"Инквизитор". Компиляция. Книги 1-12
Шрифт:
— Потому что она на ламбрийском.
— Трактирщик так и сказал. Не знаю, говорит, что за язык, не нашенский. Наверное, это вексель. А раз не вексель, то что это?
Волков знал ламбрийский. Почти треть его сослуживцев в гвардии герцога де Приньи были ламбрийцы. А еще Волков пару лет провел во Фризии. Там язык схожий. Он свободно писал и говорил на этом языке. Но он не все понимал в этой записке. Но в сути ни секунды не сомневался.
Волков почесал щетину и спросил:
— А в служении у барона есть ламбрийцы?
— Да по чем же мне знать? У
Волков еще раз перечитал записку: «Сопляк, кажется, узнал про мельницу, — солдат чуть сомневался, правильно ли он перевел последнее слово, — предупредите господина с мельницы, а с сопляком разберитесь, иначе донесет барону. Но разберитесь так, что б никто не подумал».
Теперь Волков понял, почему ламбрийцы не стали договариваться, и почему хотели знать, несколько раз переспросили, кто из них коннетабль. Никто ничего и не подумал бы, пьяная свара в кабаке, и мальчишка мертв. А это было не свара. Точно не свара, его хотели убить.
— Ну, а что в бумаге? — не унимался Еган.
— Коней седлай, принести мне стеганку, кольчугу и оружие, но сначала помоги одеться.
— А зачем она вам? — удивился мужик.
— Как-то неспокойно тут у вас.
Надев кольчугу с помощью Егана, он еще посидел и поразмышлял о записке, пока Еган седлал лошадей.
Волков вышел на улицу и осмотрел оседланных лошадей. Он был не доволен, ткнул пальцем:
— Это что?
— Потник. На лошадок кладут.
— Вот это вот, — он еще раз ткнул пальцем, — потник под вальтрапом сложился в складку. Если весь день ездить будем — к вечеру здесь будет потертость. А если потертость, то, может, и к вашему придурковатому коновалу придется идти… А это что? — он потянул за подпругу.
— Что?
— Слабо. Во-первых, подпругу затягивать надо в два этапа. Затянул, дал выдохнуть лошади и еще раз подтянул. Во-вторых, что ж ты ей ее на пузе затянул? К груди надо ближе, на одну ладонь от ног. А уздечка…
— Что уздечка?
— Зачем коня душишь? Зачем так плотно под горлом затянул? Сделай все как следует.
— Да, господин.
Солдат прошел до конца харчевни, разминая ноги. И на углу харчевни увидел трех мужиков и старосту, с которым он вчера конфликтовал. Мужики грузили на телегу трупы ламбрийцев. Волков подошел ближе и коротко спросил:
— А поп где? Вы что, без попа хоронить собираетесь?
Мужики остановились и все дружно уставились на старосту, а тот смотрел на солдата и молчал.
— Оглохли? — сурово спросил Волков. — Отвечай ты. — Он ткнул пальцем в ближайшего мужика. — Без попа хоронить собрались?
— Не знаю я, — сказал мужик.
— Что не знаешь?
— Вот это… Староста наш… — мужик, моргая, косился на старосту, но тот продолжал молчать.
— Я знаю, что он староста. Я спрашиваю, где поп?
— Староста сказал… Это…
— Что «это» сказал староста? Отвечай, болван.
— За околицу.
— Что за околицу? Кладбище у вас там?
— Нет. Помойка там.
— Людей на помойку? Как падаль?
— Староста сказал… — Мужик был близок к потере сознания. — Сказал за околицу.
Волков повернулся к старосте.
— Бандиты они, душегубы. Чего с ними церемониться? — наконец затараторил староста.
— То есть, ты тут решаешь, кого на кладбище хоронить, а кого на помойку выбрасывать? То есть, ты тут решаешь, кого надо отпевать, а кто еретик поганый или изверг отлученный?
Старосту выворачивало от раздражения, он даже покраснел. Но ответить боялся, молчал.
— Везите на кладбище. — Сухо сказал солдат мужикам. — Они тоже люди, и нашей веры.
— Командует он, — зло шипел староста. — Ишь… Как будто это его вотчина. — И уже громче добавил: — А платить? Платить-то кто будет? Яму то выкопать крейцер будет, да попу за отпой три кейцера.
Волков залез в сумку, достал несколько мелких монет и дал ближайшему мужику:
— Пусть поп отпоет как следует, и на могилу крест поставьте. Локтей десять, чтоб издали видно было.
— Да, господин. — сказал мужик и с поклоном взял деньги.
— Командует он… — продолжал шипеть староста. Его пегая бороденка тряслась. — Докомандуется…
Солдат его не слушал, пошел к лошадям. В этот раз Еган переседлал лошадей правильно. Он помог Волкову сесть в седло и забрался сам.
— Куда едем? — спросил солдат.
— А все на юг, туда, — Еган указал рукой.
— Я с юга приехал, и ехал оттуда, — Волков указал чуть западнее.
— Ага. Там дорога вдоль реки, долгая. А вот так на юг к графскому замку и аббатству. По ней сынок трактирщика и поскакал.
— Ну, поехали.
Они неспешно выехали из деревни.
— Домов много пустых, — заметил солдат, оглядываясь вокруг.
— Так-то после чумы. Сорок дворов было. Шесть вымерло подчистую.
— А мне показалось, что пустых домов больше, чем шесть.
— Конечно, больше. Многие съехали. Вольные уехали отсюда на север. Несколько семей. А из крепостных кто-то в Большую Рютту перебрался.
Так они и ехали. Шел дождь. У солдата болело плечо, а Еган болтал без умолку. А дорога больше напоминала две неглубоких канавы с водой. С одной стороны, справа, дорога поросла кустарником и редкими пучками орешника. С другой стороны редколесье, на долгие мили залитое огромными лужами, попросту став болотом, только с деревьями. Солдат накинул капюшон, дождь не прекращался.
— Староста, почитай, каждый день хоронил людей. Похоронит ребенка, а потом, глядь, и мать этого ребенка слегла. Опять могилу копай. С таких семей поп, дай Бог ему здоровье, под конец, за отпевание и деньги уже не брал. У людей и денег уже не было, семьи вымирали, — бубнил Еган. — А потом, вроде, все на лад пошло. Даже свадьбы играть стали. И тут новая напасть.
— И что за напасть? Дезертиры?
— Не, дезертиры на юге лютуют. Вчерашние — так это у нас первые были. Молодой барон пропал.