Инклюз
Шрифт:
Потратив много времени на кукольные постановки в юности, Оскар понимал, как непросто одному человеку отыграть спектакль. И речь тут не только о сложной механической работе. Куклы произносят реплики, и надо постоянно менять тембр голоса. Некоторые фразы из-за этого могут стать неразборчивыми. Кроме этого, возникает риск сбиться с речевого ритма, запнуться или поперхнуться.
Что касается механической составляющей, то при продолжительной игре затекают поднятые вверх руки и марионетки теряют баланс. Из-за одного неверного движения зритель сразу начнет видеть натянутые над куклой нити. Он мгновенно вернется из сказочного мира в реальный, и всё волшебство улетучится.
Оскар старался повторять шаги марионетки ритмичной музыкой. Ноты извлекались пальцами так мягко, как будто маленькие туфельки ступали на
Для развития дальнейших событий, Джоанне надо было освободить руки. Кукла прошла еще немного и села на качели.
Из глубины сцены показались еще три марионетки. Видимо, Джоанна зафиксировала их всех на одной ваге, подумал Оскар. Он точно знал, что справиться с тремя куклами одному человеку физически невозможно. И действительно, ноги их были скрыты длинными платьями, а поворачивали головы во время реплик только две крайние героини. Средняя же автоматически играла роль молчаливой собеседницы.
Музыкант стал играть тише, предвидя диалог.
– Ах… какие запахи! Только в этом саду я могу дышать полной грудью, – сказала правая кукла. Голос Джоанны сделался чуть тоньше.
– Видишь вон ту девушку на качели? – ответила еще более писклявым голосом кукла с противоположного края. – Ей мы обязаны за столь чудесный райский городской парк. Раньше тут был пустырь. Говорят, она потратила половину своего наследства на эти диковинные растения и теперь бережно ухаживает за садом.
Все три марионетки остановились в противоположной от качелей части сцены. Вполоборота они смотрели в сторону зеленоглазой прелестницы в белом платье с большим розовым бантом. Тем не менее, зрителю были хорошо видны их лица. Перед тем, как закрепить трех подружек, Джоанна заставила их немного пошептаться. Кукла, произносящая текст, немного двигалась и поворачивала к собеседницам голову. Другие же спокойно слушали. Этот простой академический подход учат во всех мировых школах кукольного театра. Он объясняет зрителю, кто именно говорит в текущий момент, поскольку часто озвучивает марионетку голос, находящийся немного в стороне или сверху. Тем более, в каждом театре часто один и тот же человек озвучивает нескольких персонажей. Джоанна прекрасно справлялась с этой задачей.
На сцену вышли еще две марионетки. Они приблизились к главной героине на качели и затеяли разговор. По большей части они восхищались цветущим садом. Одна из них сорвала с дерева яблоко и протерла его о свою одежду. Оскар поразился: такой трюк никогда не сделает кукловод-любитель. Нужна была не только сноровка, но и умение устроить декорации так, чтобы фокус вообще был возможен. Музыкант сразу понял: участвовало два яблока. Одно было заранее закреплено ниткой на дереве. В решающий момент нить ослабла и плод опустился за черную ткань, закреплённую между ветвей дерева. Второе яблоко, поменьше, было спрятано в широком рукаве самой куклы. Джоанна натянула отвечающую за него нить, и оно скользнуло в руку марионетки.
Ставя такие сложные сцены, легко запутаться с дополнительными нитками и испортить спектакль.
Музыкант посмотрел на других гостей и улыбнулся тому, как не осведомленные о сложности трюков зрители спокойно наслаждаются иллюзией.
Оскар совсем перестал играть. Будто бы для того, чтобы не заглушить реплики героинь представления. Но на самом деле, ему хотелось еще немного почитать дневник. Он поставил тетрадь дочери Джоанны на пюпитр, и стал перелистывать по несколько страниц сразу, попадая на случайные истории. Еще раз посмотрев на сцену театра и убедившись, что действующие лица продолжали вести диалог, он пробежал взглядом по тексту, где было несколько рисунков, на которых изображён мальчик, ведущий свой мопед. Нарисованные котята прятались за загнутыми уголками тетради. Порой примитивные стишки описывали события в шуточном стиле, а порой риторические вопросы заканчивали детские истории.
