Индиран Диор и тайна затерянного храма
Шрифт:
Потом он вбежал в довольно широкий ручей, исходивший паром, и поспешил вдоль него вниз по склону, то заходя в воду, то вдоль нее. К ручью присоединялись другие, вот обозначились и берега, и маленькая речка, остывая, уверенно направилась к подножию горы и верхнему Гэлханду. Он забегал в воду все чаще, а какое-то время бежал прямо по воде, лишь изредка выскакивая на берег. На бегу убрал меч в ножны и забросил ружье за спину, освобождая руки.
А потом разбежался, запрыгнул прямо из воды на дерево на берегу и перескочил на соседнее раньше, чем показались новые преследователи. Затем, держась за лиану — ещё на одно, подальше. И замер, прижавшись к стволу.
Волки и люди бежали вдоль речки мимо, стреляя и перекликаясь на бегу, а он словно растворился в лесной тени и смотрел на них, невидимый, сквозь заросли. Если бы с ветром не повезло, волки бы, наверное, учуяли его даже сквозь испарения речки, но ветер шумел где-то наверху, а здесь стояла неподвижная жара, и даже волчьи морды кривились от сернистой вони. А когда многочисленная, но не самая толковая погоня пронеслась следом за загонщиками, ломая кусты, расплескивая воду и меся сапогами грязь, он соскользнул на землю и устремился прочь вдоль склона.
Взбежав на небольшое возвышение, он замер. Сощурился на клонящееся к закату солнце, потом обернулся к реке, куда спешила погоня. Что-то в ней его беспокоило, должно быть. Потом он отвернулся и вновь заторопился на запад.
Остановился.
Коротко выругался, или так, во всяком случае, показалось — бросил несколько отрывистых каркающих слов на языке, на котором не говорили ни в Хараде, ни в Кханде. Может, где-то в глубине материка, за полупустынями Нурнена и Рун, могли бы говорить так резко и гортанно.
Нахмурился. Лицо его оставалось гладким, как у юноши, но между бровей обозначилась резкая и привычная складка.
Время шло, солнце склонилось ещё немного к земле.
— Люди, — сказал, наконец, сквозь зубы тот, кто называл себя Мэйтаром Нарионом. Тоже словно выругался. Развернулся и побежал вверх по склону, туда, откуда пришел.
Казалось, этот бег его не утомляет, и он мог бы бежать так много часов, не сбавляя скорости. Даже на подъёме. Но он сделал крюк на запад, чтобы вернуться с другой стороны, и потому потратил лишнее время на возвращение к тому месту, где вырвался из-под земли.
К этому полуразрушенному дому, который в прошлый раз пробежал за несколько секунд, он подходил теперь медленно и осторожно, беззвучно переступая по земле. Даже сухие листья, казалось, он не тревожил. Солнце садилось, развалины ушли в вечернюю голубоватую тень, и в ней царили тишина и спокойствие. Трое мужчин у развалин не скрывались и не беспокоились, они просто сидели на камнях, переговариваясь вполголоса, словно сегодня ничего и не произошло.
Он неслышно обошел их, обошел дом с другой стороны. Посмотрел наверх, словно готовясь забраться в развалины через стену, но почему-то отказался от этого намерения. На открытом месте он чувствовал себя неуютно и не раз оглядывался, но не замечал вблизи ничего подозрительного.
Вернулся и беззвучно, не наклоняясь, двинулся вдоль стены, заходя за спину караульным.
Близкий выстрел застал его на полпути — и пуля, пробившая правое плечо, заставила его шатнуться и отступить назад, к стене. Люди прямо перед ним вскочили, заговорили, всматриваясь вдаль. Он сделал беззвучно еще два шага и нырнул в проем без двери. В глубине заброшенного дома откинул тяжёлый дощатый люк в полу левой рукой.
Оттуда выстрелили почти в упор ему по ногам, пуля пробила бедро насквозь и ушла куда-то вверх. Два волка выскочили из провала и зарычали, за ними повалили люди. Охранники встали в проёме с ружьями в руках.
Медленно отступив к стене, он опёрся на нее, взялся за меч левой рукой. Лицо его осталось неподвижным.
— Какие вы бываете предсказуемые, — раздался глухой голос снизу.
Человек в золочёной маске поднялся из провала, легко взбежав по деревянной лестнице. Как молодой, хотя руки его были сморщенными руками старика.
— Берите его быстрее, пока лишней крови не потерял, — сказал жрец деловито.
*
Глава 7
Стук деревянной крышки прервал разговоры в темноте, и Аэлин сжала рукоять револьвера. Сняла очки, чтобы не выдать себя отблесками, убрала под рубашку. За клетками открылся люк в потолке, и сверху спустили примитивную лестницу, по ней слезли двое мужчин с мешком. Один держал наготове старое длинное ружье, с которым ему было не слишком удобно спускаться. Другой нес с собой мешок и фонарь. Первый прошёлся между камерами и заглянул в каждую, подёргал замки, второй ему светил. Затем второй открыл мешок и начал раздавать варёную картошку в подставленные миски. Первый так и ходил вперёд-назад посреди коридора. И ещё кто-то караулил люк сверху, оттуда падала его тень.
Рука у Кориндиля была длинная, и, прижавшись к решетке, словно чтобы скорее получить еду, он вытянулся весь и сумел достать вооруженного за локоть. Успела даже мелькнуть мысль — может, не первый раз. Магистр вцепился в добычу изо всех сил, дёрнул к решетке, там в него вцепились ещё несколько рук. Тот заорал, держа ружье на отлете, но развернуть длинное оружие, чтобы пригрозить им, не успевал. С другой стороны Вельхин, безобидный и толстоватый, повис на руках кормившего всем весом, тот тоже заорал, пытаясь вырваться. Кто-то перехватил у раздатчика фонарь и поднял его повыше. Сверху в два прыжка спустился ещё один человек с закрытым лицом, за ним ещё один, в головной харадской повязке.
Четверо. Есть ли пятый?
Третий и четвертый тоже закричали, один выхватил пистолет, не разобрать какой, другой поднял ружье…
Пятый человек просунулся в люк, и Аэлин выстрелила именно в него. Не очень рассчитывала попасть, но рука даже не дрогнула, и пятый со стоном повис в люке, перекрывая его собой.
Раз.
Тот, что с револьвером, и Аэлин выстрелили одновременно, только ей было все хорошо видно, а он палил наугад в темноту. Куда-то она ему попала, и он заорал громче.
Два.
Выстрел из ружья был в этой темноте оглушительным, пуля высекла фонтанчик пыли из стены рядом. Она выпрямилась за спасительной змеей, выцелила его, как в тире, и выстрелила до того, как он нажал на курок второй раз. И теперь попала в середину тела, как в мишень, человек повалился назад, разжимая руки.
Три.
Самый первый, прижатый к решетке, перехватил ружье чуть удобнее и выстрелил наугад, дробь врезалась в потолок, грохот снова оглушил, кто-то отпрыгнул от решетки, но Кориндиль и ещё две руки держали крепко. Непрерывно вопил раздатчик еды. Стукнуло и треснуло, кто-то врезал раздатчику миской по голове.