index
Шрифт:
– Биржевые спекуляции в основном. Мы аккумулируем средства десятков тысяч незначительных инвесторов для эффективного размещения.
– Вопрос происхождения денег на самом деле был важен. Не дай бог кому-то заподозрить нас в чем-то незаконном - без должного прикрытия нам быстро наступит карачун.
– После “черного” понедельника кто-то еще верит в фондовый рынок?
– Фрэнк предложил мне коньяк. И я согласился.
– Мы вовремя вышли из рынка. Наши клиенты не пострадали. Многие оказались с хорошей прибылью. Нам верят.
– Что ж, тогда у меня нет никаких сомнений. Давайте сделаем вот как… - он на несколько минут задумался. В это время он ковырялся в столе, добыл из него коробку с сигарами, прикурил, пару раз приложился
Я молчал, следя за его действиями.
– Сделаем вот как: до Рождества в Вашингтоне не до нас. Слышали, наверное, что к нам через неделю, нет, через две, приезжает советский Горби? В Конгрессе сейчас суета. Да и серьезные журналисты тоже там. Пока они с Ронни обсуждают глобальные проблемы - ехать на Пенсильвания-авеню бесполезно. Согласны?
Я читал об этом в газетах, да и сам помнил, что Горбачев приедет в США подписывать договор об уничтожении ракет средней и малой дальности. В декабре 87 года Генеральный секретарь вообще развернет невообразимую активность - словно жареный петух его в темя клюнет. Начнется декабрь с Постановления Политбюро “О мерах по расширению гласности в деятельности органов КГБ” - до такого нужно додуматься! Попробовал бы господин Рейган “расширить гласность” в отношении ЦРУ или АНБ! Но Горби уже полюбил быть впереди планеты всей. Практически сразу после выхода этого постановления, парализовавшего нормальную работу Государственной Безопасности, состоится совещание о переводе отраслей, организаций и предприятий на самофинансирование и хозрасчет - потому что в бюджете страны возникла огромная брешь, вызванная антиалкогольной программой, упавшими ценами на нефть и бездумными тратами - теперь люди сами должны были позаботиться о своем пропитании. В сентябре он отпустил в свободное плавание научные учреждения, отказав им в финансировании - вот тогда и наступил конец советской науки и каждый, кто работал в каком-нибудь НИИ, задумался о выезде за границу. Теперь пришла очередь остальных. Потом наш дражайший и демократичнейший Генеральный секретарь отправится на встречу к другу Рейгану, попутно заскочив на туманный Альбион за инструкциями. Летом Президент выступил в Берлине у знаменитой стены и призвал Михаила Сергеевича снести стену. Как мог Горбачев не прислушаться к этому совету? Ему понадобилось всего два года. Он сделал это, даже не торгуясь. Я все больше и больше убеждался в том, что то, что делает Горбачев для своей страны - никак нельзя назвать преданным служением. И то верно, что враги не предают. Предают друзья. В этом смысле Горбачев был настоящим другом своей страны.
– Вообще, после скандала с поставкой оружия персам и передачей средств от этого никарагуанским партизанам, у многих в Конгрессе дрожат ручки. И еще эти разборки между ведомствами после октября с судно-сберегательными кассами (s&l кризис - как называли его в США, длился он едва ли не десять лет, а итогом его было банкротство 747 сберегательных банков и выделение из бюджета на ликвидацию последствий от их деятельности 124 млрд. долларов). А здесь еще и коммунисты едут. Нужно, чтобы все успокоилось. Мистеру Рейгану хочется отчитаться перед народом, выглядеть трудолюбивым и мудрым политиком, победившим заразу коммунизма. А все к тому и идет. Этот лысый русский перед нашим Ронни только что польку не пляшет.
– Продолжал Фрэнк.
– Пусть все успокоится и все станут довольными и добродушными. А за эти три-четыре недели я смогу подобрать вам всех, кто может оказаться полезным. По рукам?
Он был всюду прав - следовало некоторое время выждать.
Да и нам стоило собраться с мыслями и приступить к вытаскиванию на божий свет наших “золотых мальчиков” из списка Золля.
