Инкубатор
Шрифт:
— войти через парадный вход;
— убить всех, кто находится в доме;
— сделать это топорно, неуклюже, неумело;
— разыграть потерю маски в гостиной на пять счетов;
— прощальный взгляд от «черного» хода на два счета;
— выйти через «черный» вход.
Необходимость росписи «якорей» наводила на совершенно определенную мысль, но Феликс мудро предвосхитил вопрос:
— Есть вариант, что придется работать в состоянии наркотического транса. Также есть вариант, что будет почти полное затемнение.
Руслан облегченно вздохнул: это все объясняло.
Бывают такие навязанные состояния, когда человек в буквальном смысле не ведает, что творит. Но если в ходе многолетних тренировок боевые автоматизмы доведены до уровня рефлексов и правильно подобран алгоритм задания, человек может работать в любом состоянии. Единственно, нужно грамотно бросить «якоря», которые не дают исполнителю окончательно уплыть в безбрежный трансцендентальный океан и позволяют держать связь с реальностью.
— Через пару часов будем обедать, — Феликс посмотрел на часы. — За это время ты должен на все сто «освоить» помещения. Удели больше внимания работе «вслепую».
— Понял, — кивнул Руслан. — «Якоря»…
— «Якоря» загрузишь в послеобеденную медитацию. Вечером, перед сном, продублируешь. Все, работай.
После этого все вышли, чтобы не мешать, и Руслан принялся обстоятельно и методично «осваивать» место предстоящей акции.
Осваивать помещения было легко и приятно.
Здесь все было устроено точно так же, как в летнем лагере «яслей», где Руслан провел много месяцев, будучи ребенком.
Большая спальня на двадцать человек, с выровненными как по линейке узкими кроватями, учебный класс с партами-эгоистками (на одного человека, в Инкубаторе с детства приучают к индивидуальной работе), игровая комната, она же гостиная, столовая, туалет с умывальником, душевая, раздевалка с двумя десятками стальных шкафчиков с карманами для номерных бирок.
Да, здесь все было похоже на летний лагерь «яслей», и это некоторым образом навевало непрошеные ностальгические флюиды.
Руслан даже и представить себе не мог, что ему когда-то придется работать в Инкубаторе. Не тренироваться, не трудиться в амплуа преподавателя-калеки, а именно «работать».
Этот лагерь — территория Инкубатора. Нет, никто не доводил такую информацию, но дежурная служба на КПП беспрекословно подчиняется Директору, и этого вполне достаточно, чтобы сделать выводы.
Интересно… Что же это будут за обстоятельства такие, при которых на территорию Инкубатора впустят посторонних «объектов» под «нулевую» задачу?
Благодаря ностальгическому сходству с летним лагерем «яслей», Руслан довольно быстро освоил все помещения дома и, погруженный в приятные воспоминания, принялся машинально отрабатывать дополнительные маршруты эвакуации. Специальных указаний на этот счет никто не давал, но если «стилет» получает задачу «освоить» место предстоящей акции, он «осваивает» его на сто процентов, в том числе и все возможные варианты эвакуации.
Помимо очевидных вариантов (две двери и куча окон, каждое из которых, невзирая на переплет и стекла, по сути та же открытая дверь для тренированного человека) здесь было три не совсем очевидных, но вполне традиционных пути отхода: подвал, чердак и вентиляционная система.
Дверь в подвал была в тамбуре у «черного» хода, но на ней висел амбарный замок. Так, это надо будет с Феликсом определиться, снимать замок или не стоит.
Открыв одну из решеток вентиляционной системы, Руслан обнаружил в коробе воздуховода толстенный слой пыли и сразу отодвинул этот вариант на третье место в очереди.
Люк на чердак был не заперт и находился в том же тамбуре, где была дверь в подвал.
Забравшись на чердак, Руслан проверил окна с обеих торцов. Рамы были прибиты гвоздями, но при необходимости их можно было вынести одним ударом.
Руслан «поставил галочку» по части дополнительного маршрута эвакуации через верх и уже собирался было вернуться, но вдруг услышал голоса, раздававшиеся с обратной стороны здания.
Дальше сработали автоматизмы.
Несмотря на то что в этот момент Руслан не совершал ничего предосудительного, он поступил ровно так же, как поступил бы на его месте любой «стилет», внезапно обнаруживший посторонних при подготовке к заданию: замер, обратившись в слух, кошачьим шагом прокрался по балке к левому скату крыши, стараясь не наступать на керамзит, рассыпанный тут повсюду, и стал слушать.
Слава Марсу, это были не посторонние: голоса принадлежали Директору и Феликсу. Они о чем-то негромко спорили.
Получалась неловкая ситуация. Подслушивать старших нехорошо, и Руслан хотел уже было объявить о своем присутствии, но тут было сказано нечто такое, что превратило его в глыбу льда и напрочь вышибло дыхание.
— И когда ты собираешься сказать ему об этом? — спросил Директор.
— О том, что ему предстоит убить два десятка детей? Никогда.
— Но…
— А давай ты скажешь? Кстати, да, это ведь не просто дети откуда-то со стороны. Скажи ему, что он будет убивать своих младших братьев из Инкубатора. Хмм… Думаю, реакция тебе понравится.
— Но как тогда все будет…
— Игорь, ты на тренировке чем слушал? Он будет работать в состоянии наркотического транса. За полчаса до акции поставим два кубика «Халка». Обстановку усвоит. «Якоря» забьет в алгоритм. И спокойно завалит всех, кто будет в доме.
— Думаешь, проблем не будет? Все-таки малоисследованный наркотик, сам понимаешь…
— Успокойся, проблем не будет. Если где-то схалтурит, я вторым прогоном доработаю, без камер.
— Ну смотри. Тебе виднее…
Ощущения были как у приговоренного к смертной казни, которому за полчаса до процедуры объявили о помиловании, а спустя еще четверть часа, когда он уже успел утопить ликующих родственников в слезах радости, сообщили: извини дружок, ошибочка вышла… так что изволь проследовать в газовую камеру.
Это была чудовищная несправедливость и явное издевательство Судьбы.
Вчера он на полном серьезе полагал, что Братство отвергло его, пережил сначала полное душевное опустошение, а потом неистовую радость возврата в лоно Семьи.