Имя Зверя
Шрифт:
Он нашел пустой столик около двери, откуда мог вполглаза следить за своим человеком. Достав из кармана номер «Эль-Ахрам», он сделал вид, что читает. У столика наблюдателя появился официант со стаканом крепкого чая. Похоже, эти двое знали друг друга. На глазах Майкла они повели торопливый разговор, пользуясь языком жестов. Майкл огляделся. Еще двое посетителей занимались тем же самым. Майкл внезапно вспомнил, что он слышал о подобных заведениях, — кафе для глухонемых или слепых. Должно быть, это было одно из них.
Официант подошел к Майклу. Майкл отложил газету, когда человек сделал быстрый жест руками.
— Прошу
— Малиш. Все в порядке, я рад вас видеть. Что вам принести?
— Простой кофе, пожалуйста. Горячий.
— Я видел вас здесь раньше.
Майкл покачал головой:
— Нет, я живу в Шубре. Но у меня есть дело поблизости. Один из моих старых учеников приехал учиться в Эль-Азхаре. — Главный центр теологических изысканий находился в нескольких минутах ходьбы отсюда.
— Вы учитель?
Майкл кивнул.
— Полагаю, скоро вам придется искать новую работу.
— Почему вы так думаете?
Официант пожал плечами. Выражение его лица говорило, что он тронул тему, которую лучше оставить в покое.
— Значит, простой кофе?
— Да.
Вернувшись, он поставил кофейник и чашку на стол, не сказав ни слова. О некоторых вещах лучше не говорить. У мухтасибов повсюду были шпионы — по крайней мере, так утверждалось.
Через несколько минут дверь снова открылась, и в комнату хлынула волна холодного воздуха. Дверь затворилась с тихим щелчком. Новоприбывший казался здесь совсем не к месту. Он носил длинное белое платье, поверх которого была наброшена тяжелая абайя из черной шерсти. На его голове была маленькая, туго закрученная чалма из тонкого белого полотна и тонкий платок из верблюжьей шерсти. Его густая борода, не черная, а темно-русая, была аккуратно подстрижена. Ему могло быть от тридцати до сорока пяти лет. Майкл был уверен, что он европеец или американец.
В комнате все замерло. Человек, сосавший шишу, сидел с мундштуком во рту как окаменелый. Двое людей, игравших в триктрак, застыли с фишками в руках. Мелькающие пальцы немого остановились на полуфразе.
Казалось, что посетитель ничего этого не замечает. Не обращая внимания на других, он направился к столику, за которым сидел человек, выслеживаемый Майклом и пришедший на деловую встречу. Тот ответил на приветствие резким кивком.
Кафе постепенно ожило. Водопровод зажурчал. Послышалось несколько щелчков — игроки в триктрак возобновили партию. В сарабантине в задней части комнаты шипел пар.
Двое мужчин сидели за столом друг напротив друга, подопечный Майкла спиной к нему. Европеец говорил тихим голосом, подчеркнуто двигая губами, по которым, должно быть, собеседник читал его слова. Когда он останавливался, глухой что-то писал в маленьком блокноте, отрывал листок и передавал ему. Так продолжалось минут десять или пятнадцать, в течение которых разговор постепенно перешел в спор. Голос европейца становился все более громким и горячим, немой писал в блокноте все более и более энергично. Казалось, что никто из посетителей ничего не замечает. Майкл разбирал отдельные слова и фразы: «обещание», «нарушил слово», «Вавилон», «предал» и три раза — «Армагеддон».
Внезапно европеец вскочил на ноги и отшвырнул свой стул. Он упал
Хлопнула дверь. Маленький человек за столом сидел сгорбившись, совершенно неподвижно, как будто ожидая удара. Майкл торопливо размышлял. Может быть, нужно оставить первоначальный план и последовать за только что ушедшим человеком? Кем бы он ни был, его одежда и поведение свидетельствовали, что он стоит по положению выше невзрачного человека за столом. Но его слова о нарушенном обещании и предательстве говорили о каких-то других отношениях. Следя за маленьким человеком, Майкл мог быть, по крайней мере, уверен, что движется в верном направлении. Он решил заняться им, пока тот не оправился от вспышки ярости своего собеседника.
Он тихо поднялся и подошел к столику в углу, где по-прежнему угрюмо и неподвижно сидел маленький человек, опустив голову. Майкл нагнулся, поднял стул и сел напротив глухого.
Изо рта человека на стол стекала тонкая струйка крови, образовав уже маленькую красную лужицу. Майкл вскочил на ноги и, подойдя к человеку сбоку, откинул его голову. Все стало ясно: горло маленького человека было перерезано.
Глава 27
Вечерело. На улице было темно. Становилось холодно. Майкл поежился и поднял повыше воротник пиджака. Нужно раздобыть подходящую одежду, чтобы не замерзнуть до смерти. Он больше часа наблюдал за входом в кафе с почтительного расстояния. Он ждал появления самого Абу Мусы или, по крайней мере, кого-нибудь из его лейтенантов, но пока что прибыли только двое шавиш, простые полицейские, вызванные из ближайшего участка в Баб-эль-Кхалк.
Оружие, поразившее наблюдателя, должно было быть очень острым, а удар исключительно быстрым: Майкл хотя и следил за ними, пропустил момент, когда бородатый нанес его. Подозвав официанта, Майкл велел ему пойти в полицию, и пока тот отсутствовал, быстро обшарил карманы убитого. Единственное, что он нашел, — удостоверение личности в пластиковой обложке, согласно которому жертву звали Абд эль-Хакк Утман и состоял он в числе агентов мухабарат-амма. Удостоверение было дореволюционным, еще времен Мубарака. Один Бог знал, чем Абд эль-Хакк занимался с приходом к власти нового режима.
У дверей кафе послышались шаги и хор набожных восклицаний. Убитого вынесли на улицу. Тело лежало на деревянных носилках, покрытое грязным брезентом. Вокруг собралась толпа, состоявшая главным образом из мальчишек. Женский вопль громко разнесся в ночной тишине. Майкл продолжал наблюдать. Никто не последовал за санитарами, направлявшимися по переулку к Эль-Муизз Ли-Дин Аллах. Выскользнув из своего укрытия, Майкл двинулся за ними. На углу Шари-эль-Азхар ждала «скорая помощь». Один из санитаров крикнул водителю: «Эль-Аджуза» — они везли тело в полицейский госпиталь на другой стороне реки.