– Я готов заплатить лично вам, Фрэнк, по пятьсот тысяч долларов за каждого из тех людей, что будут удовлетворять нашим запросам и согласятся с нами работать. Разумеется, это не включает расходов на самих кандидатов.
– Вот как?
–
– Тогда я начну работать над вашим заказом уже сегодня!
Он подошел к креслу за рабочим столом, опустился в него, нажал кнопку интеркома и сказал, слегка склонившись над аппаратом:
– Джилл, всех новых клиентов переводи на Шпильмана и Полански - пусть потрясут своими толстыми задами! Я занимаюсь только мистером Саурой!
Наверное, это была обычная демонстрация, своеобразный рекламный ход, но впечатление на меня этим жестом Бригли сумел произвести самое благоприятное: деловитостью и умением схватывать пожелания клиента на лету. Я уже хотел его просить лично заняться моими проблемами, но он уже сам сделал нужные выводы.
– Что?
– Фрэнк все еще говорил со своей секретаршей.
– Нет, Джилл, если кто-то желает со мной встретиться - пусть записывается на… на май! Да, на май! Если Полански может с этим справиться - пусть займется. Переводи все на него, пора уже младшему партнеру расти.
Я прихлебывал его коньяк.
– Ну вот, Сардж, - он положил трубку.
– Вроде бы все улажено. К нашей следующей встрече, думаю, это будет, - он пошелестел перекидным календарем, - одинадцатое января, понедельник… Вас устроит одинадцатое?
– Я кивнул.
– О-кей, к этому числу я соберу для вас подходящих… партнеров. Вы заедете ко мне или мне к вам?
– Я заеду, Фрэнк.
На этом мы и расстались на месяц.
И я решил наведаться в Чикаго - к тем самым парням, что внимательно отследили доходы моих “мертвых душ”. Созвонившись с “Оffice work and secrecy”, где некий мистер Старк уверил, что ждет моего появления уже давно, я стал собираться в дорогу.
От Луисвилла до Чикаго чуть больше четырехсот километров - легкое шестичасовое путешествие с непродолжительной остановкой где-нибудь в Индиане. Можно было отправиться и на самолете, но я никуда не торопился и хотел посмотреть на американскую глубинку. Идиот, словно могла она отличаться чем-то от окрестностей Франкфорта, где я прожил почти год.
Мой маршрут пролегал через Сеймур, Колумбус, Эдинбург, Франклин, Индианаполис, в который я заезжать не стал - мне хватило блужданий по Гринвуду. Столицу Индианы объехал слева по мосту через Белую реку. Все то же самое, что и в Кентукки - поля, сейчас пустые, а летом - с кукурузой и соей, церкви, дешевые мотели. Только количество аэродромов какое-то запредельное: каждая дыра с числом жителей в пять тысяч человек считала своим долгом иметь в окрестностях аэропорт, а то и два. От одной взлетной полосы до соседней часто оказывалось не больше трех минут езды! Отмотав сотню миль, что разделяли Луисвилл и Индианаполис, я насчитал почти два десятка знаков с указателями проезда к аэропортам, потом мне это надоело и я сбился со счета. Только в окрестностях Гринвуда-Индианаполиса их была добрая дюжина. Кажется, все население этого “штата верзил”, свободное от отправления религиозных обрядов и копошения на полях, решило заняться пилотированием.
Я проехал мимо водохранилища Игл Крик, оставив справа от себя городок с говорящим названием Сионсвилл, миновал Лебанон - Ливан, в общем, места были сплошь библейские.
В Лафайете остановился перекусить в окрестностях еще одного аэропорта - Арец. Обычный гамбургер с каким-то кислым соусом недоел. Этот изыск местной кулинарии показался мне самым отвратным из того, что когда либо попадало ко мне в рот. Прикупив бутылку колы, я снова вывел свой форд на шоссе.
После обеда взгляд “замылился” и всякие мелкие городки и фермы, что мелькали с обеих сторон дороги, уже не так привлекали внимание. Просто ехал на север, пока не оказался перед указателем поворота на Краун Пойнт. Здесь следовало взять левее, что я и сделал. И уже через полчаса въехал в Чикаго со стороны Дайера.