Иная терра.Трилогия
Шрифт:
Шестое — ввести обязательные для всех школ должности психологов, причем нескольких. Они будут проводить психологические тестирования, работать с талантливыми, но трудными детьми, помогая им стать полноценными членами общества, следить за общей обстановкой.
Седьмое — создать специальный контролирующий орган, отчитывающийся напрямую министру образования.
Восьмое…
Спать Кира легла в пять утра. Живя в Европе, она всегда следила за своим графиком, не позволяла себе переутомляться, всегда вовремя ела… Здесь же, в России, окунувшись,
Заснула она мгновенно, уставшая, но довольная собой. Вацлав мог гордиться — он вырастил достойную его самого трудоголичку.
IV. IV
Знать, сложились ближе к ночи
Незатейливые тени…
Неизбежное знаменье!
— Что-то случилось? — и как она каждый раз ухитряется угадывать?
— Можно и так сказать.
— Не хочешь об этом говорить? — плавно поднялась со стула, подошла, обняла за плечи… да, так было гораздо спокойнее.
Странное ощущение окружающей его защиты, нелепое и глупое, но от того не менее надежное.
— Не знаю. Не хочу об этом думать.
— Но само думается?
— Да.
— Может быть, расскажешь? Иногда помогает…
Он глубоко вдохнул, запрокинул голову, собираясь с мыслями и формулируя.
— Есть один человек. Еще совсем молодой парень. Он хочет изменить мир. Изменить кардинально, полностью. Научить людей доброте, взаимопомощи и взаимоуважению, стремлению и самосовершенствованию. Причем так, чтобы такое мировоззрение стало нормой для всех.
— Как Кирилл?
— Примерно, хотя все же несколько иначе. Так вот, этому молодому человеку нужны деньги. Довольно большие деньги. Он хочет создать корпорацию, чтобы приобрести власть, которая даст ему возможность что-либо менять на глобальном уровне.
— И он попросил деньги у тебя?
— Нет. Он понимает, что я откажу. В этой жизни никогда нельзя принимать подачки. Особенно, если ты преследуешь высокие цели. Легко доставшееся — не ценится, понимаешь? Если я дам ему пару сотен тысяч — это будет неправильно, хотя я могу. Но он хочет добиться всего сам, и это правильно.
— И в чем проблема?
— В том, что есть только один вариант более-менее быстро заработать такие деньги, не связываясь при этом с наркотиками, торговлей людьми или, к примеру, органами, и всей прочей грязью. Нет, есть и другие варианты, но они ему недоступны. Для игры на бирже нужно быть финансовым гением, чтобы заработать требуемую сумму в краткие сроки. Для того, чтобы изобрести что-то, на чем можно хорошо заработать, нужно быть гением-изобретателем, и так далее. Он не обладает какими-либо особенными талантами. Многому может научиться, но все упирается во время, которым он не располагает в нужном количестве.
— А тот единственный вариант…
— Тяжелейшая учеба. Потом — ежечасная смертельная опасность на протяжении пары лет. Жизнь, калечащая психику, тело и душу. Калечащая неотвратимо и необратимо. У него есть шанс справиться, он действительно сильный, хоть сам этого не осознает в полной мере. Несмотря на условия, в которых он жил — он все еще остается чистым. Понимаешь? Он убивал, но только защищая свою жизнь и жизнь тех, кто был ему дорог. Трущобы, потери, тюрьма — все это не сломало его, только закалило. И он остался чистым. Там же… Боюсь, там запачкается даже он.
— Ты играешь в этом какую-то роль?
— Самую непосредственную. Именно я отправлю его туда, где он сможет действительно чего-то добиться, выжить, заработать деньги. Если пойдет сам — его пустят на мясо, только и всего. Я натаскаю его, обучу, чему смогу. Натренирую хотя бы до среднего уровня. Дам шанс выжить. Но только выжить! Я не могу дать ничего, что помогло бы ему остаться человеком.
— Отказаться ты не можешь, да?
— Он упрямый. Помнишь, как он меня преследовал?
— Подожди, ты о…
— Да, именно. Я о Стасе Ветровском.
— Но его же посадили два или три года назад…
— Два с половиной. Полтора года назад он бежал.
— Когда был массовый побег, о котором по всей интерсети трубили?
— Да. Его организовал я.
Она поперхнулась чаем, изумленно распахнула глаза.
— Интересно, чего я еще о тебе не знаю?..
— Ты знаешь все самое главное. Остальное — мелочи.
— Ничего себе, мелочи… Ладно, не будем об этом. Вернемся к Ветровскому.
— Хорошо. Так вот, он упрямый. Откажу я — он полезет сам. Закончится такая самодеятельность плачевно.
— Тогда я не понимаю, что тебя терзает.
— То, что я своими руками бросаю его в ад.
— Нет, не путай! — отбросив волосы за спину, она забралась к нему на колени, обняла за шею одной рукой. — В ад он кидается сам. Добровольно и осознанно… ну, почти осознанно. Ты же даешь ему шанс выжить в этом аду.
— Лучше бы я смог его отговорить. Лучше потерять десяток лет жизни, чем всю жизнь целиком.
— Но ты не можешь его отговорить. Так сделай то, что можешь, раз хочешь ему помочь!
— Сделаю. Если он не передумает. Утром все должно решиться. Он наверняка уже ознакомился с информацией, которую я ему передал, и наверняка определился, готов он на это, или нет. Через шесть часов мы встретимся… или не встретимся. И видит Создатель, я бы предпочел, чтобы мы не встретились!
— А чему ты будешь его учить?
— Всему. Рукопашный бой, стрельба, психологическое давление, экстремальные техники допроса, выживание в любых условиях… всему, что знаю сам. Всему, что можно делать, имея человеческое тело — я в любом случае не научу его регенерации, к примеру. Еще управление собственной энергией, если он потянет.