Иная терра.Трилогия
Шрифт:
Детские дома, работа с подрастающим поколением, благотворительно-просветительские вечера, и все такое прочее — это очень хорошо, это прекрасно, но как же этого мало! Для самого начала — да, подходило идеально: проверить свои силы и убеждения, отсеять непригодных, утвердиться в правильности принятого решения, увидеть воочию результаты работы. К сожалению, для дальнейшего развития ордена это даже не основа — это исключительно опыт, и не более. Нужно что-то другое. Но что?
Нужна возможность что-то менять. Кто они такие, аарн из ордена на Терре? Никто. Студенты, начинающие психологи, юристы, врачи, пиарщики, айтишники, пока что способные только заработать себе на жизнь и помочь одновременно с тем сотне детишек в детском доме. Но разве от них зависит хоть что-то, что могло бы изменить жизнь миллионов людей? Конечно же, нет. Они не в силах даже повлиять на утверждаемые прямо сейчас, в эту самую минуту законопроекты, которые уже через месяц станут полновесными законами, приказывающими, к примеру, убивать стариков, неспособных оплатить свое право на жизнь, или инвалидов, невзирая на то, что некоторые из этих инвалидов потеряли здоровье на службе своей стране. Нужна власть.
Идти в политику? Заманчивый был бы вариант, будь Стас готов рисковать кем-либо из аарн. Он нашел немало информации по этому поводу: полные идей, энтузиазма, сил и желания что-то изменить молодые люди собирали свои партии, находили сторонников и финансирование, представляли проекты, начинали их реализовывать, получали голоса на выборах, даже проходили в городской Совет. Но всегда все заканчивалось по одному из обкатанных за несколько десятков лет сценарию: либо, почувствовав вкус власти, руководство партии постепенно скатывалось до уровня своих коллег, становясь очередным куском политической помойки, грызущейся за каждый кусочек бюджета страны, за каждый рычаг влияния, за каждую возможность ухватить себе еще немножко власти и денег, либо же партия быстро и незаметно исчезала с политического горизонта, оставив в память о себе только заголовки в нескольких газетах — «трагически погиб», «несчастный случай», «скончался от болезни» — ну, или же вдруг всплывала какая-то кошмарная и шокирующая «правда» о руководителях партии, которые внезапно оказывались педофилами, убийцами, террористами.
Нет, Стас совершенно не хотел подвергать своих людей такой опасности и такому соблазну. Быть может, сам он и пошел бы, но человек без прошлого — слишком лакомая добыча для конкурентов и слишком плохая рекомендация для молодой политической партии. Нужно что-то другое. Еще один вариант приобретения достаточной власти — деньги, причем большие деньги. Даже не приказ, всего лишь просьба директора Санкт-Петербургской Строительной Компании зачастую весила не меньше требования лидера небольшой политической партии, а уж прямо высказанное желание главы корпорации «Россия» — в которую, к слову, входила и СПСК — могло быть приравненным к приказу министра.
Но такие деньги не заработать честным трудом… вернее, заработать-то можно, если тщательно изучить все, касающееся управления и рационализации производства, выбрать перспективную отрасль, найти действительно хороших специалистов, грамотно выстроить имидж и политику компании, вовремя найти покровителей и вовремя от них избавиться, а главное — иметь солидный стартовый капитал. Который, опять-таки, можно заработать честным трудом, но за много лет отказа от всех радостей жизни. Сам Стас на это готов был пойти, но считал себя не вправе приказывать следовать его примеру остальных. Кроме того, теряемого на зарабатывание этого стартового капитала времени было очень жаль. Нет, и это не подходит. Нужно найти другой способ получить власть… или же другой подход к добыванию стартового капитала.
Еще три дня Стас искал, как молодой, здоровый и крепкий молодой человек, не имеющий специального образования, но готовый учиться и работать в любых условиях, может заработать за несколько лет большие деньги легальным способом. И на четвертый день он нашел. Нашел — и тут же столкнулся с очередным непреодолимым препятствием. На этот раз — в лице непосредственно ордена, который черта с два отпустит вновь обретенного «командора» на два с половиной года неизвестно куда. Или не таким уж и непреодолимым? Да к черту! Это нужно уже не Стасу, это нужно ордену! Узнают тогда, когда уже поздно будет что-то менять. Так лучше всего.
