Иная. Песня Хаоса
Шрифт:
К горлу со спины придвинулось что-то холодное и острое, царапающее кожу.
— Попалась!
Этот голос, этот проклятый скрипучий голос, ставший еще более охрипшим и злобным… Пусть «Ворон» сгорел в порту, но его капитан оставался на плаву, как всегда, как назло. Котена ахнула и вздрогнула всем телом. И больше всего она испугалась не за себя, а за те две новые песни, которые недавно зародились в ней, маленькие и беззащитные. Ей угрожали ножом, а она инстинктивно заслоняла руками живот, но лезвие впилось в кожу на шее. Сальные лапищи вывернули за спину тонкие запястья заложницы.
— Вхаро! — прорычал Вен Аур, хватаясь за меч. Муж не расставался с оружием, но оно не спасло в тот миг, когда среди общей песни прокралась тишина смерти. Прокрался он, главарь разбойников, работорговец Вхаро.
— Отпусти ее! — громовым раскатом ухнул Генерал Моль.
— А то что? — рассмеялся прямо над ухом враг. В лицо ударило его смрадное дыхание, насыщенное запахом тухловатой рыбы и тины. Вероятнее всего, он отсиживался долгое время в трюме, спрятавшись там еще перед отбытием корабля.
Вхаро умел выжидать и высчитал самый подходящий момент для нападения — всеобщее ликование и единство. Корабль на короткое время позабыл о печалях и преследованиях, все слились в общей песне, отвлекся даже непобедимый Генерал Моль. Теперь он застыл в нерешительности. Вместе с Вен Ауром они окружали и оттеснили врага к правому борту, но Вхаро лишь плотнее придвинул нож к горлу Котены.
Она почувствовала, как вдоль жилы до ключиц сочится кровь. И в этот раз у нее не оказалось ни ножа, ни иного острого предмета. Она отпустила сомнения и недоверие к людям, здесь, на корабле по имени «Надежда», где царствовала братская любовь. Но в миг предельного счастья всегда приходит смерть и тишина, и радость оседает пеплом на ресницах. Вхаро словно восстал из темноты морской пучины, чтобы разрушить ее жизнь.
— Котена-Котена, — протянул он издевательски. — Похоже, муженька твоего мне не удалось убить. Может, ты окажешься менее крепкой, чем он? М-м-м? Что скажешь?
— Не тронь ее! — проревел Вен Аур.
— Янычары! Окружайте его! — скомандовал Генерал Моль. Над Вхаро немедля зависло крылатое воинство. Каждый обнажил саблю, но самым грозным неизменно выглядел Вен Аур.
На корабле воцарилось напряженное молчание. Еще недавно радовавшиеся люди сжимали кулаки, хватались за оружие и шептали молитвы — каждый по мере своих сил. Они все вместе поднялись на битву с лиходеем ради нее, ради Котены. Каждый готовился к стремительному рывку, чтобы спасти ее. Но лиходей в любом случае оказался бы быстрее, поэтому все испуганно застыли в ожидании.
— Ни шагу, Моль, иначе она «улыбнется» от уха до уха, — прохрипел Вхаро.
Его пальцы, сжимавшие запястье Котены, мелко дрожали то ли от лихорадки, то ли от предвкушения. Пребывание в трюме сделало его похожим на мертвеца. Котена краем глаза замечала, как покрылась землистой бледностью его некогда смуглая кожа, на ней вспухали фурункулы и волдыри.
Очевидно, Вхаро во время неожиданного празднества скрывался под серым плащом, надвигая капюшон на глаза, оставаясь незамеченным среди группы нищих, которых взяли на корабль. Теперь же он понял, что терять ему больше нечего. Впрочем, нет. Он потерял все уже давно. Ныне он просто ждал удобного момента для жестокой мести. И от этого сердце Котены заходилось от страха: «Мои дети, мои малютки, ты не отнимешь их у меня!» Собственная жизнь воспринималась чем-то отдельным, менее значительным, чем две крошечные песни. Хотя не хотелось расставаться и с Вен Ауром, причинять ему боль. Ведь они только недавно вновь обрели друг друга.
— Вен… — выдохнула Котена. Она холодела, исступленно глядя на мужа.
— Ве-е-ен, — насмешливо передразнил Вхаро, но голос его пронзил сталью: — Ну что, Вен Аур, перерезать ей глотку? Как думаешь, что мы чувствуем, когда теряем наш «зов» навсегда?
— Не тронь ее! Не тронь, иначе я убью тебя! — хрипел Вен Аур. Котена стояла, не ведая, как помочь друзьям.
«Ничего не бойся. Песня сильнее тишины», — вдруг мысленно донеслось до нее. Она вновь погружалась в смутное созерцание аур и зовов. Вновь вокруг нее колосился бескрайний золотой лес. Вхаро не видел этого великолепия, ему не находилось места среди сладостных мелодий, сопричастным которым стал даже Генерал Моль. Его песня исцелилась, Вхаро же отдал свой зов на растерзание Змею.
«Вен! Вен! Ты слышишь?» — позвала Котена. Их зов звучал громко, он связал их навечно и умножился вдвое. Предстояло сражаться не мечом. Глаза Вен Аура зажглись, он незаметно кивнул жене, и Котена протянула к нему незримую нить, хотя руки ее оставались скованными в тисках хватки лиходея. Но песня настигла его, и в следующий же миг на него обрушился оглушающий шквал.
— Что это?! Что?! Хватит! — взвыл Вхаро, выронив нож. Он выпустил Котену, Вен Аур тут же подхватил ее и заслонил собой. Вхаро съежился на палубе, зажимая уши. Его до воя оглушала их общая песня.
— Это песня, Вхаро, — ответила ему Котена. — Песня мира, которую ты отверг.
— Замолчи! Захлопнись! — рычал Вхаро, кое-как вставая на ноги. Он пошатывался, исхудавший, с ввалившимися безумными глазами, обведенными красной каймой. Похоже, пребывание в темноте трюма лишило его последнего рассудка. Он вышел на свет с одной целью: умереть и утащить за собой счастье Вен Аура, оставить после себя в мире новую тишину погибели.
— Генерал, позвольте мне сразиться с ним, — попросил Вен Аур, когда Генерал Моль обрушился на Вхаро.
— Этот поединок ничего не решит. Он должен понести наказание за свои злодейства, — сурово отозвался непреклонный воин, нервно взмахивая сильными крыльями.
— Посмотрим. Если останется в живых, высадим его на этом острове, — предложила Котена. Вхаро же зло осклабился:
— Может, позволите мне решать?
Его окружали янычары, Огневик грозно завис над головой, готовый испепелить в любой момент. Генерал Моль придвинул клинок к его груди.
— Ну так решай: умереть, как бешеный пес, или погибнуть в честном поединке, — сурово отозвался Вен Аур. — У меня с тобой еще старые счеты.
Котена волновалась за мужа, опасалась новых подлостей со стороны Вхаро. Он вечно изыскивал какие-то уловки. Впрочем, на корабле находились янычары, которые заключили Вхаро в сжимавшееся кольцо. А он даже не мог перекинуться в свою вторую форму, навечно утратив ее с остатками песни.
— Котена, держись на безопасном расстоянии, — коротко приказал Вен Аур.
Она повиновалась, отходя к группе перепуганных женщин и стариков. Все мужчины, которые могли сражаться, обступили плотным кругом место поединка. Палуба превратилась в арену, на которой едва хватало пространства для взмаха меча. Любой подлый прием немедля заметили бы и поразили лиходея острым клинком.