Информация. Собственность. Интернет. Традиция и новеллы в современном праве
Шрифт:
В законодательстве об информации "закрытого" характера (информации с ограниченным доступом) в зарубежных странах в одном ряду с государственной тайной, а также различными видами "профессиональных" тайн (например, банковской или адвокатской тайнами) рассматриваются вопросы, связанные с информацией персонального характера (персональных данных). На сегодняшний день правовое регулирование вопросов, связанных с хранением, использованием и распространением персональных данных, является одним из ключевых направлений в зарубежном информационном праве. Правовой режим для информации персонального характера в России (если не считать отдельных разделов о персональных данных в "непрофильных" законах и кодексах, принятых в самое последнее время) не установлен.
Наконец, в России и за рубежом, несмотря на кажущееся сходство в их названиях (российский Федеральный закон "Об электронной цифровой подписи", зарубежные законы "Об электронных (цифровых) подписях" и т. д.), не совпадают по предмету и механизмам регулирования, также и "прикладные"
Применение электронной цифровой подписи (ЭЦП) в гражданском обороте было предусмотрено уже ГК РФ. Таким образом, и до принятия соответствующего федерального закона каких-либо законодательных запретов для использования ЭЦП как в сфере государственного регулирования, так и между "хозяйствующими субъектами" в принципе не было. Гражданский кодекс (ст.160) прямо указывал на то, что порядок использования ЭЦП может быть оговорен в соглашении сторон. С другой стороны, уже Кодекс упоминает о возможности принятия соответствующего закона, создавая тем самым легальное основание для последующей законодательной инициативы. Добавим, что в принятии закона об ЭЦП (именно в том виде, в котором он сейчас действует) были заинтересованы отдельные ведомства, названия которых обычно скрывается за эвфемизмом "спецслужбы". К сожалению, результат получился неудовлетворительным: несмотря на формальное вступление Закона в силу еще в начале 2002 г., он до сих пор фактически не работает. Его "неработоспособность" не в последнюю очередь связана с введением неоправданно жестких ограничений (в том числе технологического порядка), которые сделали использование ЭЦП по сути бессмысленным.
Концепция принятого Закона базируется на понятии государственных гарантий правомерности использования ЭЦП. Иначе говоря, по сравнению с иными аналогами собственноручной подписи (также допускаемыми гражданским правом), только электронная цифровая подпись обеспечивает однозначное соответствие между электронным документом и лицом, его подписавшим. Другие виды аналогов подписи технологически выполняют те же функции (причем достаточно успешно, как свидетельствует реальная практика ведения межбанковских расчетов, электронных торгов на валютных биржах и т. д.). Однако для признания подписываемых ими электронных сообщений равнозначными письменным документам требуется еще как минимум предварительное согласие сторон, участвующих в тех или иных правовых отношениях. В этом смысле ЭЦП имеет своего рода "абсолютный" характер, поскольку не требует какого-либо дополнительного доказывания или предварительного согласования.
В то же время реализация такой концепции существенно усложняет процедуру использования средств ЭЦП и применения собственно электронно-цифровой подписи. Во-первых, рассматриваемый Федеральный закон признает в качестве единственно возможной для ЭЦП только технологию криптографического преобразования на базе асимметричных ключей подписи. Во-вторых, применительно к средствам ЭЦП установлено жесткое требование их сертификации. Несертифицированные средства применять фактически запрещается. Вряд ли необходимо гадать, к чему сводится выполнение требований обязательной сертификации в российских условиях. Наконец, удостоверяющие центры (выдающие сертификаты ключа подписи) подлежат обязательному лицензированию. Подобная "зарегулированность" отношений по использованию ЭЦП на практике привела лишь к тому, что стоимость соответствующих услуг ожидается достаточно существенной, и самое главное — монопольно устанавливаемой. Ведь совершенно очевидно, что как сертифицировать средства ЭЦП, так и разрешать деятельность удостоверяющих центров (выдавать лицензии) будут одни и те же государственные организации, первоначально являвшиеся подведомственными Федеральному агентству правительственной связи и информации, а после его упразднения — Министерству связи. Да и на многие другие вопросы, лишь обозначенные в Законе, ответы могут быть получены лишь после принятия дополнительных ведомственных распорядительных и разъяснительных актов.
Именно отсылочный, не конкретизированный характер многих норм действующего Закона "Об ЭЦП" существенно снижает возможный положительный эффект от его принятия. Скажем, какая-то организация хотела бы стать удостоверяющим центром и готова обратиться за получением необходимой для этого лицензии. Что же прочтет ее руководитель в принятом законе? Организация должна обладать материальными и финансовыми возможностями, чтобы отвечать перед пользователями ЭЦП за убытки, понесенные вследствие выдачи им сертификатов с недостоверной информацией. А дальше — отсылочная норма: требования к таким "возможностям" определяются Правительством по представлению "уполномоченного органа власти". И пока уполномоченный орган власти (Минсвязи) не внесет представление в Правительство, а Правительство не рассмотрит его и не одобрит, ни один удостоверяющий центр создан не будет.
