Инга возвращает любимого
Шрифт:
«Странно, – подумала я, – насколько мне известно из уроков зоологии (как, наверно, уже понял читатель, это был один из моих любимых предметов в школе), болотные гадюки или, как их ещё называют, цепочные гадюки, в Африке не обитают. Местами их обитания являются Юго-Восточная и Центральная Азия, то есть такие страны, как Индия, Вьетнам, Лаос, Китай, Пакистан и некоторые другие».
Но здесь я не исключила возможность того, что проклятый Дьявол вместе со старухой-ведьмой вполне могли в любой момент переместить меня куда угодно. Правда, у меня оставалась ещё слабенькая надежда на то, что эта очередная гадина, встретившаяся на моём пути, окажется не смертельно опасной болотной гадюкой,
Действительно, я точно вспомнила, что болотная гадюка, описанная в рассказе Конан Дойля «Пёстрая лента» считается самой ядовитой азиатской змеёй. Она активно действует в ночное время суток. Именно после захода солнца эта самая гадина выползает на охоту. Она питается мышами, крысами, белками, птицами, лягушками, ящерицами, часто заползая и в человеческое жильё.
Но я также прекрасно была осведомлена о том, что болотная гадюка довольно миролюбива и, как правило, первой не нападает на человека. А вот если какой-нибудь неосторожный прохожий случайно наступит на неё, или, ненароком схватит, приняв её, например, в темноте за палку, тогда уж этого типа она не отпустит, а так его куснёт, что мало не покажется.
Я даже читала, что гуляя по той территории, где обитают эти рептилии, человек должен специально посильнее шуметь, чтобы его появление для змеи не было неожиданностью. Кроме того, необходимо надеть высокие резиновые сапоги или высокую плотную обувь, потому что подобную обувь эта гадина прокусить не сможет. Но у меня не только не было подобной обуви, я вообще была в данный момент в купальнике, да ещё босиком.
Поэтому я приняла следующее решение – спокойно вылезти из воды, подняв небольшой шум (сильно шуметь мне не хотелось). Затем, очень осторожно, внимательно смотря под ноги и по сторонам, идти по травянистому участку, опять же, производя определённое (но небольшое) шуршание, шарканье и всё такое подобное. Но главное, всё-таки, по моему мнению, должны были оставаться осторожность и внимательность.
Итак, я выбралась из реки и медленно, но не совсем тихо, а также очень внимательно и осторожно побрела по травянистому, немного болотистому участку, который, как я прикинула, тянулся примерно пятьсот метров, а за ним виднелись довольно высокие деревья. Отсюда я сделала вывод, что сразу за покрытым речной травой участком, вероятнее всего начинается густой лес. Но это были только мои предположения.
Я продолжала пробираться по болотистому участку, иногда ускоряя шаг и часто проваливаясь почти по пояс в воду, но это было не настоящее болото, поэтому утонуть я в нём не могла. Никакие змеи не показывались. Под ногами лишь прыгали лягушки, жабы, проплывали или проползали болотные черепахи или другая болотная живность. Но ко всей этой мелюзге я уже давно привыкла и не обращала на неё ни малейшего внимания.
Я уже начала думать, что те, якобы, небольшие головки, которые я, находясь на значительном расстоянии, приняла за змеиные, являются вовсе не змеиными. «Скорее всего, – стала я рассуждать, – это обыкновенные вьющиеся травянистые растения со своеобразными лепестками. Страх окончательно покинул меня, я двинулась значительно быстрее, считая, что ужасные опасности, о которых говорила ведьма, я уже преодолела.
Постепенно я даже перестала смотреть себе под ноги, поставив задачу как можно быстрее перейти этот довольно неопределённый участок. Но здесь внезапно трава впереди меня резко зашевелилась и оттуда вытянулась на высоту около полутора метров типичная болотная гадюка. Когда она вытянулась, то стала только чуть пониже меня.
До этого я видела болотных или цепочных гадюк только на картинке. Здесь же, на таком близком расстоянии я в мельчайших деталях разглядела голову этой твари, которая была треугольной формы с тупым рылом, огромными глазами и крупными ноздрями. Так как наши взгляды встретились, то я сумела увидеть в них многочисленные золотистые прожилки. Я также видела толстое змеиное тело, гладкое снизу, но сверху покрытое чешуёй. Гадюка, с которой я встретилась, имела серо-коричневую расцветку, на боках и спине рептилии я разглядела тёмно-коричневые пятна. Каждое из пятен было заключено в чёрное кольцо, обведённое своеобразным белым ободком.
Я видела по змеиному взгляду, что эта гадюка настроена резко враждебно по отношению ко мне. Она злобно зашипела и, мне показалось, что сделала чуть заметное движение в мою сторону. У меня создалось впечатление, что именно сейчас, когда я так неосторожно потревожила её покой, она от злости цапнет меня. Я ещё успела подумать, что вполне возможно где-то совсем рядом находится её гнездо, в котором она прячет своих новорождённых детей-змеёнышей.
«Если она меня укусит, – с тревогой подумала я, – то спасти меня в этой глуши будет некому, и я через несколько дней скончаюсь в страшной агонии».
Я интересовалась у преподавателя биологии, каким образом человек умирает после страшного укуса этой твари. Преподаватель очень подробно объяснила, что, действительно, укус этой рептилии смертелен, но всё-таки Конан Дойль не прав, уверяя в своём знаменитом рассказе, что девушка умерла от укуса змеи, фактически, сразу. На самом деле это не так.
На самом деле всё происходит гораздо дольше и, может быть, даже страшней. Место укуса быстро распухает, человек начинает испытывать сильную боль. Примерно через двадцать минут после смертельного укуса десны укушенной жертвы начинают кровоточить, артериальное давление резко понижается, лицо отекает, появляется рвота (извините за такие неприятные подробности), начинает проявляться почечная и даже сердечная недостаточность, любая из которых становиться причиной летального исхода.
Но всё-таки сама смерть наступает, как правило, только через одну, или даже через две недели после рокового укуса. В тот самый момент когда я смотрела в глаза этой ужасной твари, то очень чётко почувствовала, что мне ни в коем случае нельзя производить даже малейшего движения ни вперёд, ни назад. Если я даже случайно чуть шевельнусь, то болотный монстр бросится и выдаст мне смертельную порцию яда, от которого у меня уже не будет никакого спасения.
Я понимала также, что мне нельзя даже чуточку шевельнуть ни рукой, ни ногой, потому что это также будет расценено моим страшным противником, как реальная угроза нападения на него. Поэтому я стояла как вкопанная, точно влитая в болотистую землю (или в болотистую воду). В этот момент меня интересовал единственный вопрос – сколько времени это моё своеобразное «состязание» с болотной гадюкой может продолжаться? Ведь, не можем же мы, в самом деле, смотреть друг на друга, совершенно не двигаясь, бесконечно.
Я осторожно прикинула, что, пожалуй, минут пять или десять вполне выдержать смогу, ну, в крайнем случае, пятнадцать, вряд ли дольше. А если гадюка намерена испытывать меня несколько часов? Солнце печёт очень сильно, поэтому меня вполне может хватить солнечный удар. Такое оригинальное испытание я никак не ожидала. «Но, – подумала я, – здесь огромная доля моей собственной вины. Помчалась по опасному болоту, надеясь поскорее из него выбраться, вот и влипла, так что поделом мне, будет впредь наука».