Иная реальность
Шрифт:
Сделав партию, Кирилл вышел в главное интерактивное меню:
– - Спасибо, Трикси. До свидания.
– - До свидания, Кирилл. Спасибо.
Попрощавшись, программа в полноэкранном режиме предложила совершить ритуальный выбор: "вернуться в игру" и "выйти из игры"
Трикси, аналогичная интернет-чату, Кирилла впечатлила, хотя тех, кто нещадно чатится с себе подобными при всяком удобном случае, он глубоко ненавидел за вопиющую и торжествующую патологическую безграмотность. Разработчики Трикси над орфографией и филологическим образованием Кирилла не измывались, и он решил, что такое надо иметь каждому, тем более, бесплатно, тем более, что это не демонстрационная версия.
Программке еще бы звук -- цены бы ей не было. Хотя ее и так нет, этой цены. А может, это все-таки демка?
И Кирилл вернулся в игру:
– - Трикси,
– - Не знаю.
Тогда Кирилл набрав банальное "О программе...", быстро нажал на аппаратную клавишу "Ввод" компьютера. Если раньше программа отвечала пользователю с полусекундной задержкой, практически в режиме реального времени, то сейчас глубоко задумалась секунд на 15-20, даже флеш-анимация анимация остановилась, пока на экране не появились адрес электронной почты derban@..., номер мобильного телефона Кирилла и сакраментальное (c) Cyril Derbanov...
На этом пассаже Кирилл стоически вздохнул-выдохнул и остановил все работающие программы, крутившиеся в основной памяти наладонника, аппаратной кнопкой, особо выделенной им для такой цели. Очередную несуразицу с телефонным номером он воспринял как уже должное в должном порядке вещей; это он уже проходил. Однако мысль о том, что он является, хоть и сомнительным, но все же владельцем авторских прав на такую замечательную программу, грела душу. А приятными мыслями в предвидении не менее восхитительных сновидений следует завершать день, и Кирилл приступил к процедуре подготовки к чтению фэнтэзи на сон грядущий.
ПИГМАЛИОН И ГАЛАТЕЯ
Кирилл Дербанов не разделял широко распространенное сакральное поклонение субботним и воскресным дням, бытующее практически у всех представителей биологического вида человек разумный, предпочитающих служить кому-либо или чему-либо, лишь бы не работать на самого себя, любимого. Кирилл хоть и понимал, но до глубины души презирал тех, кто имел обыкновение сладостно предвкушать наступление долгожданного уик-энда, радоваться приходу среды -- перевалу служилой недели и ее срединному дню, восторженно встречать пятницу как последний день послужной неволи, а к исходу воскресенья с ужасом ожидать, когда вступит в свои права черный понедельник возобновления служебной каторги. В то же время Кирилл едва ли сходился во мнениях с завзятыми трудоголиками, неустанно трудившимися на свое дело, но чаще работавших на кого-то, что следует руководствоваться принципом: скорей бы утро, и снова на работу. Он, скорее, не верил, что в частном и мелком трудогольном секторе экономики рабочее утро намного мудренее вечеров и выходных дней записных тунеядцев, в массе своей пребывающих на государственной или крупнокорпоративной службе.
Собственные трудовые корпоративные будни Кирилл серыми не считал, так же как и не полагал нужным расцвечивать в праздничные тона выходные, свободные от присутственных часов в редакции. Следовательно, ни в субботу, ни в воскресенье он не изменял утреннему ритуалу подъема и поэтапного вхождения в повседневный ритм быстро или медленно текущего дня.
В субботнее утро нынешнего дня за несколько минут до ежедневного "Вставай, проклятьем..." в 7 утра Кирилл, как обычно, взял коммуникатор, на сей раз чтобы выяснить, когда следует ожидать в гости любимую женщину. SMS от Дашки уже должно быть получено. По обыкновению, Дашка как оголтелый жаворонок просыпалась ни свет ни заря до восхода солнца, или как Кирилл до песенки, спетой ему будильником-компьютером. Лишь в глухую зимнюю пору она позволяла себе понежиться в постели до половины восьмого утра, да и то исключительно по большим всенародным праздникам вроде 25 декабря, 1, 7 и 13 января с похмелья.
Как и ожидалось, в папке "Входящие" Кирилл открыл Дашкино послание: "Кирюша, милый, жди в 11.".
– - Плюс-минус полчаса, -- добавил от себя Кирилл.
Столь же предсказуемым стало привычное SMS, отправленное с номера самого абонента, хотя текст оказался прелюбопытным: "Достойнейший Кирилл Валериевич! Я надеюсь, что вы успешно протестировали альфа-версию "XXX-Трикси". Бета-версия Вам уже выслана.".
