Индейская страсть
Шрифт:
– Вкусно, – вынуждена была признать Келли.
– Знаю. Сейчас положу вам еще немного. Вам надо побольше есть, вы такая худенькая!
– Вот еще, я совершенно нормальная!
– Ладно, поешьте еще немного.
Когда с завтраком было покончено, Калеб вымыл посуду и поставил ее сушиться на стойку.
– Уберете ее позже. А теперь отправимся в город. Надо купить продукты, да и сигары у меня кончились.
– Как, уже? Вы же только вчера купили целую коробку, – напомнила Келли.
Калеб кивнул, отлично понимая нежелание девушки снова показываться в городе. На собственном опыте он знал, как нелегко слышать за своей спиной мерзкие сплетни, видеть, как на тебя показывают пальцем и хихикают в кулак. Калеба тоже на каждом шагу преследовало обсуждение его собственной персоны любым встречным-поперечным.
– Вам все равно рано или поздно придется выйти на улицу.
– Я уже выходила вчера.
– Вот и отлично, значит, надо просто повторить, не так уж это и трудно. Пошли.
Прежде чем выйти из дома, Калеб снял салфетку и внимательно осмотрел обожженную ладонь Келли. «Ничего страшного, покраснение еще осталось, но волдыри не вздулись. Поболит день-другой и перестанет, – подумал он, накладывая свежую повязку, – ожог не сильный».
Келли стоило огромного труда заставить себя снова войти в магазин Брюстеров. Едва она вступила в торговый зал, как Марта с явным осуждением уставилась на нее и с этого момента следила за каждым ее шагом, пока она бродила между рядами полок, уставленных товарами.
Магазин был большой, и в нем можно было купить все, что душе угодно – уголь для печи и конфеты, свадебные наряды и аксессуары к ним, книги, касторовое масло и камфару, опиум и змеиный корень, – ассортимент поражал своим разнообразием. В воздухе парили всевозможные ароматы: запах прессованного табака для жевания смешивался с запахами кожи от обуви и седел и свежемолотого кофе. Полки с хлопушками и шутихами, витрины, заставленные соленьями и маринадами, заманивали красочными этикетками; огромные бочки с керосином и уксусом лежали наклонно на специальных подставках, чтобы покупателям было удобно наполнять свои кувшины; с крюков, подвешенных к балкам, свисали уздечки, удила, сковороды и горшки; неподалеку располагались полки с мукой, сахаром, кофе и бобами.
Келли неспешно прошла вдоль витрины с медикаментами, проглядывая этикетки на бутылочках. Лекарство от глистов Джона Булла, средство от лихорадки доктора Шермана, пилюли от женских болезней доктора Килмера и даже капли, очищающие и оздоравливающие состав крови.
Далее шли бронзовые плевательницы, эмалевые ванны и раковины, медные чайники, сковороды, молочники, стиральные доски, просеиватели для муки, подогреватели для обуви. У девушки просто глаза разбегались от такого изобилия.
Список выбранных покупок оказался довольно обширным. Встав в очередь в кассу, Келли стала бесцельно просматривать ценники, развешанные на противоположной стене: кофе – тринадцать центов за фунт, лимоны – двенадцать центов за дюжину, туалетное мыло – пять центов за кусок, свежее крестьянское масло – двадцать три цента за фунт, яйца – пять центов за дюжину, пятидесятифунтовый мешок муки – восемьдесят девять центов.
– Это все, что вы хотели бы купить? – раздался напряженно-вежливый голос Эда Брюстера, и Келли поняла, что Марта уже успела нашептать мужу последние сплетни о ней.
– Добавьте коробку самых лучших сигар, – сказал Калеб.
– Хорошо, сэр.
– Отличный магазин, – заметил Калеб как бы про себя, пока Брюстер упаковывал покупки, положив сверху коробку с сигарами. – Жаль, если придется отказаться от его услуг и обратиться куда-нибудь в другое место – ну, скажем, к Киллиану. Брюстер нахмурился.
– Прошу прощения, я не понял. Вы что, больше не хотите оставаться нашим постоянным покупателем? Почему?
– Да просто моя экономка случайно услышала, как вчера в церкви ваша супруга говорила нечто нелицеприятное о ней миссис Колтон, – затвердевшим голосом произнес Калеб. – Мне бы хотелось, чтобы вы позаботились о том, чтобы миссис Брюстер и ее подружки не совали свои любопытные носы в чужие дела.
– Хорошо, сэр. Уверяю вас, больше это не повторится.
– Премного благодарен. – Калеб расплатился, бросил на Эда многозначительный взгляд на прощание, подхватил пакеты и вышел из магазина.
Краем уха Келли услышала, как Брюстер принялся приглушенно распекать женушку. Выйдя из оцепенения, девушка поняла, что причиной их прихода в магазин послужили не столь уж необходимые покупки, да и сигары явились только поводом.
– Спасибо, мистер Страйкер, – проникновенно произнесла она, до глубины души пораженная тем, что он позаботился о том, чтобы восстановить ее доброе имя.
– Зовите меня Калебом.
– Но это будет…
– Правильно, – решительно закончил за нее метис.
– Хорошо.
Бормоча что-то сквозь зубы, Калеб уложил пакеты в багажник и усадил Келли на черное кожаное сиденье нового двухместного экипажа, сверкающего на солнце свежими красками. До заезда в магазин Брюстеров Калеб завернул на самую дорогую конюшню города, где и приобрел эту коляску и пару великолепных серых в яблоках рысаков в придачу. Конь, на котором он приехал в Шайенн, следовал сзади на привязи.
Когда они вернулись домой, Калеб отнес пакеты на кухню и снова вышел во двор, чтобы распрячь лошадей.
Келли, тихонько напевая про себя, начала вынимать продукты из пакетов. Действовать одной рукой было очень неловко и занимало слишком много времени, но какое это имело сейчас значение! На душе было легко; она вспоминала, как ходила по магазину Брюстера и выбирала все, что ей заблагорассудится.
Убрав в шкаф высохшую посуду из-под завтрака и только что закупленные продукты, она пошла в гостиную и принялась протирать мебель от пыли. Как же приятно скользит влажная тряпка по гладкому отполированному дереву, как чудесно ощущение от прикосновений к мягкому бархату драпировок, к пушистым накидкам, наброшенным на кресла и диваны! Что за дивные картины на стенах, какие великолепные китайские вазы! Кругом такая роскошь, такое богатство, и среди всего этого она будет теперь жить, по крайней мере до тех пор, пока пожелает оставаться в этом доме.
У литографии родителей Калеба она остановилась. Его мать сидела на стуле с высокой, вычурно вырезанной спинкой, чинно сложив руки на коленях. На ней было вечернее платье с облегающим лифом и квадратным вырезом на груди, обрамленным кружевами. На губах играла слабая улыбка.
Однако внимание Келли привлекло изображение отца Калеба, стоящего позади жены и властно опустившего руку на ее плечо. Высокий мужчина со светлыми волосами, суровым выражением лица и густыми усами, делающими его похожим на заправского морского волка.