Информаторы
Шрифт:
— Угощайся! — радушно предложил Парфен.
— Хавчик, это клево! — гыкнул тот, чуть ли не ополовинив за раз сгущенку.
Разлили чифир, и Парфен как бы невзначай заметил:
— Эх, кайфа бы еще достать! Хотя бы «травы» покурить!
— А ты тоже прикалываешься?! — сразу загорелся Сурок, поймав знакомую и до боли волнующую тему.
— А кто же этого не любит! — притворно вздохнул Парфен.
— Тут хер чего достанешь!
— Подожди, мне с воли бабки обещали заслать! Тогда и раскумаримся! — пообещал Парфен. Он не просто так обхаживал Сурка. В запланированном побеге ему нужен был товарищ, а лучшей
Калган пока не доставал, но каждый раз, проходя мимо, одаривал красноречивым взглядом. Погодь, мол, чуток, падла!
Прошла еще неделя. Гришка «по своим каналам» получил спичечный коробок анаши, и Сурок в одночасье стал ему другом до гроба.
— Хреново тут до чего! Подрывать нужно! Совсем загнемся без кумара! — втолковывал ему Парфен, глядя в мутные, обкуренные зенки. Сурок соглашался.
Они потихоньку начали готовить побег. Делалось все, конечно, в «строжайшем» секрете, но Гришка не сомневался, что весь лагерь знает… В основном благодаря умственным способностям его нового кореша. Парфена это нисколько не смущало, в чем-то это ему было даже на руку. «Готовился» в основном, конечно, Парфен. Задача Сурка ограничивалась бытовыми мелочами — на большее он все равно не был способен.
Прошла еще почти неделя с начала их хлопот, как к нему подошел Семен.
— Парфен, базар есть, — негромко объявил он, шныряя зенками по сторонам. — Давай отойдем в сторонку. Ты что, действительно с этим полоумным подрывать собрался?
— Ты же знаешь, что у меня просто нет другого выбора, — тяжело вздохнув, отозвался Парфен. — А с Сурком… Что делать — одному мне не справиться.
— Ладно, это дело твое, — закуривая, Семен еще раз зыркнул по сторонам.
На секунду его взгляд остановился на ком-то и скользнул дальше в сторону. Парфен глянул туда же и увидел Калгана, стоящего в отдалении с группой зэков. Он что-то говорил им, кивая в сторону Парфена.
— Короче, малява на тебя пришла, — поворачиваясь к Калгану с его приятелями спиной, скороговоркой заговорил Семен. — Вор в законе, Хворост Гена… Знаешь такого?
«Хвороста в законники короновали, ни хрена себе! Ну, теперь держись!» — быстро подумал Гришка.
— Знаю. И что с того?
— А то, что он тебя «объявил»! Теперь Калган всем этой малявой в рожу тычет — мол, не верили мне, так вору в законе поверите!
— Зачем ты мне это сказал? — спросил в упор Гришка.
— Ты земляк мне, — не глядя в глаза, ответил Семен, — поэтому и сказал!
— Ну, спасибо.
— Не за что.
На этом невеселый разговор и закончился. Парфен еще раз глянул в сторону Калгана. Тот нагло глазел на него и откровенно лыбился.
Гришка нисколько не сомневался, что про маляву Семену рассказал именно Калган. Скорее всего, Хворосту маякнул по тюремной почте тоже именно он. Гена и переправил письмо, в котором разоблачал предателя и просил покарать.
Гришка от Тарасова знал, что кто-то из начальства колонии тоже задействован в игре. А кого-то и не нужно было даже ставить в известность: Тарасов просто загодя просчитал интерес лагерной администрации и продумал, как выгодней его использовать.
В целом, у лагерного начальства резон был таков: из-за осужденного Парфенова, который с некоторых пор как бельмо на глазу, в ИТК Владимирской области приехали столичные федералы. Кому нужно лишнее внимание? В Москве кого-то крутого, видите ли, Парфенов этот застрелил! Теперь на него охотиться могут! Защищать его, видите ли, бедненького, нужно! Ага, сейчас, разбежались!
В общем, если замочат парня, то всем только легче станет! Побежит — поймаем. Сплавим на другую зону и еще влепим к его семерику годика три. Пусть у тамошних ментов башки болят, что с этим ходячим геморроем делать! А если он федералам нужен, так пусть забирают насовсем и нянчатся с ним сами!
Гришка нисколечко не сомневался, что примерно такие мысли в отношении него были у тюремного начальства. Да и последние события, как-то: вызов к Соколову, подталкивание со стороны Семена — а рассказанное им Гришка воспринял именно так — к побегу вполне определенно свидетельствовали о том, что капитан ФСБ Тарасов не ошибся в своих выводах.
«Ну что, пришла пора действовать! Иначе действительно может быть поздно!» — сказал сам себе парень и, выкинув окурок, хмуро глянул в сторону заранее торжествующего врага. Больше не оборачиваясь на человека с бледными рыбьими глазами, Гришка пошел в сторону барака.
Глава 4
И вот настал день побега. Вернее — утро.
План «подрыва» был до банальности простой — в семь утра каждую пятницу с рабочей зоны вывозили большие баки с мусором. Контейнер засыпали доверху. При засыпке обязательно присутствовал офицер или прапорщик. Затем, уже перед самым выходом из колонии, двое бойцов специальными пиками наугад тыкали в мусор. И только после этого машина выходила за территорию колонии. В самих баках было спрятаться нереально. Пика обязательно нашла бы тело зэка. А за поимку беглеца бойцу полагался краткосрочный отпуск с выездом на родину. Поэтому солдаты ВВ службу секли четко.
Выезжали с мусором две машины. План был таков: водитель, естественно, был подкуплен и принимал участие в сговоре. Прапорщика, который должен был присутствовать при загрузке, обработали соответствующим образом в местном управлении ФСБ. Что уж ему там пообещали, Гришка не знал. Но он знал, что на него можно положиться. Кстати сказать, связь с Тарасовым Парфен держал именно через него.
Утром Парфена и Сурка поставили на загрузку мусора. Дальше все проходило четко по сценарию. Баков на «ЗИЛе» стояло всего два. Во второй водитель зачем-то по углам наварил изнутри стальные уголки сантиметров по тридцать длиной. Прапорщик, досматривающий загрузку, куда-то отошел, и в этот момент в контейнер прыгнули Парфен и Сурок. Тут же на них сверху лег стальной лист. Он уперся на приваренный уголок и надежно укрыл беглецов от солдатских пик.
— Мне дышать совсем нечем! — натужно просипел Сурок.
— Ты повернись на бок и молчи! — сквозь сжатые зубы приказал Парфен.
Дышать было трудно — хорошо еще, что водитель догадался внизу в стенке бака просверлить несколько небольших дырочек.
Пытка, как показалось Гришке, продолжалась бесконечно долго. Затем машина поехала, остановилась, вновь поехала и вновь остановилась. По стальному листу застучали пики. Слышались голоса, нечеткие обрывки фраз. Парфен прислушался:
— Все чисто!