Индийская принцесса
Шрифт:
Почтовый курьер выехал еще раньше с телеграммой, которая будет отправлена из Али-Кхела в Симлу. А немногим позже процессия из двадцати пяти косарей с веревками и серпами также выступила из крепости под охраной коте-дафадара Фаттех Мухаммеда, соваров Акбар-шаха и Нараин Сингха из разведчиков, а также четырех афганских солдат.
Уолли и Амброуз Келли выехали через двадцать минут, когда Аш, рано пришедший на службу в связи с предстоящей выплатой жалованья, выставлял глиняную вазу на окно. Он проводил двух мужчин взглядом и пожалел, что не может присоединиться к ним. Воздух на равнине прохладный и свежий, тогда как здесь он уже стал спертым и теплым, а на большом пустыре у дворца, куда скоро явится Ардальский полк за жалованьем, будет еще жарче: там нет спасения от палящих солнечных лучей и вдобавок воздух нездоровый, поскольку туда выбрасывают мусор и пищевые отходы.
Аш вздохнул, завидуя Уолли и его спутнику, которые встретят рассвет по пути через росистые поля, раскинувшиеся по берегам реки, тополиные, чинаровые и ореховые рощи, окружающие Бен-и-Хиссар, и поросший густой травой широкий чарман за деревней. Безоблачное небо все еще заливала предрассветная опаловая бледность, и на земле неопределенного оттенка между сизым и песочным еще не лежали тени. Но скрытое за горизонтом солнце уже окрасило в нежный абрикосовый цвет снега высоко над серыми грядами. Сегодня будет чудесный день, «день для распевания гимнов», как сказал бы Уолли.
Вспомнив музыкальные утра в Равалпинди, Аш улыбнулся и начал напевать себе под нос «Все прекрасно и чудесно в Божьем мире», но тут же осекся, со страхом осознав: он делает нечто настолько чуждое природе писца Сайед Акбара, что, если бы кто услышал его, разоблачения было бы не миновать.
Вот уже больше года он постоянно следил за собой, тщательно следил, чтобы никаким случайным словом или поступком не вызвать подозрений, но в последнее время решил, что вероятность совершить подобную оплошность слишком мала, ибо он на самом деле стал Сайед Акбаром. Однако сейчас он понял, что это не так, и внезапно почувствовал острое желание прекратить притворяться и стать самим собой – только самим собой. Но кем именно? Кто он такой? Аштон? Ашок? Акбар? Кто из них – он? От каких двух своих «я» он может отказаться? Или ему навсегда суждено остаться сочетанием всех трех, соединенных между собой, как… «сиамская тройня»?
Коли так, найдется ли в мире место, где он и Джули смогут жить, свободные от необходимости осторожничать и притворяться? Где им не нужно будет играть роли, как они делают теперь, вынужденные постоянно сохранять бдительность, чтобы не совершить какую-нибудь мелкую промашку, которая, изобличив в них самозванцев, подвергнет опасности их жизни? Промашку вроде той, какую он совершил сейчас, начав напевать английский церковный гимн. Он с ужасом подумал, что мог бы сделать это, даже находясь в комнате не один, и лишь по чистому везению его никто не услышал. Эта мысль глубоко потрясла Аша, и, когда он отвернулся от окна, чтобы собрать счетные книги, которые понадобятся мунши, он заметил, что руки у него холодные и слегка дрожат.
Солнце уже взошло, когда Уолли со своими спутниками достиг окраины Бен-и-Хиссара и, держась поодаль от деревни и окрестных полей, выбрал участок невозделанного чармана, где косари могли собрать необходимое количество фуража, не посягая на права местных крестьян.
– Бог ты мой, какой чудный день! – выдохнул Уолли, приведенный в благоговейный трепет ослепительным блеском утра. Ночью выпала обильная роса, и каждый листик, каждая веточка и травинка были усыпаны бриллиантами, сверкающими и переливающимися в свете солнца, а Бала-Хиссар, купавшийся в ярких лучах, походил на дворец Кубла-хана на золотом холме. – Ты только посмотри, Рози! Кто бы поверил, глядя отсюда, что это всего лишь крысиное гнездо, состоящее из глинобитных развалюх и полуразрушенных стен?
– Не говоря уже о грязи, вони и нечистотах, – проворчал Рози. – Не забывай об этом. Просто чудо, что все мы еще не перемерли от тифа и холеры. Но спору нет: отсюда Бала-Хиссар выглядит потрясающе, а поскольку желудок у меня пустой, как барабан, я предлагаю предоставить этих ребят самим себе и вернуться туда поскорее. Если, разумеется, ты не считаешь, что нам нужно задержаться здесь еще немного.
– Господи, да нет, конечно! Теперь с ними будет все в порядке. К тому же шеф сказал, что сегодня утром хочет позавтракать на час раньше – без четверти семь, самое позднее. В восемь у него встреча с какой-то местной «шишкой».
Уолли повернулся к коте-дафадару и велел препроводить косарей в Бала-Хиссар прежде, чем солнце начнет припекать вовсю, а потом, отдав честь эскорту и солдатам эмира, галопом поскакал прочь, распевая: «Взойди, о страж, на крепостную стену! О воин, опояшься ты мечом!»
Аш редко ошибался по поводу Уолли.
– Сбавь ход, юный безумец, – призвал Рози, когда они пересекли чарман и лошади, достигнув земляного вала, за которым скрывался арык, перемахнули через препятствие так, словно это была живая изгородь со рвом в далеком Килдаре, и снова оказались на возделанной территории.
Уолли неохотно натянул поводья, и они подъехали к крепости легким галопом и въехали в ворота Шах-Шахи шагом. Они ненадолго остановились под аркой, обменялись воинскими приветствиями с афганскими часовыми и перекинулись парой слов с проходящим мимо сипаем из пехоты разведчиков, неким Мухаммедом Достом, который объяснил, что направляется на Кабульский базар, чтобы договориться о покупке муки для эскорта.
Тот факт, что он шел на базар без сопровождающих и явно не переживал по данному поводу, свидетельствовал, как сильно изменилась к лучшему обстановка в городе в последнее время. Оба офицера поняли это и вернулись в резиденцию, воодушевленные уверенностью, что отныне жизнь в Кабуле станет куда приятнее, чем они предполагали.
Сэр Луи, вернувшийся с утренней верховой прогулки раньше их, успел принять ванну и переодеться и расхаживал взад-вперед по двору. Обычно неразговорчивый до завтрака, сегодня он принялся живо обсуждать планы на зиму и пребывал в таком хорошем настроении, что Уолли, собравшись с духом, поднял наконец вопрос о запасах фуража и дополнительных складах, которые потребуются для хранения оных, указав, что на отлогом участке земли Кулла-Фи-Аранджи достаточно места для нескольких складских зданий, но предусмотрительно промолчав насчет их оборонного значения. Сэр Луи согласился, что проблему надо как-то решать, и передал дело в ведение Уильяма, который состроил Уолли гримасу и вежливо сказал, что разведчики наверняка найдут место для пары стогов сена рядом с конюшнями.
В нескольких сотнях ярдов от них, в здании, выходящем на пустырь, где должна была состояться выплата жалованья, генерал Дауд-шах, главнокомандующий афганской армией, расположился у открытого окна, откуда мог наблюдать за происходящим, а под ним, на первом этаже, на утопленной узкой веранде, тянущейся по всему фасаду здания, в числе прочих мелких сошек сидел на корточках Аш и наблюдал, как мунши и несколько низших должностных лиц возятся со счетными книгами, пока на пыльном пустыре собираются люди.