Инкуб
Шрифт:
– У Брагинского больше не было детей? – спросил Завадский у Попеляева.
– Насколько я знаю, Кирилл его единственный ребенок. Юноше сейчас лет семнадцать, по-моему.
– Вы его видели?
– К сожалению, нет, – развел руками профессор. – Я даже не знаю, был ли он в ту роковую ночь на холме.
– А если был, то вполне мог заподозрить своего отца в предумышленном убийстве? – жестко спросил Завадский.
– Мог, – не стал спорить профессор, поднимаясь из-за стола. – Прошу прощения, господа, но я вынужден вас покинуть.
– Я вас провожу, Семен Александрович.
Пока хозяйка и гость расшаркивались у порога, Кобяков доел третью котлету и сейчас мучительно размышлял, удобно ли брать четвертую, и не сочтут ли Завадские его по этому случаю обжорой и невежей, не умеющим вести себя в чужом доме. Жадность, однако, пересилила осторожность, и Эдуард не только успел съесть четвертую котлету, но и положить себе
– Повезло вам с женою, Аркадий Савельевич, – сказал Кобяков, отдуваясь. – Чтобы так готовить, нужен незаурядный талант.
– Наверное, – машинально отозвался хозяин. – Что ты обо всем этом думаешь, Эдуард?
– Конечно, Валентин Васильевич мог тронуться умом самостоятельно, но мне почему-то кажется, что ему в этом усиленно помогали. Возможно, Попеляев в этом деле не без греха.
– Соображаешь, – с уважением посмотрел на молодого чиновника Завадский.
– Не исключаю так же, что этот мальчик, Кирилл кажется, тоже умом скорбен, – продолжал польщенный Кобяков. – При таких-то родителях. А деньги он наследует немалые. Почему бы хитроумным людям не завлечь мальчонку в свои сети, запудрив ему мозги всякими дурацкими баснями. Сдается мне, осужденный Тимонин рассказал на суде далеко не все, что знал.
– Хочешь сказать, что он с самого начала был в курсе грядущих событий? – нахмурился Завадский.
– А почему же нет, Аркадий Савельевич? – хмыкнул Кобяков. – В планы заговорщиков явно не входило осуждение Брагинского за убийство. Его просто замарали в крови, чтобы потом натравить на него мальчишку. Я не знаю, кто выдрессировал пса, но вы сами сказали, что сделать это не так уж сложно. Зато по поводу необычного убийства можно нагнать столько мистического тумана, что он укроет собой вполне реальных персонажей, скрывающихся за страшным преступлением.
– Пожалуй, ты прав, Эдуард, – кивнул Завадский. – К Попеляеву следует присмотреться по пристальней. Время у нас есть. Сын Брагинского если и вступит в права наследства, то не ранее чем через полгода.
– Я тоже думаю, что нам не следует суетиться, Аркадий Савельевич, – согласился с хозяином гость. – Но я бы на всякий случай выяснил, что за люди собрались в тот день в поселке Дубосеково, какие цели преследовали, и почему Маргарита Мартынова поднялась на этот дурацкий курган да еще и обнаженной. И еще одно обстоятельство – она была одна или с сыном? И куда после ее смерти исчез мальчишка – кто проявил заинтересованность в его судьбе?
– Вот ты, Эдуард, этим и займешься, – предложил Завадский.
– Но у меня же работа…
– А я, по-твоему, баклуши бью, – рассердился Аркадий Савельевич. – Сегодня у нас суббота, если выедешь вечером, то к понедельнику в любом случае обернешься. Поговори с поселковыми начальниками, ты для них все-таки власть, выясни подробности происшествия, пообщайся со старушками. Словом, ни мне тебя учить, Эдуард.
Будь Кобяков почтенным мужем лет пятидесяти, вроде Завадского, он бы конечно отказался от поездки, сославшись на прошлую бессонную ночь, но в его годы подобные отговорки звучали глупо. К тому же никакой усталости Эдуард не чувствовал. После сытного ужина его потянуло на великие свершения. А бокал выпитого вина, конечно же, не мог послужить препятствием к выполнению ответственного задания. Волка, как известно, ноги кормят. Наезд на ЗАО «Осирис» казался настолько очевиден, что сидеть в данной ситуации сложа руки было бы смерти подобно.
– Хорошо, – сказал Кобяков, поднимаясь на ноги. – Сделаю все, что смогу. А где Елена Семеновна? Неловко покидать дом, не сказав спасибо хозяйке за прекрасный ужин.
– Она на террасе, – усмехнулся Аркадий Савельевич. – Счастливого пути, Эдуард.
