Индиран Диор и тайна затерянного храма
Шрифт:
— У меня есть одно неприличное предложение, — сказал Индиран, осторожно наливая ром в маленькие глиняные стаканчики. — Если мы были в своих угрозах неубедительны, и старый пивной моралист Вельхин попытается тебе навредить сплетнями…
— То что? — Аэлин мрачно опрокинула свой стакан и даже не поперхнулась.
— Я предлагаю тебе официальный брак. Это убережет от любых недоброжелателей.
— Тыиздеваешься, — сказала она зло. — Потерять право работать без твоего разрешения? Потерять управление своим имуществом? Я еще не сошла с ума!
— Я же говорил, ты плохо знаешь Южный Умбар. Я предлагаю договорной
— Хм… — отозвалась Аэлин уже менее резко.
— Если угодно, я предлагаю тебе свою дружескую руку и свою лопату. Потому что вдвоем пробить разрешение на совместную экспедицию в Кирин-Дара будет гораздо проще, если мы окажемся в браке.
— Проще говоря, ты пытаешься меня придержать, чтобы я не сбежала в Гондор с архивом, откупившись от тебя собранием убойного эльфийского железа неустановленной, хотя и наверняка заоблачной, цены?
— Примерно так! — подтвердил Индиран. — Я здесь исключительно эгоистичен. В строго научном смысле.
— А на стоимость эльфийского оружия, — продолжила она задумчиво, — наверняка можно организовать экспедицию самостоятельно, не дожидаясь помощи и не отчитываясь о каждой монете…
— Все на продажу не отдам! — возмутился Индиран. — У меня в доме отличный настенный ковер, а там всего-то жалкие два кхандских скимитара и харадский щит с бирюзой.
— Это ужасно, — мрачно согласилась она в пустой стаканчик.
Нарин сидел, краснея и стесняясь, ром в его стакане почти не убывал.
— Я подумаю, — сказала Аэлин наконец. — Нет, мне уже хочется посмотреть в глаза декану Гварету, когда я ему об этом сообщу… К слову об эгоизме.
— Я думаю, два уважающих друг друга эгоиста между собой всегда договорятся! — уверенно заявил Индиран, любуясь ее профилем на фоне темного моря.
— Посмотрите! — воскликнул вдруг Нарин шепотом.
Звезда вспыхнула точно на горизонте нежным бело-золотым светом. Они замолчали.
Подошел сонный хозяин и спросил, будут ли господа еще пить и есть. Индиран торопливо отсчитал ему деньги, заказал что-то, не глядя. Попросил принести пледы, если найдутся.
— Странное какое дело, — сказал обеспокоенно хозяин. — Звезды такой не было нигде! Я у моря всю жизнь живу, такого не помню! Не к добру это…
— Красивая, — невпопад ответил ему Нарин.
— Знаете, — начал Индиран, — ученые сейчас узнали, что самые обычные звезды иногда способны вспыхивать ярким светом и потом медленно угасают…
— Чего только не выдумают, чтобы королевские деньги получить, — проворчал хозяин, уходя исполнять заказ.
Они сидели молча, закутавшись в пледы, и ждали, когда же звезда уйдет за горизонт. Но она упрямо светила, чуть уменьшаясь, словно уходя прямо все дальше и дальше. Пока вдруг не погасла — уже перед самым рассветом.
И им сделалось очень спокойно и грустно.
*
Эпилог
В лекционном зале номер два университета Минас-Тирита обычно собирали журналистов, так уж повелось. Это был лучше всего сохранившийся после всех ремонтов средневековый зал, отделанный темным деревом, с резной кафедрой из старого
Впрочем, у сегодняшних выступающих бород не было. Бородами щеголяли некоторые преподаватели, с сомнением глядевшие на выступление с почетных верхних мест. Журналисты и студенты толпились внизу.
Повод был достойный — не каждый раз обнаруживают архив знаменитого ученого!
— Согласно дарственной, госпожа профессор Аэлин Верен получила в полное распоряжение архив доктора Линдара Нариона от его наследника, с единственным условием — использовать его на благо науки. Архив хранился в двух местах: в частном доме в кхандском городе Исме и в выкупленном некогда семьей Нариона склепе на одном из старых кладбищ умбарской столицы. Госпожа Верен согласилась на мою помощь в перевозке архива и в работе с его материалами. Знаете, я считаю Линдара Нариона первым своим наставником, и для меня большая честь разделить эту работу с госпожой Верен. Я полагаю, что вечное соперничество между университетами Умбара и Минас-Тирита должно быть в этом случае отложено ради совместной работы. Мы с госпожой Верен сейчас работаем над тем, чтобы воплотить последнюю задуманную доктором Нарионом задачу — поиск и раскопки древнего святилища в Кхандском княжестве Кирин-Дара. По найденным им сведениям, оно было центром переписки древних книг, подобно Харадзо-Даро, но действовало за тысячу с лишним лет до нее. Сведения из архива позволяют приблизительно установить, где расположено святилище, и уже этой весной туда отправится разведывательная экспедиция. Если изыскания будут успешными, мы начнем там раскопки при поддержке обоих университетов, — закончил выступление Индиран Диор с той самой кафедры.
— Профессор Верен много раз неодобрительно отзывалась о ваших исследованиях и выводах, — воскликнул один из журналистов. — А теперь вы собираетесь работать вместе?
— Поверьте, я собираюсь критиковать его также беспощадно, как раньше, — заявила Аэлин, стоявшая рядом. — Профессору Индирану свойственно преувеличивать и выдавать необдуманные сенсационные заявления. Полезно, если кто-то будет ему возражать.
— Профессор Диор, — влез следующий газетчик, — какие именно отношения связывают вас с профессором Верен после этой поездки? О вас говорят разное…
— Профессор Верен оказала мне честь, согласившись стать моей невестой, — заявил надменно Индиран, — и никаких других обсуждений наших личных обстоятельств я сейчас вести не намерен.
На почетных местах воцарилась задумчивая тишина.
— А вы не боитесь, что она вас пристрелит в случае ссоры, как тех бандитов? — выкрикнул кто-то из толпы.
— Мне показалось, или вы назвали меня трусом? — поинтересовался Индиран в пространство. Голоса затихли на несколько секунд, затем шум возобновился.
— Необдуманные заявления — это как с находкой Сильмарилла в прошлом году? — осведомился другой газетчик, как ни в чем не бывало.
— К сожалению, — пояснил Индиран, — установить, что за камень тогда отыскали кхандцы, уже не удастся. Как я не раз рассказывал, удивительный камень был утрачен во время спасения профессора Верен. Сохранить его не удалось, он сгинул в озере магмы.
— Но ведь если это Сильмарилл, его нельзя уничтожить, согласно поэме "Нолдолантэ"! — воскликнул журналист.