Имя Звезды
Шрифт:
— Последний раз обновлялся полчаса назад, — сказал он.
Тут я увидела на столе листок бумаги, на котором было накорябано: «Спустись на лифте на один этаж. Лестница в дальнем конце коридора. Ищи черную дверь».
Мы ни словом не обмолвились о судьбе охранника. Это было бессмысленно. Спустились на лифте, потом по лестнице в служебное помещение — там извивались трубы, стояли нагреватели и прочая техника, необходимая для функционирования огромного здания. В дальнем углу обнаружилась черная дверь. На ней висело несколько объявлений — опасно, не входить, — а так она не представляла собой ничего особенного. И ничто в ней не выдавало, куда она
— Один вопрос, — сказала я. — Ты мне это рассказал потому, что думаешь — я погибну?
— Нет, — ответил он. — Потому, что ты совершаешь храбрый поступок, вот я и решил, что надо рассказать.
— По-моему, это и есть утвердительный ответ, — сказала я.
Не дав себе задуматься еще хоть на секунду, я накрыла его ладонь своей и открыла дверь пошире.
34
Служебная винтовая лестница, построенная году в 1890-м, с тех пор не ремонтировалась. Вереница тусклых огней уходила, извиваясь, все дальше вниз — дна видно не было. Почему-то при виде этой нисходящей спирали голых лампочек мне стало только хуже. Светили они тускло — только и удавалось различить старый кафель, грязный, отчасти обвалившийся, и неровные, вытертые ступеньки.
Я стояла наверху, свесив кончики пальцев с края, и не могла заставить себя шагнуть вперед. Я чувствовала, как холод обволакивает шею, студит ладони, лежащие на старых перилах. В воздухе висел резкий химический запах. Единственным источником тепла был Стивен, стоявший прямо за мной.
И тут, помимо моей воли, нога моя сдвинулась с места, и вот я уже спускалась по лестнице — прочь от мира, прочь от безопасности. Сделав несколько шагов, я впервые уловила стук падающих капель. Он делался все громче и громче. Кроме этого, я слышала лишь один звук — странное, негромкое посвистывание, отзвук движения воздуха, который вентиляторы и кондиционеры нагнетали в туннели, в бесконечный лабиринт, раскинувшийся под городом. Это и была настоящая подземка. От спуска по спирали, от бесконечного однообразия у меня закружилась голова. А потом винтовая лестница превратилась в прямой пролет из двадцати — двадцати пяти ступенек.
— Спустись, пожалуйста, — сказал голос. — Аккуратнее на последних ступенях. Они в скверном состоянии.
Я замерла на месте. Тут мозг мой вдруг вспомнил, что ему положено бояться. Стивен был рядом, всего ступенькой выше, — он положил руку мне на плечо.
— Какой смысл останавливаться? — продолжал голос.
Он был прав. Я спустилась в такую глубину, что возвращаться было уже поздно. Дальше Стивен меня отпустит, и я пойду одна. Он кивнул, снял с пояса фонарик, сжал в руке, вместе с терминусом.
Последние несколько шагов я сделала очень медленно. Ступени становились все шире и закончились в обветшавшем вестибюле — тут, видимо, когда-то продавали билеты. Старые кассы были забиты досками. Часть кафеля со стен явно ободрали. По стенам были развешаны современные таблички, воспрещавшие вход, вперемешку со старыми табличками — не курить, опасайтесь нервно-паралитического газа. Передо мной открылись две арки. На каждую указывала полустертая нарисованная рука, фрагмент ушедшей Викторианской эпохи, — так регулировали когда-то потоки входящих и выходящих пассажиров. Когда-то, наверное, они выглядели миленько, а теперь наводили жуть.
Стивена
Из-за одной стены показалась фигура. Я поняла, почему часто говорят: призраки парят в воздухе. Они передвигаются со странной легкостью. Кажется, что у них такие же ноги и руки, как у всех, чтобы ходить и чтобы брать предметы, но в этих руках и ногах нет мышц — нет крови, нет веса, нет ничего, что заставляет каждого обычного человека двигаться по-своему, не так, как другие.
Он приблизился совершенно бесшумно — а в остальном Ньюмен выглядел обескураживающе нормально.
— Привет, — сказала я.
— Не стой в проходе, — сказал Ньюмен. — Входи.
— Мне и тут хорошо.
В руке у Ньюмена был какой-то чемоданчик — с такими раньше ходили врачи. Видела я такие чемоданчики. Они были из «потрошительского» реквизита, которым торговали на всех лотках города. Ньюмен поставил его на старый металлический стол и раскрыл.
— С посланием — это вы ловко, — сказал он. — Не знаю, как вам это удалось, но вышло эффектно. «Глаза найдут и тебя».
Он вытащил из чемоданчика длинный нож с тонким лезвием. Он по-прежнему был довольно далеко. Я плохо определяю расстояние на глаз, но оно было достаточно велико: если он на меня бросится, я успею повернуться и рвануть к лестнице. Но он и не думал на меня бросаться. Он неспешно ковырялся в чемоданчике.
— Сколько их здесь? — осведомился он.
— Что?
— Помнишь нашу последнюю встречу? — сказал он. — Когда я бросил твою подружку под колеса? Я спросил, встречала ли ты других таких же, как мы, и ты ответила, что встречала… Кажется, ты сказала так: «Всяких дуриков, дома». Ты солгала, верно?
Я не ответила.
— Отпираться бессмысленно, — сказал он. — Я искренне надеюсь, что сюда ты пришла не одна. Отправить тебя одну было бы верхом безответственности. Кто тут есть еще — выходите-ка, поучаствуйте в нашей игре. Мы тут все друзья.
Ничего. Только падение капель.
— Не хотите? — крикнул он. — Не выйдете? Осмотритесь-ка. Видите? Это наша бывшая штаб-квартира. Самое подходящее место для нас, для «духов». Загробный департамент Скотленд-Ярда. Ни следа не осталось от того, что здесь происходило, от нашей тогдашней работы. Если правительство решило, что ваши услуги ему больше не нужны, вам остается только исчезнуть. Вы что, думаете, если вы не выйдете ко мне, кто-то по заслугам оценит ваше мужество?
Ничего.
— Вряд ли кто знает это место лучше меня. Я помню все входы. С тобой вроде как никто не пришел, остается предположить, что они явятся через туннель под Лондонским мостом.