Имя ветра
Шрифт:
— Денна — дикое существо, — объяснил я. — Как лань или летняя гроза. Если буря сдувает твой дом или ломает дерево, ты не говоришь, что она подлая. Буря жестока. Она вела себя в соответствии со своей природой, и чему-то хрупкому не повезло. То же самое и с Денной.
— А что такое лань?
— Такой олень.
— Я думал, олень — марал.
— Лань — это самка оленя, дикого оленя. Знаешь, сколько пользы гоняться за диким существом? Нисколько. Это только отпугивает. Все, что ты можешь сделать, — спокойно оставаться на месте и надеяться, что однажды
Сим кивнул, но я не был уверен, что он действительно понял.
— Ты знаешь, что это место называют Залом вопросов? — спросил я, подчеркнуто меняя тему — Студенты пишут вопросы на клочках бумаги и позволяют ветру унести их. Ты получаешь различные ответы в зависимости от того, куда бумажка полетит со двора. — Я указал на проемы между серыми зданиями, которые мне назвал Элодин. — Да. Нет. Может быть. В другом месте. Скоро.
Часовая башня пробила время, и Симмон вздохнул, чувствуя, что дальше продолжать разговор бессмысленно.
— Так мы вечером играем в уголки?
Я кивнул. Когда он ушел, я залез в карман и вытащил записку, которую Денна оставила в моем окне. Я медленно перечитал ее, потом аккуратно оторвал низ страницы — там, где Денна подписалась.
Сложив узкий клочок бумаги с именем Денны, я позволил всегда танцующему ветру вырвать его у меня из рук и закрутить среди последних осенних листьев.
Бумажка плясала по камням. Она крутилась и вертелась, рисуя узоры, слишком дикие и сложные, непонятные для меня. Я ждал, пока небо не потемнело, но ветер все никак не уносил бумажку прочь. Когда я ушел, мой вопрос все еще крутился в Доме ветра, не давая ответов, намекая на многие. «Да. Нет. Может быть. В другом месте. Скоро».
И наконец, оставалась еще моя нескончаемая вражда с Амброзом. Я ходил как на иголках, каждый день ожидая его мести. Но проходили месяцы, а ничего не случалось. Скоро я пришел к выводу, что он выучил урок и решил держаться от меня на безопасном расстоянии.
Конечно же, я ошибался, жестоко и абсолютно. Амброз просто дожидался благоприятного случая. Ему удалось осуществить свою месть, меня поймали врасплох, и я вынужден был покинуть Университет.
Но это, как говорится, история для другого дня.
ГЛАВА ДЕВЯНОСТО ВТОРАЯ
МУЗЫКА, КОТОРАЯ ВЕДЕТ
— Полагаю, на сегодня хватит, — сказал Квоут, сделав знак Хронисту отложить перо. — У нас теперь есть основа: фундамент, на котором строится вся история.
Квоут поднялся на ноги и пошевелил плечами, разминая спину.
— Завтра будет несколько моих любимых историй: путешествие ко двору Алверона, обучение боевому искусству у адем, Фелуриан… — Он взял чистую льняную салфетку и повернулся к Хронисту. — Тебе еще что-нибудь нужно перед сном?
Хронист покачал головой, уловив намек на вежливое выпроваживание.
— Нет, спасибо. Все и так хорошо.
Он собрал письменные принадлежности в плоский кожаный пенал и поднялся в свою комнату.
— Ты тоже иди, Баст, — сказал Квоут. — Я позабочусь об уборке. — Он
Пожав плечами, Баст тоже отправился наверх, его шаги гулко простучали по деревянной лестнице.
Квоут выполнял ежевечерний ритуал. Он выгреб золу из огромного каменного очага и принес дров на завтра. Вышел наружу потушить лампу около вывески «Путеводный камень», но обнаружил, что забыл ее зажечь. Запер трактир и после секундного размышления оставил ключ в двери, чтобы Хронист мог выйти, если проснется рано.
Потом Квоут методично и расторопно подмел пол, вымыл столы, протер стойку и под конец занялся стиранием пыли с бутылок. Все эти действия он совершал с отсутствующим видом, взгляд его блуждал где-то далеко, в воспоминаниях. Он не мурлыкал про себя и не насвистывал, как обычно, — и не пел.
В своей комнате Хронист беспокойно ходил туда-сюда, усталый, но слишком взбудораженный, чтобы спокойно отправиться спать. Он вынул исписанные листы из пенала и сложил их аккуратной стопкой в ящик тяжелого деревянного комода. Потом вычистил все перья и разложил их просушить. Осторожно сняв повязку с плеча, он выбросил дурно пахнущую припарку в горшок и поплотнее прикрыл крышкой, а плечо промыл в рукомойнике.
Зевнув, Хронист подошел к окну и поглядел вниз, на маленький городок, но смотреть было совершенно не на что: ни огней, ни движения. Он приоткрыл окно, впуская свежий осенний воздух, потом задернул занавески и, раздевшись перед сном, повесил одежду на спинку стула. Последним он снял с шеи простое железное кольцо и положил его на тумбочку у изголовья.
Повернувшись к кровати. Хронист с удивлением заметил, что за день простыни успели сменить. Свежий хрусткий лен приятно пах лавандой.
После секундного колебания Хронист прошел к двери и запер ее. Он положил ключ в изголовье, потом, нахмурившись, взял железное кольцо и снова надел его на шею, после чего задул лампу и улегся.
Почти целый час Хронист лежал без сна в благоухающей постели, беспокойно ворочаясь с боку на бок. Наконец, вздохнув, он откинул одеяло, снова зажег лампу серной спичкой и вылез из кровати. Потом, подойдя к тяжелому комоду у окна, попытался сдвинуть его. Сначала тот не поддался, но Хронист навалился спиной, и ему удалось медленно протолкать комод по гладкому деревянному полу.
Через минуту увесистый предмет мебели загородил дверь комнаты. Снова забравшись в постель, Хронист потушил лампу и быстро погрузился в глубокий мирный сон.
В комнате царила смоляная темнота, когда Хронист проснулся оттого, что ему на лицо легло что-то мягкое. Он бешено дернулся — больше рефлекторно, чем действительно пытаясь вырваться. Его испуганный вопль заглушила ладонь, плотно закрывшая ему рот.
После первоначальной паники Хронист затих и обмяк. Тяжело дыша носом, он лежал в темноте, широко открыв глаза.