В законе есть и иные положения, слабо коррелирующие с общемировой практикой. Фактически налагается запрет на использование иностранных сертификатов ключей ЭЦП — вряд ли зарубежные удостоверяющие центры будут сертифицировать свои средства ЭЦП в российском "уполномоченном органе", а раз так, то иностранные сертификаты
В формализованном виде указанное обстоятельство можно изложить, применяя методологию, предложенную нами в самом начале этой книги. Правовые нормы, регулирующие отношения, связанные с оборотом электронных документов, не имеют в первом, "физическом" пространстве правовых норм никакой "привязки" к территории отдельного государства. Это означает, что во втором, "субъектном" правовом пространстве они не должны относиться к "координатам", характерным лишь для внутригосударственных отношений. Следовательно, отсутствие на момент принятия Федерального закона "Об ЭЦП" правовых норм, определяющих "процедуры признания юридического значения иностранных документов", фактически обесценивает, "обнуляет" возможности практического применения данного закона.
Впрочем, в Законе об ЭЦП не содержится каких-либо норм, строго предписывающих применять ЭЦП в тех или иных случаях. Нет денег на получение сертификата ЭЦП — можно послать документ по "обычной" почте, а не отправлять его в электронном виде. Нет желания связываться с получением лицензии удостоверяющего центра — никто и не заставляет кого-то им становиться. Иное дело, что первоначальной идеей принятия Закона было как раз облегчить условия электронного документооборота в нашей стране, внедрить в деятельность государственных органов современные информационные технологии. Эффект от исполнения Закона "Об ЭЦП" в принятом виде может быть обратный — никто не захочет связываться со столь хлопотным и обременительным делом, как приобретение сертификата ЭЦП и выполнение всех требований к удостоверяющим центрам.
В отличие от российского Закона, за рубежом к вопросам применения ЭЦП подходят более рационально, не абсолютизируя электронно-цифровую подпись как "аналог собственноручной подписи", а рассматривая ее лишь как один из возможных способов идентификации участников правоотношений, связанных с использованием Интернета. Нет в иностранных законах об ЭЦП и жесткой привязки к тем или иным технологиям, процедурам проверки и сертификации. В результате за рубежом законодательство о цифровых подписях работает, а в России — нет.
"Непрофильное" законодательство об Интернете
Необходимо также особо упомянуть, что в последнее время в принимаемых в России законодательных актах, даже не относящихся напрямую к информационным технологиям, появляются целые статьи и разделы, регулирующие либо различные аспекты использования Интернета, либо отдельные вопросы, связанные с правовым статусом информационных объектов.
Так, в начале 2002 г. вступили в силу изменения в ст.80 Налогового кодекса РФ, которая определяет порядок подачи налоговых деклараций. В соответствии с этими изменениями налоговая декларация может быть представлена в налоговый орган либо на бумажном носителе, либо "в электронном виде". Причем как представлена налогоплательщиком лично или через его представителя, так и направлена в виде почтового отправления с описью вложения или (внимание!) передана по телекоммуникационным каналам связи. Оставив за скобками неопределенность термина "телекоммуникационные каналы связи" (все же кодекс Налоговый, а не "телекоммуникационный"), все равно надо отметить, что указанное изменение является в какой-то степени революционным для налоговых отношений. Налогоплательщики, имеющие компьютер с модемом или выделенной линией, могут быть избавлены от необходимости многочасового ожидания приема у своего налогового инспектора. (Кстати, при передаче налоговой декларации по телекоммуникационным каналам связи днем ее представления будет считаться дата ее отправки.) Более того, налоговый орган не вправе отказать в принятии налоговой декларации и при получении ее по телекоммуникационным каналам связи обязан передать налогоплательщику квитанцию о приемке в электронном виде. Поскольку очевидно, что по телеграфу, телексу или по телефону передать налоговую декларацию затруднительно, наиболее вероятна передача ее в виде файла в составе сообщения по электронной почте или с использованием в том или ином виде web-интерфейсов (т. е. как раз интернет-технологий). Впрочем, в тексте Закона не раскрывается понятие "в электронном виде" (дискетка тоже содержит информацию в электронном виде, но ее по "телекоммуникационным каналам связи" передать нельзя). Содержится лишь традиционная для нашего законодательства отсылочная норма: "порядок представления налоговой декларации в электронном виде определяется Министерством Российской Федерации по налогам и сборам". Есть все основания опасаться, что регламентация порядка представления налоговой декларации будет основываться на нормах уже рассмотренного выше Федерального закона "Об электронной цифровой подписи". В этом случае, использование "телекоммуникационных каналов связи" для отправки сообщений, подписанных ЭЦП, окажется настолько обременительным, что налогоплательщики предпочтут скорее отсидеть лишний час в очереди в налоговой инспекции или воспользоваться "обычной" почтой, чем тратить время на дорогостоящее оформление многочисленных бумаг, требуемых для получения ЭЦП.