"Инквизитор". Компиляция. Книги 1-12
Шрифт:
Оказывается, у него под грудью была рана, которую всадник поначалу и не заметил, а из раны торчал обломок копья. И конь вскоре умер.
– Хенрик! Коня! – крикнул барон.
И пока молодой офицер слезал со своей лошади, чтобы уступить её генералу, гулко и весомо с холма ударили пушки. И всё, что было до сих пор, потом казалось ему безделицей и детской игрой.
По полю под убийственным пушечным огнём и невзирая на него, прямо на позицию кулеврин шла под жёлто-красными флагами Левенбахов мощная колонна еретиков, и в ней
Тара-рам, тара-рам, там-там…
Тара-рам, тара-рам, там-там…
А впереди, как всегда яркие, с расписными, красивыми павезами, шли арбалетчики, было их не менее трёх сотен, а за ними не менее полутысячи сапёров, они несли большие фашины, чтобы забрасывать ров, доски, топоры, чтобы рубить колья. И всем, кто был на холме в этот миг, было ясно: вот это и есть настоящий штурм. Сегодня здесь всё и решится.
Барабанщики бьют «шаг в строю», не переставая. И колонна, покачивая в такт шагам пиками, идёт прямо на ядра, на картечь.
На дистанцию картечи, правда, солдаты ещё не подошли, но ядра больших орудий уже дважды до них долетали. Майор Пруфф и его люди были мастерами своего дела, а позиция на холме – наилучшей, какая может быть; и тяжёлые двенадцатифунтовые ярда, влетая в строй, пробивали в нём просеки. Крики и стоны умирающих и покалеченных людей тут же заглушались звоном труб, и колонна послушно замирала, товарищи вытаскивали раненых, сержанты тут же выравнивали строй, ряды смыкались, и солдаты, услышав барабаны, переступая через павших, снова двигались вперёд.
Тара-рам, тара-рам, там-там…
Тара-рам, тара-рам, там-там…
От холода у людей Волкова, что за рогатками ждут приближения врага, покраснели руки, лица, а ледяной ветер рвёт жёлто-красные полотнища, и еретики идут в атаку; снова бьют пушки, и снова одно ядро цепляет угол колонны, но на сей раз она даже не остановилась, сержанты всё выровняли на ходу, ведь как раз с той стороны развевается большой стяг. Пурпур и золото, а под ним со своими оруженосцами едет в великолепном доспехе один из рода Левенбахов.
– Никак этот бойкий юноша за моим шатром собрался? – тихо, почти шёпотом произносит барон.
Арбалетчики, опередив всех, стали подходить ко рву, начали ставить бесполезные, не спасающие от пуль павезы; они, видно, не знали, что у Волкова нет ни одного арбалетчика. Сразу по арбалетчикам ударили аркебузиры и мушкетёры, что прятались за предусмотрительно поставленным плетнём. И генерал отметил, что парочке мерзавцев сразу досталось по пуле. А за арбалетчиками ко рву побежали сапёры, они подбежали и стали сбрасывать в ров большие фашины, некоторые из них спрыгивали в ров, чтобы там правильно укладывать туго связанные пучки веток, так, чтобы на них, когда они заполнят ров доверху, можно было положить доски.
Карл Брюнхвальд, проезжая за рядами своих солдат на рыжем коне, допустить этого, конечно, не мог; он дал команду, и застучали барабаны. Его люди, построенные в шесть линий, двинулись ко рву, к тому месту, где возводился проход, и по сигналу трубы «пики к бою» опустили своё грозное оружие. Они стали пытаться колоть пиками сапёров, которые создавали в укреплениях проход для пехоты еретиков. И тут же в ответ арбалетчики, что были за рвом, обрушили на людей Брюнхвальда дождь из смертоносных болтов. А так как били они с близкого расстояния, снаряды стали находить своих жертв.
Молодые люди из выезда генерала, затаив дыхание и почти не разговаривая, смотрели на это действо. Да и бывалые его бойцы из охраны стяга тоже смотрели на то, что происходит; дело становилась жарким ещё до того, как подошла колонна вражеской пехоты.
Но дождаться главного им не пришлось, на холм вскарабкался мужичок-возница из обоза и, подбежав к генералу, переводя дыхание, выпалил:
– Господин! Еретики в обозе, режут наших!
– Еретики?! В лагере?! – воскликнул Хенрик. – Что ты несёшь?
– Как так? Ты не ошибся? – сразу спросил Максимилиан.
– Много? – сухо интересовался генерал.
– Не ведаю сколько, – отвечал возница.
Волков с выездом и охраной сразу съехали с холма, оставив там лишь Франка со знаменем и пятью людьми охраны. Генерал торопился, дело-то нешуточное, не дай Бог солдаты прознают, что в лагере шастает враг, всё – конец! Враг в лагере означает поражение. Люди сразу слабнут духом, сержанты начинают оглядываться, а солдаты из последних рядов начинают разбегаться; если ещё и капитана не видно, значит, и всем остальным нужно бросать строй и бежать. Такого допустить было никак нельзя.
Бегущий возница рукой показывал, куда ехать генералу, и тот через минуту был в обозе среди телег. И действительно увидел там вражеских солдат; сволочи уже промышляли среди телег и всяческого добра, тут же на земле лежал умирающий возница, попавшийся мерзавцам под руку. Еретики, увидав грозных кавалеристов, драться и не подумали, кинулись бежать меж телег, и тюков, и палаток на юг. К селу. И уж тут им не спустили. Совсем юный фон Готт, самый проворный и лихой, одного из них догнал и сбил конём, а ещё одного проткнул мечом. Ещё десяток мерзавцев был потоптан и порублен; двоих, так же, как и фон Готт, настиг Максимилиан.
Волков во всём этом участия не принимал, пусть молодые веселятся; он сразу поехал на юг, к позициям Циммера. И был удивлён, увидав, как у того всё плохо.
Еще до подъезда к укреплениям он увидел пятерых арбалетчиков у палаток, его охране пришлось спешиться, чтобы убить одного из них из аркебузы. Остальные выпустили в их сторону по болту, но стреляли они плохо, а потом побежали. Хенрик с пятью людьми их догнал и всех убил, несмотря на то что они вроде сдавались. Только после этого барон добрался до Циммера. И выяснил, что, по сути, тот дерётся уже в окружении.