Информаторы
Шрифт:
Круто обернувшись, он увидел Таню. Она подошла и молча взяла его под руку. Говорить не хотелось. Жизнь опять дарила им короткое счастье. Истекала вторая неделя, как Парфен жил на спецдаче ФСБ за Владимиром, в порядочном отдалении от ИТУ-32.
Организовал его вывоз из колонии все тот же капитан Тарасов. Обстоятельного разговора еще не было, сперва Гришку поставили на ноги и основательно подштопали.
Досталось ему здорово: кроме сотрясения мозга, сломали нос, рассекли бровь так, что пришлось накладывать швы!
— Такие ушибы, — качал головой врач, осматривая его тело. — Удивительно, что без переломов обошлось!
Спасло
Когда Парфен проснулся в очередной раз, то очень удивился, обнаружив себя в совершенно незнакомом месте. Еще большее изумление и одновременно неимоверную радость парень испытал, увидев рядом Таню. Уже за одно это он был готов сделать для Тарасова все, что угодно. Гришка уже знал, что находится на даче, принадлежавшей ФСБ. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что Тарасов теперь каким-то образом связан с этой службой.
— Смотри, — оторвала Гришку от размышлений его подружка. По дороге мелкой букашкой в сторону дачи полз автомобиль.
— Пошли-ка в дом, — чуть нахмурившись, произнес Гришка и решительно направился к двухэтажному строению.
— Ну, парень, давай теперь поговорим. — Бросив эту фразу, Олег Андреевич переглянулся с сидевшим во главе стола мужчиной, который был на десяток лет старше его возрастом. Коротко стриженный, с офицерской выправкой человек. Взгляд серьезный и уверенный. Все это сразу сказало Парфену, что перед ним, скорее всего, начальник капитана Тарасова или, по крайней мере, просто старший по званию офицер.
— Петр Сергеевич, вы сами… или мне начать? — как бы подтверждая его мысль, обратился к нему Тарасов.
— Давайте вы, Олег Андреевич, а я пока послушаю, — сдержанно ответил старший.
— Ты парень умный и, наверное, понял, что наш интерес к тебе непосредственно связан с твоим делом, — начал Тарасов.
Гришка согласно кивнул головой, не прерывая следователя.
— Так вот, задача перед тобой ставится сложная — ты возвращаешься в лагерь и собираешься организовать побег. Тебя ловят, добавляют срок… Да не волнуйся ты так, дай досказать! — перебил сам себя капитан, заметив, как напряглось лицо Парфена. — Так вот… Ты бежишь, тебя ловят, естественно, добавляют срок и этапируют в другую колонию. Твоя задача — там ты корешишься с одним блатным из новых. Мироном его кличут. Он, как мне кажется, захочет убежать — капитан позволил себе легкую саркастическую усмешку. — Теперь внимание! Твоя задача бежать вместе с ним и остаться в его команде.
— А дальше что? — внимательно слушавший и до того молчавший Парфен задал первый вопрос.
— Дальше… — Тарасов на секунду замялся и вновь кинул быстрый вопросительный взгляд на старшего.
Тот одобрительно кивнул головой, отдавая молчаливый приказ.
— Дальше ты остаешься в его банде до той поры, пока мы не вычислим одного весьма нужного нам человека. Будешь нашими глазами и ушами.
— А если я от этого удовольствия откажусь?
— Пожалуйста, твое право, — встрял в разговор неизвестный. — Тогда вернем мы тебя в тридцать вторую и предоставим возможность досиживать срок. Кстати, чтоб ты знал: Самосвал получит дополнительный срок и его переведут на другую зону, тебя, может быть, нет, хотя за заточку могут накинуть пару годков. А вот Калган, — седовласый с упором посмотрел на Гришку, — почему-то отмазался подчистую! Самосвал дал показания, что тот участия в драке никакого не принимал! И долго ты там против него продержишься?
Парфенов молчал, понимая, что начальник капитана Тарасова на все сто процентов прав.
— Пойми, парень, что игра идет по-крупному. Ты всего лишь пешка рядовая в этой игре, которая к тому же совершенно случайно оказалась на доске, но умудрилась сразу шагнуть не на один или, скажем, два, как все порядочные пешки, хода, а на целых три! И теперь противник тебя о-очень хочет убрать!
— Да зачем?.. — искренне удивился Гришка. — Я ведь ничего толком не знаю! Ну, за Улыбку — это понятно! Ну, Костя с Геной, ребята — это тоже понятно!.. Кстати, а что с Костей?
— С этим тоже неясно — в бегах, словно растворился! Слух шел, будто убили его сразу же после того, как арестовали всю бригаду, но труп до сих пор так и не нашли.
Гришка усмехнулся. Надо же, труп они не нашли! Да мало ли в Подмосковье речек и озер!
— Ну а насчет того, что ничего не знаешь, — так это только ты так думаешь! А противник думает по-другому, раз так старательно хочет тебя, извини, укокошить! Самосвал — ладно, тот дурак! А Калгану нужно было очень хорошо заплатить или пообещать заплатить, чтобы он в работу включился! Да и на эту зону он наверняка попал не случайно!
— Хорошо, если я соглашусь, что я получу впоследствии, когда все закончится? Опять колонию номер тридцать два и ожидание нового Калгана, Самосвала или кто там за ними еще будет? При работе с вами они как снежный ком растут!
— Новую жизнь! — коротко ответил мужчина, которого звали Петром Сергеевичем. — То, что вам обещал и не смог, к сожалению, выполнить капитан Тарасов.
«Капитан! Даже не повысили в звании! Несправедливо!» — подумал вдруг Гришка.
Увидев тень недоверия на лице парня, неизвестный чуть улыбнулся.
— Офицерского слова полковника ФСБ тебе будет мало, я так понимаю. Поэтому я тебе дам весь расклад: надеюсь, ты не думаешь, что мы просто хотим тебя угробить? Проще было тебя из-под калгановского пресса тогда не вытаскивать! Так вот — успешно отработав, ты становишься опасен и нам, поскольку будешь владеть частью оперативной информации. И никакого резона нет тебя обратно сажать в колонию, где ты можешь поделиться своим опытом с уголовниками. Второе: как ты себе представляешь внедрение на воровскую зону, где сейчас «парится» московский авторитет Слава Миронов по кличке Мирон, тебя, с твоим «послужным списком»?
— Я тоже очень хотел бы это знать! — усмехнулся Парфен и покачал головой.
Он понимал, что еще не переступит лагерных ворот, а в зоне уже будут знать, кто к ним должен зайти. На воровской зоне ничего хорошего ждать не придется. И если его не убьют, то уж знаться, а тем более водить дружбу — боже упаси! Шарахаться станут, как от чумного. «Шестеркой» чьей-либо стать — счастье! Или сразу «петухом» сделают! Какое уж тут корешение с авторитетами!
Безусловно, полковник-федерал понимал это ничуть не хуже Парфена. Иначе он просто бы не затронул эту тему. Значит, у него было что сказать.