Иная. Песня Хаоса
Шрифт:
— Да, всего два свидетеля, — кивнул он. — Именно поэтому вы еще оба живы и дом цел. Если нищенка лжет, то ее саму ждет темница и повешенье. Если же нет… К делу! Несите пепел из медвежьей шкуры.
Губы Коти задрожали, она обняла себя руками, спиной заслоняя Вен Аура: «Нет! Только не его! Ведьма Ауда! Это она подслушала на прошлый Праздник весны».
В следующий же миг ее оттеснили назад, а любимого мужа выгребли на порог кузницы. Он упирался, как мог, впадая в неистовство. Его выкинули на снег, он упал на колени и застыл в окружении дружины, обнажившей мечи. Целый лес клинков вырос над ним.
— Тебе нечего бояться Вен Аур, если ты честный человек, — князь особенно подчеркнул последнее слово.
В это время к кузнице подбежали вылетевшие из избы матушка и дядька Краш. Они ничего не понимали, беспокойно рассматривая процессию с факелами.
— Что случилось? — воскликнули они, но тут же согнулись в поклоне: — Светлый князь, светлый князь, помилосердствуйте!
— Ради десяти духов помилосердствуйте! — заголосила матушка.
— В чем его обвиняют? — хмуро сжал кулаки дядька Краш. Но его понуканиями и грубой бранью оттеснили обратно к избе. Вен Аур остался совсем один в окружении мечей и кольчуг, часть из которых вышли из его кузницы. Один на один с дружиной и пеплом из медвежьей шкуры.
Треклятый порошок поднесли в ларце из дуба, а князь бесстрашно своею рукой зачерпнул горсть и посыпал им голову Вен Аура. На золотых кудрях повисли белесые хлопья. И несчастный оборотень отчаянно закричал, давя свою сущность. Но она теперь против воли рвалась наружу. Он упал навзничь, исступленно глядя на Котю.
— Смотри, смотри, — ухмылялся над ухом Вхаро в дверях кузницы. Вскоре его оттеснили куда-то в сторону, а Котя и без чужих советов смотрела и смотрела на любимого, которого словно растягивали на дыбе. Он бил ногами и руками, все еще стремясь сокрыть правду. Впрочем, все уже и так ее узрели.
— Мы нашли создание Хаоса, которое скрывалось среди людей, — провозгласил князь, но без тени торжества, скорее с разочарованием и испугом. Он ведь сам недавно перед всем народом чествовал своего спасителя. Он ведь обещал отплатить ему добром. Выходит, нарушал клятву.
— Я стал человеком! Клянусь перед духами! — стенал Вен Аур, переворачиваясь на живот и становясь на колени перед князем. Но из пальцев у него выросли длинные когти, лицо отчасти покрылось шерстью, и глаза ярко светились в сумерках.
— Молчи! Не смей произносить имя духов своим поганым языком, — оттолкнул его князь, попятившись. Его тут же закрыл щитом один из воинов.
— То-то мне твой полюбовник, Котя, показался странным сразу. Ничего, нового найдем тебе, — пытался неловко утешать обескураженный дядька Краш. Котя смерила его уничтожающим взглядом и в старой своей манере ядовито бросила:
— Что, кузницу к рукам прибрать хотел? Будто много ты в ней умеешь.
— Мужа я тебе другого найти хотел, полоумная! — тряхнул ее за плечо дядька Краш, постучав по голове. — Видано ли! Создание Хаоса! Он тебе все мозги заморочил.
— Нет. Я не оставлю его, — совершенно спокойно ответила Котя, вскидывая голову.
— Но ты человек.
— Да. А он — оборотень. Но это не имеет значения.
— Я же говорила! Я же говорила! — визжала бабка Ауда, скача привидением над разоблаченным пришельцем Хаоса.
Вен Аур сидел на снегу и даже не пытался никуда бежать. Он едва не плакал он обиды, стирая пепел с головы. Когда тот иссяк, вернулось обычное обличие. Он ничем не отличался от всех этих жестоких людей вокруг. Нет, отличался: он был в сто раз лучше них! Он умел понимать, сострадать, принимать всех в своем разнообразии. А они… Да что они! Глупые и недалекие, не верящие в сказания о других мирах.
— Казните его на месте, светлый князь! — подначивал Вхаро, злобно улыбаясь. Его сальный взгляд лип к Коте, как болотная жижа.
— Светлый князь! Этот Вхаро не торговый гость, он главарь разбойников! — воскликнула Котя, надеясь хотя бы в чем-то восстановить справедливость. Да, они скрывали правду, но эти два «честных свидетеля» совершили куда больше зла, чем тихий оборотень с женой.
— Лживая баба! Честного торгового гостя разбойником называть, — еще смел возмущаться лиходей, гремя своей золотой цепью.
— Он оборотень! Тоже оборотень! Киньте в него пеплом из медвежьей шкуры.
Котя вырывалась из цепких пальцев пораженного происходящим гридя и выхватила пепел медвежьей шкуры из ларца. Она бесстрашно подскочила к князю, и кинула прямо в лицо Вхаро порошок. Хлопья пепла покрыли его черные волосы, вернули прежнюю неопрятность, но бывший разбойник лишь громогласно рассмеялся и смачно чихнул:
— Лживая ведьма! Ну, что? «Доказала»? Хе-хе. Князь, отдадите ее мне?
«Вхаро. Как же так? — терялась в догадках Котя, но вспомнила: — Да ведь он не может больше превращаться в создание Хаоса! Потому и заперт в нашем мире. Потому у нас с Веном нет доказательств».
— Нет. До суда никого не трогать, — осадил его Дождьзов. Князь с тоской и грустью смотрел на Вен Аура. Наверное, с такой же щемящей тоской он прощался с Желей. Тогда ради заключения союза с Эромом, теперь — ради старинных законов. До последнего он надеялся, что свидетели лгут. Но вина безвинного подтвердилась настолько очевидно и при таком количестве свидетелей, что Дождьзов не имел права помочь. Иначе его самого свергли бы.
«Все для княжества, светлый правитель наш? Все для народа?» — со злостью подумала Котя, но внезапно осознала, что в ней не осталось ненависти к князю. Пожалуй, презрение и даже отголосок сожаления. В сущности, он оказался слабым и нерешительным.
— Я еще в прядильне говорила девицам, что недобрый этот кузнец, который князя спас. Это он так всех заморочить пытался, — ухмылялся Ауда, когда Котю и Вен Аура связанными вели по улицам в темницу. Схватили и дядьку Краша, и матушку, и даже малыша с блаженной девочкой. Их, как и Котю, предварительно посыпали пеплом, да ничего не обнаружилось. До суда порешили заточить всех, кто жил под одной крышей с оборотнем.
«В прядильне», — подумала Котя мимоходом. Значит, сперва бабка Ауда заняла место бабки Юрены среди новых мастериц, а там довела слухи до княгини. И дальше уж и Дождьзов узнал. Княгине, видать, с самой битвы претило, что восхваляли какого-то безродного кузнеца, а не воинство ее светлого батюшки-князя. Потом, наверное, как-то вклинился и Вхаро. Возможно, они действовали с Аудой заодно, возможно, случайно встретились.