Инга совершает подвиг
Шрифт:
Наконец, мы подошли к какому-то длинному и глубокому оврагу. Незнакомец остановился около оврага и предложил нам спускаться в него. Мы были потрясены.
«Зачем нам спускаться в этот непонятный овраг? Что мы там забыли? Мы не по глубоким оврагам должны лазить, а домой скорей добираться».
И вот здесь я не узнал незнакомца. Передо мной словно находился совершенно другой человек. Волосы на его голове теперь стояли дыбом. Только в этот момент я обратил внимание, что на нём была надета совершенно другая одежда, клетчатый костюм сменила вся изорванная меховая телогрейка, под которой виднелись широченные ватные штаны. На ногах были напялены роскошные узкие сапожки малинового
Теперь взгляд его был не добродушный как вначале, а весь светился неимоверной злобой. Казалось, злость кипела в нём, и, судя по его свирепому взгляду, он готов был, буквально, растерзать нас с Савелием на месте. Голос его приобрёл повелительно-приказной оттенок, словно мы были его покорные рабы и не имели ни малейшего права возражать ему.
«Лезьте в глубину оврага немедленно, иначе я вынужден буду применить силу и тогда, поверьте мне, вам не поздоровится!»
Только здесь я заметил, что теперь мы находимся совсем не в лесу, а на какой-то подозрительной территории, напоминающей лесостепную долину. В это время Савелий решительным голосом произнёс: «А если мы не подчинимся и не полезем в этот дурацкий овраг, что вы тогда с нами сможете сделать? Неужели убьёте нас, не пожалеете?»
Незнакомец улыбнулся зловеще-ехидной улыбкой и зло пробормотал:
«Вы даже не представляете, с кем имеете дело. Я вас даже не убью, я вас, – здесь он сделал небольшую паузу, – УНИЧТОЖУ, СОТРУ В ПОРОШОК, ПРЕВРАЩУ В ДОРОЖНУЮ ПЫЛЬ».
Да, это поистине, была страшная угроза. Но Савелий, к моему удивлению, не растерялся, а проявил невиданную смелость. Он, смотря прямо в свирепые глаза незнакомца, выкрикнул: «Вы, господин хороший, самый настоящий мерзавец! Вы – похититель детей! Я не знаю, откуда вы явились, но уверен, что именно вы нас запутали и пытаетесь теперь издеваться над нами, затащить нас в ваше идиотское пространство, но мы не позволим проводить над нами ваши злостные эксперименты!»
В это время из оврага появились странные личности, одетые в звериные шкуры и меховые шапки. Их была целая дюжина. Они по сигналу нашего проводника, набросились на нас, скрутили нам руки, связали их, засунули в наши рты тряпки и, буквально, столкнули в овраг. Дальше мрак навис надо мной и я уже ничего не помнил, видимо, потеряв сознание. Скорее всего, то же самое случилось и с моим другом.
Очнулся я в малюсенькой комнатке, на сломанной деревянной кровати. В полумраке я разглядел небольшой деревянный старинный стол и деревянную покосившуюся от времени табуретку. Больше ничего в комнате не было. Все бока у меня болели видимо оттого, что лежал я долгое время в неудобной позе. Савелия в комнате не было (возможно, он находился в соседнем помещении).
«По всему выходит, – мелькнула у меня мысль, – что я нахожусь в своеобразной тюрьме. Только вот где эта тюрьма находится, мне абсолютно неизвестно. Что же теперь я должен предпринять? Выбраться отсюда не получится, это мне ясно. Ну что ж, выходит, необходимо ждать и надеяться на то, что постепенно всё прояснится и у нас всё-таки получится вылезти из этого капкана, в который мы попали по воле каких-то зловещих сил. Главное, это не терять надежды на лучшее».
В это время дверь моей «камеры» резко распахнулась. На пороге появился человек со свирепым вытянутым лицом, скорее всего это был охранник. В руке он держал длинное копьё и жестом этого копья подал мне сигнал как можно быстрее следовать за ним. Я вынужден был повиноваться.
Охранник повёл меня по узкому коридору и вскоре раскрыл одну из многочисленных дверей и втолкнул меня в просторную комнату, всю
«Понимаешь, мой дорогой, дело приняло нешуточный оборот. Я не просто похититель детей и подростков, как изволил выразиться твой бывший товарищ. Вы оба находитесь в безвыходном положении. У вас нет никакого выбора. Либо вы оба погибаете, либо один из вас всё-таки остаётся в живых, но для этого он должен предать своего товарища. Третьего здесь не дано». И усатый господин ухмыльнулся в усы. Я, честно говоря, пока ничего не понимал, поэтому сразу спросил:
«Вы говорите полнейшую ерунду. Мы оба дружим с самого раннего детства, и ни один из нас не предаст другого, в этом я полностью уверен, и не стоит сбивать нас с толку».
Здесь усатый засмеялся презрительным смехом, а затем, после небольшой паузы, спокойно проговорил:
«Вы на вашей Земле (а, что, мы разве сейчас не на Земле?) придумали какие-то глупые условные правила чести. У вас существуют какие-то законы, которые можно повернуть в любую сторону и истолковать по – всякому. У вас якобы существует какая-то непонятная противоречивая мораль, вы всё время кичитесь каким-то показным благородством. Но ведь ты сам понимаешь, что всё это обычные выдумки глупых людей. Ты знаешь, что дети играют в детские игры и не скрывают этого. А взрослые только делают вид, что занимаются чем-то важным, серьёзным, а на самом деле, они также как и дети играют в те же детские игры, только подают их с показным благородством и называют их важными государственными делами».
Меня удивили рассуждения этого человека. А насчёт предательства я совсем ничего не понял, поэтому переспросил:
«Понимаете, вы говорите загадками. Мне необходимы чёткие объяснения. Своего друга я предавать не собираюсь, вы можете даже не надеяться».
Усатый господин в очередной раз ухмыльнулся и сказал: «В данном случае я не советую тебе ни в чём зарекаться. Всё сложится естественно и понятно, и в этом ты очень скоро убедишься».
Затем меня вернули в мою «камеру», и я опять оказался в гордом одиночестве. Вокруг стояла гробовая тишина, но неожиданно в этой тишине я чётко различил еле уловимые звуки. Мне показалось, что с противоположной стороны стены, кто-то очень осторожно скребётся ко мне. Затем я услышал тихие постукивания. Мысли стали проноситься в моей голове: «А что если это мой товарищ каким-то образом узнал, что я нахожусь именно здесь и пытается добраться до меня? Тогда я должен со своей стороны пробиваться к нему и как можно быстрее».
Но у меня под рукой не было никаких инструментов, хотя кулак у меня был довольно увесистый. Поэтому я со всего размаха несколько раз ударил кулаком по стене именно в том месте, откуда слышались постукивания. Боль я испытал ужасную, но сразу заметил, что стена зашаталась. Тогда я, приложив остатки своих сил и, сжав крепко зубы, чтобы пересилить боль, ударил по шаткой стене ещё раз.
И сразу после моего удара стена развалилась, осыпалась, и образовался проход в соседнее помещение, в котором, как и предполагал, я увидел Савелия, который с радостной улыбкой шёл мне навстречу. «Ну и силища у тебя Антоха», – проговорил мой закадычный друг.