Инквизитор Красной Армии. Патронов на Руси хватит на всех!
Шрифт:
— Значит, не назначено, — прошамкали из-за двери. — Всего доброго, — донеслось из щели, прежде чем створка захлопнулась перед носом у незваных гостей.
Никому не понравится, когда у него перед носом захлопывают дверь, ну и морякам-анархистам, как и любым другим людям, тоже. Особенно если это делают чуждые им по духу и классу.
Матрос с «Ревеля» на глазах побагровел, наливаясь дурной кровью. Зрачки у него сузились до размеров булавочной головки то ли от бешенства, то ли от выпитого коктейля из водки с кокаином.
— Щас я тебя… — он лапал деревянную кобуру маузера непослушными пальцами.
«Бесстрашный» отстегнул с пояса гранату и, просительно глядя на инквизитора, умоляюще спросил:
— Разрешите бабахнуть?
— Отставить, — отрезал Аким. — Работаем без шума и пыли. Тихоша, готов?
— Всегда готов! — беспризорник спустил кота с рук. — Персик, твой выход.
Кот, глухо мявкнув, начал точить когти о створку. Из-под когтей полезла дубовая стружка, словно заработал токарный станок.
— Работаем!
Инквизитор кивнул одному матросу, и тот замолотил по двери пудовым кулачищем.
Створка вновь открылась.
— Вам назначено? — как заведенный монотонно поинтересовался знакомый голос.
Узкой щели оказалось достаточно, чтобы кот молниеносно просочился между створок и скрылся внутри. Со стороны могло показаться, будто дом щелью рта-двери всосал в себя рыжего представителя семейства кошачьих. Дверь быстро закрыли, чудом не прищемив роскошный пушистый хвост.
Тихоша приложил ухо к двери и удовлетворенно кивнул. Тишина в глубине дома сменилась криками, звоном битого стекла. Что-то с грохотом рухнуло и покатилось.
Привратник оказался исполнительным слугой, но не очень сообразительным. Почему ему пришло в голову открыть дверь второй раз, неизвестно. А спрашивать никто не стал. Пушистый диверсант, просочившись в щелочку, не стал шипеть, показывать когти. К чему этот театр, подходящий к дворовым разборкам. Это не социальный конфликт на помойке за обглоданную селедочную голову. Персик начал действовать без предупреждения и без театральных вывертов. Для начала он распорол штанину вместе с кожей от колена до пятки. Ахиллово сухожилие на ноге подцепить когтями не вышло, но это не беда, потом наверстаем. Затем он, как говорят военные, решил закрепить успех. В три прыжка кот преодолел коридор и рванул в приемную залу для гостей. Тут и пошла потеха. Никаких звуков Персик не издавал. Все делал молча. Благим матом орал слуга, гоняясь с растопыренными руками за молчаливым погромщиком, мелким бесом прыгающим по залу. За ним, вооружившись тростью из прихожей, гонялся привратник, внося свой посильный вклад в атмосферу хаоса и разрушения. Ярко-оранжевый комок шерсти мог дать сто очков форы любому погромщику. Наконец слуге удалось сцапать кота. Персик от такой наглости мгновенно впал в священное бешенство берсерка. Наглое двуногое мешало. Котяра тут же располосовал ему живот, только клочья жилетки полетели. Вцепился когтями в запястье. Слуга тонко взвыл на высокой ноте и разжал руку. Кот вырвался, сориентировался и помчался по второму кругу. Привратник пытался поймать пушистую бестию, шипя от злобы, словно сам был настоящим котом.
Громоподобные удары в дверь возобновились.
Деваться было некуда. Изодранный слуга щелкнул замком, снял цепочку с двери и пропустил всех пятерых в парадное. Он сказал, что хоть никого пущать не положено, но людей с такими хорошими лицами, так и быть, впустит.