Как маленький принц, на краю Калистоги
Считаю я птиц, лицезрею дороги.
Какая из них приведет ко мне гостя?
Из
Дорога какая подхватит меня?
Лесная? Ночная, звездою маня?
Быть может по пыльной дороге прибудет?
Быть может приедет, уедет, забудет?
А может быть день ото дня приезжает?
Цветы в этот миг для меня он сажает?..
Как маленький принц на краю Калистоги,
С самою собой я веду диалоги.
Наткнувшись на страницу, где были согнуты фигуры, он развернул сгибы и удивился, как точно девочка вклеила туда объемное изображение дельтаплана. Планер был размашистым, насыщенно-красного цвета. Внизу были нарисованы лежащие в траве дети. Вокруг них, как догадался Оскар, ползали котята. Хотя были скорее похожи на муравьев. В углу детским почерком было выведено: “Теперь папа летает с Плуто”. В его памяти всплыл голос знакомой из госпиталя. Он представлял, как она писала эти строки, что чувствовала и что думала в тот момент.
Ему попалась надпись: “К маме приходил почтальон. Я все рассказала Плуто”.
Оскар оторвался от дневника и туманным взглядом уставился на кукольное представление. Однако смотрел его как бы сквозь сцену, думая об истории этой семьи. О Джоанне, о когда-то резвящейся в доме маленькой Эмме, танцующей под папины шуточные песни в стиле кантри. Он перевел взгляд на Брайана – крепкого телосложения мужчину, который вырос без родителей и стал чудесным человеком. Его ежегодные визиты в день рождения этой пожилой женщины есть акт искренней дружбы, исполнение долга. Он приходит ее поддержать, дать женщине уверенность, что она кому-то в этом мире нужна. Присылает ей письма, которые стопками аккуратно сложены на рояле. А может, он видит в ней мать, которую так искал? С детства он пытался заполнить в душе пустое пространство, предназначенное для семейного уюта. Нужен ли он сам кому-то, кроме своей бабушки? Ценит ли его страна, ради которой он рискует жизнью? Нашел ли он ту, которая ждет его по вечерам? Даже если девушка появилась, он все равно перелетной птицей, в одну и ту же дату, спешит в дом Джоанны. В голове отчетливо всплыл образ Эммы – узел, связавший присутствующих в этом театральном подвале. И Оскар заново почувствовал глубокую привязанность, появившуюся в госпитале.
На следующей странице было крупно написано: ”Брайан – мамин идеал?”. Музыкант вновь погрузился в чтение.
“Сегодня после длительного отсутствия явился Брайан с новостью, что он поступил в колледж. Я никогда не могла бы представить его, типичного Гекльберри Финна, например, в паре с какой-нибудь девушкой. Его прическа всегда была комком торчащих завитушек, веснушки сильно проступали на лице, руки мозолистые, голос скромный. С момента предыдущего визита он заметно возмужал. Мама, словно влюбленная, порхала вокруг него. Я же смотрела на него глазами своего бойфренда. Он точно бы невзлюбил Брайана за то, что тот сильнее. Хотя, если посмотреть глазами подружек – они тотчас бы перессорились между собой, чтоб завоевать внимание Брайана. Мужская красота тоже была присуща моему другу детства. Но он для меня слишком родной друг».
Оскар всматривался в спину очень сильно повзрослевшего Брайана. Он ждал момента, когда тот посмотрит на него, и они сделают то, о чем договаривались.
На сцене появлялись и исчезали новые действующие лица, и кульминация сюжета уже была упущена Оскаром. Ему показалось, что Джоаннин спектакль был не слишком замысловат. Иногда до него доносились фразы, как: “Мне кажется, нет никого в мире, кто бы сейчас пожалел ее”. Оскар даже не пытался вникнуть в суть постановки. Он все еще думал, в первую очередь, об увиденном и прочитанном в дневнике. И о желании стать ближе к матери хотя бы сейчас, когда уже, казалось бы, слишком поздно. Эмма попросила вклеить в дневник страницы о том, как любит ее, как понимает, насколько тяжело ей пришлось. Оскара очень тронули слова о том, какой правильный выбор сделал ее отец, что он, как золотоискатель, нашел самый большой самородок.