Информация
Шрифт:
– Товарищ капитан, – позвал жалобно, – можно пройти? Я там живу, на Шестой Кожуховской. Мне пешком…
Офицер приостановился, взглядом оценил меня, поморщился, будто увидел бомжару, и углом рта вякнул:
– Пропустите его.
Менты расступились на полшага, я шмыганул в отверстие, не забыл пискнуть «спасибо» и заспешил прочь, мысленно проклиная этот футбол вживую и все геморрои, которые ему сопутствуют.
Вообще в те месяцы мне невероятно тяжело было переносить скопление людей, разговаривать, спорить, слышать потоки слов. Я даже телевизор почти не смотрел – уши начинало свербить от скороговорок болтающих шоуменов, актеров, ведущих информационных программ.
И в то же время чувствовал
Зажигал свет, смотрел на часы. Был час, или два, или три. А подниматься нужно было в восемь… Я брал какую-нибудь книгу из стопки возле дивана. В ней были и тогдашние новинки, которые сейчас пылятся где-то под диваном, и любимые с юности «Путешествие на край ночи», «Тошнота», по-прежнему находящиеся под рукой, но тоже запыленные… Я мусолил книги каждую ночь, но вряд ли в итоге прочитал за несколько месяцев хоть двадцать страниц.
Да, чтение не спасало от бессонницы. Я включал ноутбук, путешествовал по Интернету или играл в стрелялки. Но и это чаще всего не утомляло; тогда я открывал порносайты.
Впервые я увидел фотки с голыми женщинами лет в десять. Кто-то из пацанов принес их в школу – маленькие помятые карты. На шестерках-десятках были изображены просто женщины без одежды, а на старших – уже с выставленными напоказ гениталиями. Помню, отвращение боролось тогда с любопытством, меня подташнивало, но я не мог оторвать взгляд от этих тел с торчащими грудями и темными отверстиями между ног…
С нарастанием перестройки нарастал и поток картинок, журналов; лет в тринадцать я увидел «Эммануэль», лет в четырнадцать – уже настоящую порнуху по видику… Меня поражало количество и разнообразие женщин и девушек, снявшихся во время совокупления, раздвигающих перед камерой белые гладкие ляжки и долбящих себе в отверстие пальцами или всякими похожими на мужской член предметами. И как-то во время очередного просмотра порнонарезки дома у одного приятеля я не выдержал и спросил вслух: «Зачем они это делают?» – «Эт приро-ода», – ответил мне кто-то сладостно, будто тоже занимаясь в этот момент сексом. «Да нет, я про то, что зачем соглашаются, чтоб снимали?» – «За деньги еще не на то согласишься», – сказал другой парень, кажется, старший среди нас.
Этот ответ меня устроил тогда. Хотя, скорее всего, многие идут на эти съемки не только из-за денег. У женщин есть эта потребность показать свое тело, продемонстрировать миру, как они умеют быть с мужчиной, с несколькими мужчинами, друг с другом, как изгибаются и стонут при этом, как бурно испытывают оргазм. Демонстрируют, в общем, что они полноценные женщины – крепкие, сильные, выносливые.
Может, природой это так устроено, пришло из тех веков, когда еще не было семей, а была свобода, и наверняка этот инстинкт правильный, честный, но цивилизация укрыла женщин кучей одежд, обложила массой запретов и ограничений. Миллионы в каждой стране подчиняются этим запретам, одежду снимают только наедине с законным супругом, а десятки тысяч или сотни тысяч разными способами показывают миру, что они настоящие самки. Хотя большинство из этих десятков и сотен тысяч все же опасаются полного освобождения. Попробуйте предложить
А когда секс с тобой увидели миллионы мужчин, и с определенной их частью ты потенциально можешь когда-нибудь повстречаться, сохранять эту видимость приличия наверняка невозможно. Пусть не каждый станет нагло лезть к тебе, но в душе-то будет считать, что и так тебя трахнул: пусть отделенная стенкой экрана, ты была абсолютно открыта, ты показала все и всяко.
Конечно, найти партнера для совокупления такой особи не составит труда (впрочем, как знать), но женить на себе кого-то действительно по любви, создать в семье (если она создастся) нормальные отношения вряд ли выйдет. Не могу представить себя на месте мужа, который знает, видел, что его жена до встречи с ним перетрахалась с сотнями мужчин.
И каким образом такие женщины воспитывают детей, каково видеть, что они взрослеют, и знать: сын, дочь вполне могут увидеть запись, где их мама, давно уже благопристойная женщина, проделывает умопомрачительные сексуальные трюки.
В юности я об этом почти не задумывался. Порноактрисы не воспринимались как живые люди, имеющие какие-то еще дела, кроме секса. Скорее, казались этакими заведенными куклами, которые не едят, не ходят по улицам, не прибираются в квартирах, не стоят в очереди к кассе в универсаме; у них не бывает критических дней и плохого настроения. Да, этакие, созданные лишь для секса под камеру, куклы.
Потом на довольно долгое время я совсем забыл о них – у меня появились Наталья и Вера, между которыми я разрывался. Девушки не знали о существовании друг друга, но, кажется, догадывались. Наверняка и у каждой из них был кто-то еще, кроме меня. Но все мы делали вид, будто мы друг у друга единственные, дарили друг другу подарки, весело проводили определенное количество часов в неделю, признавались друг другу в любви… Когда Наталья стала моей женой, Вера просто исчезла с горизонта – исчезла легко и незаметно. И, думаю, не очень переживала от того, что не связала со мной судьбу.
Во время супружества я изменял Наталье, но изменял без влюбленностей – ехал в командировку и, не зная, чем занять час-другой перед сном, заказывал проститутку; одно время посещал в Москве, на «Соколе», одну индивидуалку, Вику, хорошую девушку с крашеными желтыми волосами и отличной фигурой. Платил за два часа пять тысяч рублей и получал порцию первоклассного секса плюс массаж. Потом Вика уехала; я жалел, но не особо. Была – хорошо, не стало – что ж, ладно.
После разбега с Натальей мне довольно долго было совсем не до женщин. Хотя и влюбился вскоре в Ангелину, но, как сейчас понимаю, именно мужской страсти к ней не испытывал. То есть почти не испытывал – в первую очередь мне нужно было в кого-то влюбиться и, главное, почувствовать, что меня любят, что кому-то я нужен и дорог. А секс – он уже где-то на втором плане.
С Ангелиной такой взаимной связи не получилось; с Аллой оказалось слишком бурно, до невыносимости. С проститутками было все-таки противно, да и не давали они чувства любви, конечно…
И вот я торчал один в своей просторной квартире и не мог спать. Не мог быть один. И, перепробовав разные занятия, в итоге открывал порносайты и смотрел ролики. Их были сотни и тысячи. И девушек, женщин, старух были сотни и тысячи. Все они более или менее одинаково скакали на лежащих и сидящих самцах, одинаково брали в рот, одинаково стояли раком, одинаково подставляли лица под брызги спермы.