Индиана Джонс и Дельфийский оракул
Шрифт:
Дориана поднималась, пока не достигла восьмиугольной башни, к стене которой и прислонила велосипед. Башня Ветров казалась Дориане полной необъяснимого очарования. Выстроенная в первом веке до нашей эры сирийским астрономом по прозвищу Андроникос из Пирроса башня служила одновременно компасом, солнечными часами, флюгером и водяными часами. Если бы водяные часы еще работали, уровень воды во внутреннем цилиндре показывал бы сейчас половину шестого.
Дориана взглянула наверх. Каждую грань башни украшал барельеф божества, олицетворяющего один из восьми ветров. Прямо над ней, на северо-западной стороне башни находился барельеф Скирона, держащего сосуд с углем. Рядом Борей, Северный Ветер, дул в витую морскую раковину.
– Я получил твою записку, – раздался позади чей-то голос, и на плечо Дориане легла рука.
– Рано же ты встал!
Опустив взгляд, она обернулась. В сумеречном полусвете Алекс Мандраки казался темной, печальной громадой, не менее таинственной, чем мифические существа на башне.
– Хожу по своим делам. – Он протянул руку к ее лицу и легонько притронулся к щеке, будто сомневался, имеет ли на это право. – Ты умный стратег, Дориана. Удачно выбрала человека. Он лучше многих других. Наверно, за это ты мне и нравишься.
Она провела ладонью по его щеке; кожа была шершавой, хотя он только что побрился.
– Всего лишь нравлюсь? А я-то думала, что ты меня любишь.
Он схватил ее за руку. Черты лица Алекса смягчились настолько, насколько это возможно для человека, один взгляд которого повергает людей в трепет.
– Конечно же, люблю! Я скучал без тебя.
Притянув Дориану к себе, он поцеловал ее с внезапной поспешностью и нетерпением.
– Я тоже скучала, – шепнула она, отстраняясь. – Жутко там было?
– Бойня. Просто нет слов. А я ничем не мог помешать.
– Тем более мы обязаны осуществить задуманное.
Он с минуту рассматривал ее, словно пытался прочесть ее мысли в пристальном, откровенном взгляде Дорианы.
– Я понимаю, что ты уже сблизилась с американцем; но, надеюсь, не приняла свою задачу слишком близко к сердцу?
– Алекс, да ты ревнуешь! – впервые улыбнулась она.
– Нет, – он запустил пальцы в свои короткие курчавые волосы. – Пока нет. – Алекс вновь взял ее за руку, и они двинулись вперед. Его ястребиный нос, четко обрисованный на фоне бледного неба, напоминал острый, смертоносный клюв. – Ревность подобна ненависти – напрасная трата эмоциональной энергии.
– То же самое можно сказать и о войне.
– В данной ситуации, – проговорил он, имея в виду вторжение в Турцию, – я согласен всей душой. Но от армии нельзя отказываться ни в коем случае. Без нее мы станем слабым, бесполезным народцем. Нельзя допустить порабощения Греции.
– Алекс, не читай мне лекции, особенно в столь ранний час.
– Тебя что-то тревожит. В чем дело?
Дориана изложила возникшие в поезде проблемы.
– Ты поступила правильно. – решительным, невозмутимым тоном бросил Алекс. – Я ведь предупреждал, что Фарнсуорт может доставить немало хлопот. Надо было кого-нибудь отправить вместе с тобой.
– Я и сама неплохо управилась, – улыбнулась она.
– Похоже на то. Тогда проблем нет.
– Это еще не все. По-моему, с Фарнсуортом работали еще двое.
Она рассказала о мужчинах, преследовавших их в Акрополе. Алекс сосредоточенно нахмурился, и глубокая морщина залегла между его бровей. Потом тряхнул головой.
– Похоже, они любители.
– И слава Богу. Я была как на ладони. Я их толком не разглядела, зато Джонс разглядел. – И она постаралась, как могла, описать преследователей.
– Посмотрим, что удастся выяснить. А для вашего грузовика я выделю охрану.
– В этом нет необходимости.
– Пожалуйста, позволь мне самому решать, что необходимо для твоей безопасности. – Алекс с улыбкой взял ее за руку. – Ну, а теперь я хочу изложить, что надумал по поводу Дельф.
Минут пять спустя, когда Дориана уже выехала на улицу, край неба уже окрасился в персиковые и бледно-желтые тона. Предрассветную тишину сменили звуки пробуждающегося города; обитатели лачуг в древнем форуме понемногу выбирались на свет. «Денек предстоит нелегкий», – подумала Дориана.
Инди бежал по Акрополю, размахивая руками и не чуя под собой ног. Дыхание вырывалось из груди бурными, тяжелыми толчками. Сзади доносился топот башмаков по мостовой и пронзающие воздух выкрики. Инди стремительно оглянулся. Вот-вот настигнут, но бежать быстрее нет сил; ноги уже отказываются повиноваться. Паника подкатила под горло холодным комом.
Вдруг один из преследователей рванулся вперед и разбил бутылку рецины о голову Инди. Инди ждал ослепительной, разламывающей череп вспышки боли, но ощутил лишь напряженную вибрацию, эхом прокатившуюся в голове и очень смахивающую на вопль клаксона.
– Инди, проснись!
Он открыл глаза и тут же зажмурился от ослепительно-яркого света.
– О, Боже! – простонал он. Вопль клаксона за окном грохотал в мозгу. – Что за адская музыка?
– Наша машина в Дельфы. Поторопись со сборами. Но сначала выпей это.
Он сел в постели, потирая лицо, и увидел полностью одетую Дориану. Она протянула ему чашечку, чуть больше наперстка, полную кофе – густого, как сироп.
– Надеюсь, без узо?
За обедом они допили рецину, а после еды попробовали еще одно греческое изобретение, ликер, на вкус напомнивший Инди парижское перно. Теперь голова его раскалывалась от последствий смешивания напитков.
– Клянусь, ни капли.
Клаксон снова взвыл; Инди сморщился, но минуты через три уже был одет и готов в дорогу. Сунув руку под кровать за своей сумкой, он никак не мог нашарить ее. Опустившись на четвереньки, Инди заглянул под кровать, обнаружил сумку – и еще что-то. Потянувшись туда, он похлопал ладонью по полу и нащупал ботинок. За ним стоял второй такой же – вроде бы военного образца.
– Инди, давай… – Дориана замерла на пороге. – Что ты делаешь?
– Доставал сумку, и только.