В доме Завадских было два выхода – один через парадное крыльцо, другой через гостиную и примыкающую к ней террасу. Кобяков решил воспользоваться последним, дабы не утруждать ни себя, ни хозяев. Елена Семеновна пребывала в уже ставшей привычной для себя позе, низко склонившись над цветком. Возможно, в любой другой день Эдуард счел бы ситуацию забавной. Но сейчас он просто застыл на месте, буквально ошарашенный неприличным зрелищем. Хозяйка не могла не слышать шаги гостя, она обязана была обернуться на его осторожное покашливание, но Елена Семеновна не изменила позы и даже не потрудилась одернуть платье. Зато позволила Эдуарду довольно долго любоваться своим практически голым задом. Более того, она призывно водила им из стороны в сторону, словно собиралась соблазнить подвернувшегося молодца. Кобяков выскочил с террасы, словно ошпаренный, и бросился к воротам. Но бежал он все-таки не столь быстро, чтобы его не смог догнать презрительный смех Завадской. И тут Эдуарда осенило – Светка! Это она позвонила
В квартиру Кобяков влетел в расстроенных чувствах, а к спальне жены приближался охваченный яростью. Он почти пожалел о том, что жена спит одна. Сегодня у него хватило бы духу убить не только его, но и ее. Светлана по случаю жары спала обнаженной, но шум, произведенный Кобяковым, ее, видимо, разбудил, она потянулась всем телом и произнесла захлебывающимся от нежности и вожделения голосом:
– Это ты, Кирилл?
Кобякова от рождения звали Эдуардом, однако он откликнулся на призыв жены. Насиловал он Светлану с таким остервенением, что его не смогли остановить ни вопли перепуганной жертвы, ни ее мольбы. Сцена получилась безобразной, но Эдуард не собирался предаваться по этому поводу грусти, а уж тем более мучиться угрызениями совести. Он имел право на месть, и он своим правом воспользовался. А для Светки сегодняшняя взбучка станет хорошим уроком. Надо полагать, она уже успела усвоить, как опасно доводить до белого каленья мужчину, не склонного к всепрощению. Жаловаться отцу она не будет, на развод не подаст, а просто молча проглотит обиду. Скажите пожалуйста, Кирилла ей захотелось. Вот сука!
Кобяков так резко ударил по тормозам, что несчастная «Хонда» юлой закрутилась по трассе. Он вдруг вспомнил о подарке, предназначенном для покойного Валентина Васильевича. Карабин «Дакота», купленный за большие деньги, где-то за пределами нашего Отечества, лежал в багажнике его автомобиля и ждал своего часа. Похоже, час пробил именно в эту ночь. У Кобякова хватило времени и терпения, чтобы обдумать свои будущие действия. Алиби он себе обеспечил. Завадский подтвердит, что направил своего хорошего знакомого по делам в Дубосеково. Светка, какой бы стервой она не была, тоже не станет отрицать, что муж покинул ее еще далеко до полуночи. Словом, шанс выскочить сухим из воды у Эдуарда есть. Главное сейчас взять себя в руки и настроиться на самый, быть может, важный в своей жизни поступок. Эдуард позвонил Светлане и предупредил ее, что вернется домой в лучшем случае завтра к вечеру. Говорил он нарочито ровным голосом, с беспокойством ожидая взрыва страстей со стороны оскорбленной супруги. Но Светлана совершенно спокойно отнеслась к звонку мужа. Упреков с ее стороны по адресу Эдуарда не последовало. Кобякову пришло в голову, что Светка не только не оскорблена его хамскими действиями, но даже, кажется, гордится тем, что разбудила зверя в душе приличного и сдержанного в проявлениях чувств человека. Она оказалась даже большей стервой, чем Эдуард до сих пор полагал.
На возвращение в город у Кобякова ушло больше часа. Еще столько же он тупо ждал, сидя в машине под аркой, которую никак не мог миновать человек, оскорбивший его честь. Правда, таинственный Кирилл мог проскользнуть в чужой дом раньше, чем Эдуард успел занять место в засаде. В этом случае, все усилия ревнивого чиновника устранить соперника, пошли бы прахом. Где-то в глубине души Кобяков на это надеялся. Все-таки охота на человека еще не стала для него привычным занятием. Эдуарда сначала потряхивало от возбуждения, а потом он впал в апатию, которая вполне могла закончиться сном. Кобяков взглянул на часы – два часа ночи не самое лучшее время для прогулок. В такую пору только крайняя нужда может заставить мужчину отправиться на свидание, пусть даже любовное. Но, похоже, Кирилл принадлежал именно к тем счастливчикам, которые часов не наблюдают. Кобяков сначала услышал шаги, гулко звучащие в ночной тишине, а уж потом увидел фигуру человека, ступившего с тротуара в темный проем. Эдуард включил фары, заставив незнакомца прикрыть лицо рукой.