то в этом же духе.
— Как видите, нет, — проговорил Бенедик и уставился на свои колени.
— Ну, побездельничать тоже иногда полезно. Посидеть, расслабиться. Отдохнуть от охоты на Виктора Корго…
— Послушайте, предполагается, что вам про это дело ничего не известно. Оно страшно секретное и важное…
— И не подлежит разглашению, знаю-знаю. Дорогуша Сандор частенько разговаривает во сне — если честно, то каждую ночь. Видите ли, я укладываю его спать, а потом сижу, пока он не отправится в страну сновидений, бедняжечка.
— Ах да. Однако я вас попрошу никому ничего про наше задание не рассказывать.
— Почему? Разве у вас возникли проблемы?
— Да!
— А что случилось?
— Все из-за меня, если уж вам так хочется это знать! Возник какой-то блок. Я призываю на помощь свои способности, а они не являются.
— Ой, как неприятно! Вы хотите сказать, что больше не можете заглядывать в головы других людей?
— Точно.
— Боже мой! Ну, тогда давайте поговорим о чем-нибудь другом. Я вам рассказывала, что когда-то была самой дорогой куртизанкой на Сордидо-V?
Бенедик медленно повернул к ней голову.
— Не-е… — протянул он. — На том самом Сордидо?
— Конечно. Меня называли Ослепительная Гибельная Барби, а еще Крошка-Толстушка. Знаете, про меня до сих пор поют баллады.
— Да, я слышал. Множество стихов…
— Выпейте еще. А однажды в мою честь была выпущена монета. Естественно, она стала нумизматической редкостью, мечтой любого коллекционера. Я там изображена в полный рост, натуральные цвета. Вот смотрите, я ношу ее на шее… Наклонитесь поближе, цепочка короткая.