Индиана Джонс и Великий потоп
Шрифт:
– Я не в восторге от политических баталий с большевиками, а вот мой друг мог бы вам помочь. Верно, Джек?
– Как ты сказал, Инди? – Шеннон никак не мог отвести глаз от Кати.
– Я сказал, что ты можешь взять вопросы безопасности на себя.
– А, да. Разумеется.
– Почему это вы решили, что я возьму вас обоих на Арарат? Видите ли, мы ведь не в увеселительную прогулку отправляемся.
– Потому, что вам нужен археолог, а время на поиски у вас почти вышло. Кроме того, у вас имеются противники, и вам нужна защита. Тут в дело вступает Джек.
Инди понятия не имел, осталось ли у Заболоцкого время, но говорил уверенным тоном, надеясь, что его обостренное чутье не ускользнет от внимания отставного военного.
Заболоцкий обратил взгляд на Шеннона, теперь изо всех сил старавшегося смотреть только на него.
– По-моему, он и себя-то не сможет защитить, не говоря уж о других.
– Шутите?! – возмутился Инди. – Я знаю, вы жили в Сан-Франциско, но вы не могли не услыхать о знаменитой шайке Шеннонов из Южной стороны Чикаго.
Заболоцкий пришел в замешательство.
– По-моему, я слышала о них, папа, – Катя улыбнулась Шеннону.
– Джек – один из братьев Шеннон. По части защиты он большой дока.
– Папа, защита нам понадобится, – вкрадчиво заметила Катя. – Ты сам говорил, что дело это опасное.
Заболоцкий немного поразмыслил, потом подался вперед и похлопал дочь по колену.
– Ладно, мы берем вас обоих. Лишняя пара рук нам не помешает.
Инди и Шеннон не отрывали глаз от ладони, покоившейся на Катином колене, и оба думали об одном: каждому хотелось, чтобы это была его ладонь.
ГЛАВА 11. БАЗАРНАЯ КРУГОВЕРТЬ
Стамбул, две недели спустя
– Nefis… simit, simit!
Эти слова еще не отзвучали в ушах Инди, когда он проснулся и повернулся в постели. Крики доносились откуда-то с улицы.
– Проснулся? – спросил Шеннон.
– Да вроде бы.
– Ты только полюбуйся! – Шеннон лег животом на подоконник.
За окном, четко обрисованные на фоне алого рассветного неба, виднелись силуэты храмов и минаретов Стамбула. Это зрелище никого не оставило бы равнодушным, но в данный момент Шеннон заинтересовался отнюдь не им.
– Nefis… simit, simit!
На противоположной стороне улицы из нескольких окон на веревках опускали корзинки поджидавшему внизу торговцу вразнос. Тот снимал с палки что-то вроде бубликов и раскладывал их по корзинкам.
– Ты разбудил меня только для того, чтобы я мог поглядеть на это?
– Что он продает? – осведомился Шеннон.
– Не знаю. Наверное, simit. Какие-то булки.
Тут Инди углядел в соседнем доме мальчонку, спускавшего из окна ведерко.
– Что это? Bu nedir?
Мальчик повернул голову и смерил Инди озадаченным взглядом.
– А, Англия! Который час?
– Весьма ранний. Что он положил к тебе в ведерко?
– Доброе утро. Как вы сегодня поживаете? – медленно, с сильным акцентом проговорил по-английски паренек. – Турция красивый? Да?
– Он уклоняется от прямых ответов, – рассмеялся Шеннон.
Вдруг в окне мелькнула рука, утащившая мальчонку в комнату. Через мгновение оттуда высунулась девочка лет одиннадцати-двенадцати и принялась вытаскивать ведерко наверх. Потом с улыбкой посмотрела на Инди.
– Мой братишка знает по-английски только отдельные фразы. Вы хотели бы попробовать simit к завтраку?
– А что это?
– Горячая булочка. Очень вкусная. Вам понравится.
– Жаль, что у меня нет корзинки!
Девочка втащила ведерко в окно.
– Ничего страшного. Я принесу их к вашей двери.
– Тебе вовсе незачем так утруждаться.
– Нет, есть зачем! Вы misafir.
– Ладно! Tesekkur ederim. – Инди спрыгнул с подоконника. – Сейчас доставят завтрак.
– Что ты ей сказал? – поинтересовался озадаченный Шеннон.
– Она хочет принести нам свои булочки, потому что мы гости. Я сказал ей «спасибо».
– Так ты еще и по-турецки говоришь?
– Изъясняюсь, – уточнил Инди, натягивая брюки.
– Научи меня чему-нибудь!
– Хорошо. Turkce bilimiyorum.
– Тьюрк-кех били-мий-орум, – старательно выговорил Шеннон. – А что это значит?
– «Я не говорю по-турецки».
– О, замечательно! Это на случай, если у кого-нибудь возникнут сомнения, верно?
– В самую точку.
Минуты три спустя раздался стук в дверь. Когда Инди открыл, на пороге показалась давешняя девочка. В руках у нее был поднос с чаем и simit – горячими турецкими бубликами, посыпанными кунжутным орехом. Одета она была в поношенное, но опрятное платьице, а ее длинные черные волосы были аккуратно заплетены в косу.
– Надеюсь, вам в Турции нравится, – сказала турчаночка, поставив поднос.
Инди поблагодарил ее и протянул горсть мелочи, которую девочка тут же ссыпала в кармашек.
– Как тебя зовут? – спросил Шеннон.
– Секиз.
– Но ведь это число! – удивился Инди.
– Да, конечно. Восемь, потому что я в семье восьмая.
– Куча ребятишек, – заметил Шеннон.
– Одиннадцать человек.
– Ты ходишь в школу? – поинтересовался Инди.
– Нет, сейчас не получается. Я работаю в кожевенной лавке отца на базаре.
– А ботинки у вас есть? – оживился Шеннон. – Мне нужна пара ботинок.
– Нет, ботинки в другом ряду. Мы продаем сумки. И шьем тоже.
– Тебе нравится твоя работа?
Девочка пожала плечами.
– Я стану гидом, когда вырасту. Если хотите, могу рассказать вам про все достопримечательности.
Вдруг позади девочки беззвучно появилась Катя, будто сгустившееся из воздуха привидение.
– Я не помешала?
– Нет, входи, – отозвался удивленный Инди.
За время поездки она и парой слов не перемолвилась ни с ним, ни с Шенноном – почти постоянно держалась поближе к отцу, а во время морского круиза от Нью-Йорка до Афин подолгу просиживала в одиночестве в своей каюте. Попытки Инди разговорить ее обычно кончались тем, что она удалялась под тем или иным благовидным предлогом. Шеннон преуспел в сближении с ней ничуть не больше, и был весьма огорчен ее неразговорчивостью.