Подойти к продолжавшему бесноваться оранжевому чудовищу и прекратить безобразие он больше не решался. Порядок в прихожей и примыкающей к ней роскошной зале умер. От уютного буржуйского комфорта остались одни воспоминания.
Инквизитор довольно кивнул, словно ничего другого и не ожидал увидеть, громко щелкнул пальцами.
Ниоткуда взявшийся Тихоша громко позвал:
— Ко мне, мой пушистый ангел.
Персик перестал полосовать на ленточки тяжелую парчовую гардину с золотыми кистями на окне и, утробно урча, подскочил к хозяину. Или другу? Не понять. Потерся о ногу и начал нарезать вокруг него круги, словно сторожевая овчарка.
— Красавец, — восхищенно протянул «Гангут».
— Соблаговолите объяснить причину вашего визита в столь ранний час, — выдержке чопорного слуги могли бы позавидовать каменные атланты, застывшие у входа.
Инквизитор жестом фокусника вытащил из кармана сложенный вчетверо лист бумаги. Развернул и сунул под нос привратнику. Текст написан неразборчивым, прыгающим почерком, и смазанная синяя печать. Подслеповато щурясь, привратник разглядывал официальный документ. Бумажку с липовой печатью он в руки брать не спешил.
— У нас мандат. Безотлагательное дело, — внушительно пояснил Аким. — В особняке планируется разместить школу для подготовки радиотелеграфистов на катера охраны береговой линии.
— Тут! — похоже, слугу проняло. Он рассматривал мандат, вытянув руку.
— Здесь? — в свою очередь озадачился моряк с «Гангута».
Аким незаметно, но выразительно постучал себе по голове согнутым указательным пальцем и сделал страшные глаза.
— А чё! Место подходящее. Разделим комнаты на кубрики, — мигом сориентировался морячок. — Надо осмотреть хоромы. Где тут у вас камбуз?
Инквизитор одобрительно подмигнул: «Так держать!»
— Позвольте! — слуга оторвался от чтения мандата.
— Не позволю, — рыкнул инквизитор. Неуловимое движение — и мандат исчез. Был в руке — и его нет. Поплавков не собирался оставлять каких-либо доказательств своего присутствия в доме. — Давай веди. Показывай.
— Что хотят господа жандармы, — привратник больше не собирался называть незваных гостей офицерами. Судя по тону, жандармы по его социальной шкале титулов стояли где-то внизу иерархии, но интонации оставались прежние.
— Да ты… господа рыб в Неве кормят! — голос «Гангута» чуть не клокотал от злости.
— Зенки-то раскрой, нашел господ, — поддакнул товарищу «Ревель». — Сходи в Кунсткамеру, полюбуйся на своих господ-уродцев.
— Гос… товарищи желают…
— Желают, желают, — инквизитор бесцеремонно перебил расцарапанного привратника, зажимающего прокушенную руку. Сквозь пальцы сочилась кровь. Кот, развалившись на кожаном диване, демонстративно вылизывался как ни в чем не бывало. Похоже, он чувствовал себя комфортно в атмосфере хаоса и разрушений. Куда делся Тихоша? Он никогда далеко не отходил от своего пушистого любимца. Тягу к котам он объяснить не смог бы и сам. А инквизитор никогда не спрашивал. Поплавков заозирался. Взгляд вновь вернулся к дивану. Тихоша сидел как ни в чем не бывало, закинув ногу на ногу в рваной штанине. Действия Акима не укрылись от его взгляда. Довольный тем, что смог и инквизитору отвести глаза, беспризорник расплылся в улыбке и показал ему язык. Маска дворового мальчишки намертво приклеилась к лицу перевертыша. Выбранному амплуа надо соответствовать. Инквизитор погрозил ему пальцем. Кот перестал вылизываться и, подняв лапу, показал Акиму когти. Поплавков в ответ показал ему кулак. На этом обмен любезностями между временными союзниками закончился. Баш на баш.