Приняв решение, Ветровский почувствовал себя, так, будто бы до сих пор у него на шее висела чугунная гиря, а теперь кто-то вдруг взял и снял ее. Он прекратил свое добровольное отшельничество. В конце концов, оставалось не так много времени, и его требовалось потратить с максимальным КПД. И прежде всего — связаться с Костой. Тогда, весной семьдесят третьего, крылатый сказал, что когда Стас вернется — он сам его найдет, однако молодой человек приехал в Питер больше половины месяца назад, а Коста так и не появился.
Конечно, за два с половиной года могло случиться все, что угодно, но Стас гнал от себя эти мысли, пока не сообразил, что за эти самые две недели он почти не показывался нигде, проведя несколько дней у Алфеева, а потом неделю с лишним безвылазно просидев в своей комнате в детдоме. Посмеявшись над собой, Ветровский отправился в город. Несколько часов бродил по улицам и проспектам, набережным и мостам, иногда останавливаясь у памятных мест, потом, подустав, сел в метропоезд, заснул, вышел на конечной станции…
И с высоты станции увидел незримую границу между Питером и трущобами. Поезд улетел обратно в сторону центра, а Стас все стоял у металлического поручня, и сквозь бронированное стекло смотрел в мир, когда-то давно, кажется, в прошлой жизни, бывший и его миром. Хотелось курить, и молодой человек направился к лифтам, потом передумал и спустился по лестнице — медленно, словно борясь с самим собой за каждый сделанный шаг.
Спустя десять минут он был уже на улице, вдыхал густой, пропитанный запахами газа и гари туман, подставлял голову мелкому, грязному дождику, и всем собою ощущал сжимающиеся объятия ностальгии… Он опомнился лишь тогда, когда старые, обшарпанные, местами покосившиеся, но все-таки еще жилые дома остались позади, а перед ним, за серой полосой бывшей автомагистрали, мрачно громоздились руины заброшенного завода, словно бы предупреждающие всем своим видом — не ходи сюда, чужак, тебе здесь не рады! Стас замер, пытаясь вспомнить, что он знал когда-то про зону этого завода, а в следующее мгновение прожектор полицейского флаера ударил по глазам, ослепляя, и из динамика прогремело:
— Стоять! Руки за голову, не двигаться!
Инстинкты сработали прежде, чем Ветровский вспомнил, что он — законопослушный гражданин, имеющий чип и пластиковую карточку, удостоверяющую личность, и максимум, что ему грозит — несколько неприятных минут, пока полицейские не проверят его документы. Все это он осознавал, уже бросившись зигзагом через полосу автомагистрали. Ударила по асфальту пуля, за ней еще одна, распорол воздух выпущенный из плазмера заряд, а Стек уже распластался в прыжке, отчаянно надеясь, что сейчас его не зацепят. Через секунду он приземлился, больно ударившись плечом, перекатился через голову, замер за вывороченным из земли огромным обломком бетона, вжался в серую пыль, пытаясь слиться с ней.
Он помнил, что пограничные полицейские патрули никогда не искали тех, кто ломился в трущобы, гораздо больше уделяя внимание тем, кто пытался из трущоб выйти. Спустя несколько минут свет погас, зашуршали обломки асфальта под подушкой патрульного грава, но Стек выждал для верности еще почти четверть часа, и только потом рискнул осторожно высунуться. Полицейские и правда ушли, но возвращаться в «цивилизованную» часть здесь было слишком рискованно: одно дело — заблудившийся гражданин, просящий у стражей порядка помощи и охотно предъявляющий к досмотру чип, карточку, вещи, и совсем другое — когда такой удивительно сговорчивый гражданин вылезает из трущоб ровно там, где с полчаса назад скрылся некий человек, оказавший сопротивление полицейским.