Имя мне — Легион
Шрифт:
— Возможно, — откликнулся я, — и все же мне хотелось бы знать, что вы на это скажете.
— У меня нет на это ответа, — сказал он резко. — Или я чувствую, что это к лучшему, или отказываюсь с ним возиться. Конечно, я могу ошибаться. Я допускаю это. Но многие идеи сохранятся в записях, а особенности нашего общества будут упорядочены настолько, насколько это возможно. Если ты нашел для этого лучший вариант — скажи мне.
Я молчал. Закурив, я ждал, что он скажет дальше. Я не знал еще тогда, что жить ему оставалось
— Ты когда-нибудь думал об уходе? — спросил он наконец.
— Что вы имеете в виду?
— Исчезновение. Возможность вырваться из системы.
— Я не уверен, что понял…
— Мы все включены в Систему, в которой будут закодированы и записи о наших личностях. Наших — в последнюю очередь.
— Почему?
— Потому что я хочу оставить возможность для того, кто придет ко мне с тем же вопросом, что и ты — о возможности скрыться.
— Кто-то еще хотел этого?
— Даже если мне и высказывали такое намерение, я бы не сказал тебе этого.
— Исчезновение. Я понимаю это так, что вы имеете в виду уничтожение данных обо мне прежде, чем они попадут в Систему?
— Верно.
— Но мы не можем сделать этого с другими данными: с академическими записями… с тем, что касается прошлых событий.
— Это твои проблемы.
— Я ничего не смогу купить на кредитную карточку.
— Думаю, что ты мог бы платить наличными.
— Но ведь все деньги на учете.
Он откинулся назад на спинку кресла и улыбнулся.
— А так ли? — спросил он.
— Ну, не все, — согласился я.
— Так как же?
Я размышлял над этим, пока он раскуривал трубку. Пуская клубы дыма, он затянулся. Обманывал ли он меня со свойственным ему сарказмом? Или это было серьезно?
Как бы в ответ на мои мысли он поднялся с кресла, пересек комнату и открыл кабинет. Он порылся там некоторое время, затем вернулся, держа стопку перфокарт, как покерную колоду. Он швырнул их на стол передо мной.
— Это ты, — сказал он. — На следующей неделе они должны быть введены в машину, как и у всех остальных, — и он снова уселся в кресло, выпустив клуб дыма.
— Возьми их и спрячь под подушку, — сказал он. — Спи на них и решай, что ты с ними сделаешь.
— Не понял.
— Я их отдаю тебе.
— А если я их порву — что тогда?
— Ничего.
— Почему?
— Меня это не касается.
— Неправда. Вы — глава проекта.
В ответ он пожал плечами.
— Вы не верите в ценность Системы? — спросил я.
Он опустил глаза.
— Не более уверен, чем когда-то, — ответил он.
— Если я их порву, то официально перестану существовать.
— Да.
— И что со мной в таком случае станет?
— Это твои проблемы.
Он сделал шаг в сторону от стола.
Я собрал их, сложил в колоду и сунул во внутренний карман.
— Что ты станешь
— Стану спать на них, как вы мне посоветовали.
— Только гляди, чтобы вернуть их утром во вторник.
— Конечно.
Он улыбнулся, кивнул, и на этом все закончилось.
Я взял перфокарты и унес домой. Но я не спал.
Нет, только не это. Я не спал… я и не мог уснуть.
Я веками думал о них, крепко думал, всю долгую ночь — бродил по комнате и курил. Существовать вне системы… Как я мог бы совершать те или иные поступки без риска быть обнаруженным?
Затем, уже около четырех утра, я понял, что должен задуматься над другим, прямо противоположным вопросом: как может Система обнаружить меня, если она не подозревает о моем существовании?
Тогда я сел и тщательно составил кое-какие планы. Утром я порвал свои перфокарты, сжег их и развеял их пепел.
— Садись в кресло, — приказал высокий и сделал жест рукой.
Я подчинился.
Они обошли кресло и встали позади меня.
Я затаил дыхание и попробовал расслабиться.
Прошло с минуту, потом он сказал:
— Порядок. Теперь рассказывай все… и сначала.
— Я нашел эту работу через Бюро по трудоустройству, — проговорил я, — устроился, работал, исполнял свой долг и встретил тебя. Вот и все.
— Одно время поговаривали, и нам кажется, небезосновательно, что правительство может получить разрешение в интересах службы безопасности создать ложную индивидуальность путем подмены записей в Системе. И использовать это в качестве прикрытия для агента. Если кто-то захочет проверить его по Системе, он окажется обычным гражданином.
Я промолчал.
— Это верно? — спросил он.
— Да, — согласился я. — Говорят, что это можно сделать. Впрочем, я не знаю, насколько это верно.
— Возможно, ты как раз такой агент?
— Нет.
После этого они немного пошептались. А затем, судя по щелчку, открылось что-то металлическое.
— Ты лжешь.
— Нет. Я спас жизнь двоим людям, а вы расспрашиваете меня, как меня звать. Я не знаю, почему, хотя хотел бы знать. Чего плохого я сделал?
— Вопросы задаю я, мистер Швейтцер.
— Я просто из любопытства. Возможно, вы скажете мне…
— Закатай рукав.
— Для чего?
— Потому что я так сказал.
— Что вы собираетесь делать?
— Поставить укол.
— Вы — медики?
— Не твое дело!
— Ну, в таком случае, я лично против этого. И когда полиция задержит вас, а я об этом узнаю, тогда поглядим, что скажет Медицинская Ассоциация.
— Вашу руку, пожалуйста.
— Я протестую, — заметил я, закатывая левый рукав. — Если вы в конце концов прикончите меня, знайте: убийство — штука серьезная. А если же нет, я буду искать вас. Я когда-нибудь найду вас…