Имя собственное
Шрифт:
– Да, Андрей Николаевич, – шёпотом проговорила Раиса, снова готовая заплакать. Когда дверь захлопнулась и стихли на лестнице шаги, хозяйка с остервенением провернула ключ в замке на два оборота, словно навсегда хотела перекрыть вход в квартиру этому нежеланному гостю. Сорвав с себя халат, ринулась в ванну и, включив холодную воду, рыдала, подставляя ледяным струям исцарапанное щетиной лицо.
Отправляясь на встречу с Ерёминым, Рая неустанно размышляла о том, какой неожиданной и страшной стороной открылась эта новая страница её судьбы. Она отчётливо понимала неустойчивость
А главное, не виделось возможности действовать этой силе вопреки. Как бы ни было морально тяжело и унизительно физически, приходилось этой чужой сторонней воле покоряться.
Капитан был прямолинеен. Заперев дверь на ключ, размеренно и по пунктам начал излагать суть дела:
– Слушай внимательно и твёрдо запоминай! Все вопросы потом.
Через два дня, а точнее, тридцатого мая тебе будет необходимо отбыть в город Анапу. Вот твой билет в люксовый вагон и деньги на путевые расходы. Какова задача? С тобой в двухместном купе поедет женщина. Не называю имени, тебе нужно воспринимать и знакомиться с ней, как с увиденной впервые. Тётка едет в Анапу к родственнице на ПМЖ.
Я, волею случая, помогал ей в продаже московской квартиры и убедил взять вырученные наличные с собой. В банковских пятитысячных упаковках. Весь кэш уложен в дамский дипломат, закрыт на кодовый замок и упрятан в её дорожный чемодан. Этот портфельчик тебе и предстоит изъять! Затем незаметно для всех исчезнуть из поезда и вернуться в Москву, известив меня эсэмэской.
– Это как? Украсть?! – У Раи похолодела спина.
– Можно сказать и так. Вот только не надо строить из себя высокоморальную особу. Запретную черту ты давно переступила, а поэтому беспрекословно выполнишь то, что я скажу. Должно быть, хочешь знать, что тебе полагается взамен? Подойди к столу. – Он взял в руки протокол и размеренно озвучил одну лишь строчку:
– «…в результате удушения ремнём безопасности».
Айрапетов сделал всё как надо, а это означает, что ты проходишь по делу как свидетель и остаёшься на свободе. Подписывай. Так. Теперь далее.
Раиса опустилась на стул, слабо сопротивляясь:
– Так я же под подпиской о невыезде. Вроде бы…
– Ликвидируем, нет ничего проще. Не отвлекайся. Из того, что ты привезёшь и передашь лично мне, я выделяю вам с сестрой на санаторное лечение ровно миллион рублей. Считаю, что этой суммы будет достаточно, чтобы вытащить Веру из кризисной ситуации. И вишенка на торте – не придётся заморачиваться с разменом квартиры.
Как видишь, на твой край ломберного стола падают довольно крупные козыри, и за обладание ими стоит потрудиться, собрав в кулак всю свою волю. А страшно только в первый раз. Это, полагаю, тебе хорошо известно.
Не стану предупреждать о строжайшей секретности на всю оставшуюся жизнь, думаю, понятно и без слов. А чтобы не терзали муки совести, постарайся убедить себя в том, что всё это делается тобой не ради наживы, а во имя спасения ребёнка.
Следует, однако, помнить и другое.
До суда ещё есть время, а у меня на руках два сценария дальнейших действий. Новый протокол
А тетрадка с откровенной исповедью – это практически шесть! Целиком и полностью от твоего поведения зависит то, какому сценарию будет дан ход и открыт зелёный свет.
Сейчас отправляйся домой, я заеду вечером для уточнения деталей. Надо выстроить легенду, продумать стратегию поведения, решить, что взять с собой, обсудить, как действовать в той или иной ситуации…
Да мало ли. Шагай!
В Шереметьево Раю никто не встретил. Подумав, что так и надо, она направилась из терминала на припортовую площадь в поисках транспорта. Никакого багажа ожидать не было нужды, дамская сумка ритмично моталась на плече.
Вот здесь, в Москве, девушка чувствовала себя чуточку увереннее. Внезапно кто-то сзади жёстко взял её за локоть. Обернулась, похолодев спиной. Ерёмин улыбался, приложив палец к губам:
– Ч-ш-ш, без имён и паролей! Тут и стены имеют уши! Шутка! Выдохни, – говорил он испуганной Рае, – ведь всё уже позади, верно? Надеюсь, работа сделана?
Та молча кивнула, не в силах совладать с неожиданным испугом.
Пару дней Раису изводила неизвестность.
Ерёмин как в рот воды набрал – не приезжал и не звонил. Зато хорошей новостью одарила Анна Филипповна. Докторша обняла её за плечи и заговорщицки улыбнулась:
– Я так рада за вас, девочки! Мне ведь удалось связаться с Еленой Васильевной, моей подругой из центра пульмонологии в Сочи. Она теперь врио главного врача, доктор медицинских наук.
И за себя-то как необыкновенно рада! Прошло столько лет, а студенческая дружба вспыхнула, словно мы и не расставались. Не могли наболтаться целый час. Обговорили и вашу ситуацию. Елена Васильевна идёт нам навстречу. Направление в нашей клинике дадут, я договорилась. Тебя оформим сопровождающей. Верочку в центре готовы принять на льготных условиях. А тебе придётся снять жильё где-нибудь рядом. Город курортный, проблем с этим не будет.
Верочка, ты хочешь поехать на море? – ерошила она волосёнки у больной. – Тогда надо начинать собираться, альбомы, карандаши…
Сёстры благодарно обнимали докторшу и шептали ей слова признания.
На пятый день, в понедельник, Раиса, устав от пустых ожиданий, наведалась в отдел. Дежурный офицер на вопрос: «Можно ли пройти к капитану Ерёмину?» ответствовал:
– Для начала он уже не капитан, а товарищ майор. А второе – без повестки нельзя.
– Но мне очень нужно!
– Я вам всё объяснил, – и привычным жестом захлопнул оконце, давая понять, что разговор окончен.
Рая вышла на крыльцо и, спотыкаясь на бетонных ступенях, стала судорожно набирать телефонный номер с картонной визитки, что ей некогда вручил капитан. Казённый женский голос констатировал: «Номер не существует или набран неправильно».
Внутри закипало негодование. Вернулось уже подзабытое чувство настырной спортивной злости. Притулившись невдалеке, решила ждать. Сколько бы ни пришлось. Но не прошло и получаса, как с крыльца легко сбежал сам Ерёмин, зашагал прямо в её сторону и, увидев знакомую фигуру, оторопел!