Известие о Трикси-бета Кирилла потрясло. Пренебрегая стандартной утренней процедурой, он ринулся к компьютеру, законнектился и зашел в свой derban@... А там был озадачен самораспаковывавшимся архивом в 48 гигабайт, едва не превысившим максимальный объем его платного почтового ящика. Да-а-а... На домашнем dial-up такое качать не перекачать. К тому же нет никакой гарантии, что связь вдруг не оборвется на половине, тогда модемное лыко, да провайдерское мочало -- начинай качать сначала.
Погоревав, Кирилл отложил перекачку титанического файла до нормального коннекта в редакции. Чему быть -- того не миновать, и он отправился на балкон с чашкой кофе и первой утренней сигаретой.
О Трикси Кирилл Дербанов все же на балконе не забыл и даже подумывал, не сгонять ли ему быстренько на работу, чтобы скачать бету: USB-бокс со старым винчестером на 60 гигабайт в железных закромах у него имелся, сама перекачка на редакционных скоростях, тем более с утра в выходной, едва ли займет больше получаса. Двадцать минут туда, двадцать обратно, итого, около часа с небольшим и он опять дома. Но по здравом размышлении эту навязчивую идею он отверг. Ему вовсе не хотелось объяснять, почему он горит на работе, тупой безоружной вахте внизу на входе и тупарям с оружием наверху, поселившимся в редакции после прошлогоднего ночного взрыва.
Опять же сегодня суббота, а от одной мысли о рабочей субботе Кирилл мог выйти из ипостаси нежного и куртуазного возлюбленного, перевоплотившись в лютого женоненавистника и разнузданного мужского шовиниста, а это было крайне нежелательно перед самым приходом Дашки.
Синдром вялотекущей мизогинии и женофобии Кирилл прихватил во времена недолгой службы в склочном и сварливом полугосударственном книжном издательстве, где он рассчитывал без особых проблем перекантоваться до весеннего призыва в армию. Именно там он узнал о рабочих субботах и ежедневном присутствии служащих от звонка до звонка и какой это праздник не видеть в выходные опостылевшие рожи сослуживцев и начальства. Ему бы в первую неделю службы бежать, куда глаза глядят, но он не внял голосу мужского рассудка, твердившего ему: деньги можно зарабатывать каким угодно способом, но служить с бабами и бабам?
– - увольте! И остался Кирилл в стервозном окружении, где сорокалетние фурии-редактриссы поедом ели себя и других из-за семейных бедствий, личных катастроф и служебных неурядиц.
Поначалу Кирилл думал, что он давно постиг, как вести себя в остром обществе дамском или под сенью девушек в цвету -- как-никак филфак кончал, где женщины кругом преобладали количественно, но не качественно: они были свои, знакомые, интимно близкие. Тогда как в издательстве он встретился с незнакомым и заведомо проигрышным раскладом. Если в университете на своем феминизированном факультете он ощущал себя и -- по правде сказать, был им, -- незаменимым быком-производителем, окруженным коровьим гаремом, то в издательстве он сам стал членом женского стада и скоро страшно об этом пожалел несмотря на сносное сдельное жалование. Потому как в добавок к коллективным склокам на службе Кирилл пребывал в самом низу иерархической лестницы, в качестве корректора исполняя чисто женские должностные и функциональные обязанности. Если мужчина мог быть и являться совсем не секретаршей, а секретарем, иногда первым секретарем посольства, горкома КПСС или союза писателей, то в издательстве корректорши не водились, а все особи обоих полов, занимавшиеся поиском и исправлением бесчисленных опечаток, являлись корректорами. Причем, в силу профессиональной половозрастной специфики все такие служащие именовались девочками -- неофициальное обращение и женщинами -- обращение официальное.
В должности и образе женщины-девочки Кирилл пробыл несколько месяцев, пока к своему несказанному облегчению не был мобилизован и призван, прибыл в учебку и оказался в стопроцентном мужском окружении, полностью перестав быть зависимым от менструальных циклов враждебной окружающей среды. На радостях, Кирилл даже не испытывал комплекса неполноценности новобранца-рекрута, резко и насильственно вырванного из привычной гражданской обстановки. Напротив, после вздорного бабьего издательского царства даже одуревшие от безнаказанности деды-старослужащие представлялись ему милыми и добрыми приятелями, а его учебный взвод и рота -- фронтовыми подразделениями, прочно спаянными крепкой мужской дружбой. Блаженного Кирилла старались не задевать, особенно после того как те деды, кто неуставным образом не соответствовал его идеалу, очень скоро в этом раскаялись, чему в немалой степени способствовали личные тактико-технические характеристики Кирилла: возраст, образование и физические данные.