Инквизитор Светлого Мира
Шрифт:
Кристина вздрагивает, слыша его голос. Она поворачивается к Вальдесу и нервозность уже светится в ее взгляде. А что он такого сказал? Любому понятно, что арабский язык отвратителен…
– Я же тебе говорила, – говорит Кристина раздраженным тоном. – Я тебе сто раз говорила, что я – специалист по арабике! Язык учу уже четвертый год. И вовсе он не уродский! Арабский – очень красивый язык. У них замечательная поэзия…
– Плевать мне на поэзию, – заявляет Вальдес. – Арабский – уродский язык. И сами арабы – отребье! Терпеть их не могу.
– И чем же они так тебе досадили? – интересуется Кристина. – Не дают тебе как следует зарабатывать?
Это уже не первый их разговор на эту тему. В университете
– На что ты рассчитываешь? – Вальдес язвительно усмехается. – Ты доверяешь словам своих приятелей – арабских парней? Что, мол, все они сыновья шейхов и обязательно помогут тебе устроиться в какую-нибудь крутейшую нефтяную компанию? Что ты должна удачно подстелиться под одного из них, а то и подо всех сразу, и тогда в недалеком будущем ты будешь купаться в роскоши и иметь собственный "Роллс-Ройс"? Только дурак может поверить в эти сказки. Мудехарам нельзя верить. Нет на свете более лживого народа, чем мудехары. Они считают всех, кто не арабы, людьми третьего сорта. А людям третьего сорта можно врать, как заблагорассудится…
– О чем ты говоришь?! – Кристина вскакивает на ноги, вспыхивает пунцовой розой – видать, Вальдес все-таки задел больное место. – Кто мне обещает? Под кого я стелюсь? Ты несешь полную чушь! Они хорошие люди! Они не виноваты в том, что родились арабами! Не виноваты в том, что не нравятся тебе! Я не знаю, кто тебе вообще нравится!
– Ты испанка! – наставительно произносит Вальдес и поднимает вверх указательный палец. – Ты – испанка, и должна понимать, каково твое место, и каково место жалких мудехаров. Все эти разговоры о равноценности разных народов – глупость! Мы, испанцы, когда-то завоевали половину мира и принесли истинную веру язычникам. А в это время мусульманские орды убивали христианских младенцев…
– А кто сказал тебе, что я испанка? – Кристина упрямо наклоняет голову. – Кто такие вообще испанцы? Смесь из всех народов, что прошли через эти земли за последние полторы тысячи лет. Во всех нас, южных испанцах, течет арабская кровь, и ты знаешь это прекрасно! Моя бабушка была родом из Марокко! Да, я на четверть марокканка – в старые времена, столь любимые тобой, я называлась бы мориском! И если бы мы встретились тогда с тобой, а ты, мать твою, был бы, как и мечтал, инквизитором, ты бы даже не стал со мной разговаривать…
– Замолчи! Ты не арабка! И прекрати общаться с этой мразью…
Вальдес с сомнением оглядывает Кристину – действительно, длинноватый нос, слишком смуглая кожа. Нет, все это глупости! Его любимая Кристина не может быть арабкой.
– Я – арабка! – уже визжит Кристина, готовая вцепиться ногтями в лицо Вальдеса. Я лучше буду арабкой, если ты – испанец! Ничтожество! Расист! Не трогай меня, скотина!!!
Кристина пулей вылетает из гостиной. Вальдес молча сидит, побагровев кожей лица, – сжимает и разжимает огромные кулаки, бессильные сделать что-либо в такой ситуации. Ну почему она так воспринимает каждое его слово?! Ведь он говорит ей очевидную правду, с которой нельзя спорить! Может быть, именно это так бесит ее?
Как хорошо бы было не мучаться немотой, когда она психует, а встать и отвесить ей хорошую оплеуху. Со всей силы – может быть, даже с небольшим последующим сотрясением мозга. Нельзя… Жаль, что он любит ее. Лучше бы ненавидел, тогда все было бы намного проще. У него появился бы весомый аргумент, неожиданный для нее. Он не стал бы с ней церемониться и позволять оскорблять себя.
Любовь – не всегда благо, – сделал для себя выводы Вальдес. Любовь ослабляет человека. Она делает человека беззащитным, и тот, кто кажется
Их с Кристиной отношения умирали долго – несколько месяцев. Кристина могла бы уйти намного раньше – и, вероятно, осталась бы в таком случае в живых. Что держало ее? Я думаю, деньги. Вальдес по-прежнему давал ей денег столько, сколько она просила, а просила она регулярно. Увы, такова самая обычная реальность – милая, неплохая и далеко не меркантильная девушка Кристина быстро привыкла жить в достатке, не отказывать себе в мелочах и не думать об экономии. И теперь она неделю за неделей, месяц за месяцем откладывала свой уход. Она думала: "Все, хватит! Покупаю себе куртку и ухожу. И еще сапоги. И кроссовки, конечно – о лете нужно побеспокоиться заранее". Таким образом, расставание оттягивалось и оттягивалось, деньги таяли, а комната Кристины все больше начинала напоминать промтоварный склад. Согласитесь – это было не очень красиво – открыто готовиться к бегству, покупая вещички про запас за счет того, кому наставляешь рога. А самое главное, это было глупо. От хищных зверей нужно бежать побыстрее и не пытаться получить какую-то выгоду.
Кристина упустила время. Она не понимала, что Вальдес специально подкармливает ее – как барашка перед жертвоприношением – чтобы был красивее и глаже. Вальдес не терял времени. Самое главное, что он должен был сделать – это решить для самого себя: как он относится к Кристине и чем это может кончиться. К большому сожалению для Кристины, он решил это следующим образом: КРИСТИНА – ГРЕШНИЦА И ДОЛЖНА БЫТЬ НАКАЗАНА. Все личные отношения между ними отступали после такого вердикта на задний план – как бы Вальдес ни любил Кристину, справедливость была для него превыше всего. Более того, переступая через свою любовь, он страдал и тем возвышался. Таким образом, инквизитор Вальдес завершил свое расследование в поисках того негодяя, который мешал их с Кристиной жизни. И негодяем этим оказалась сама Кристина.
Бедная девочка Кристина. Она совершила много глупостей. Сперва она согласилась жить с Вальдесом – впрочем, это было простительно, потому что она искренне влюбилась в этого сильного и загадочного человека. Потом она долго жила с ним, несмотря на то, что было очевидно, что жить с ним невозможно. В конце их с Вальдесом совместного проживания она уже боялась его – но боялась недостаточно сильно, не панически, и даже несколько презирала его: была уверена, что он так и не сможет хотя бы ударить ее. И это тоже было глупостью. Но самую большую глупость Кристина Ромеро совершила 28 января 1989 года. Эта глупость стала последней в ее жизни.
Она сама попалась в ловушку.
Возможно, если бы она оставила весь свой скарб в доме Вальдеса и однажды не вернулась, и после этого переехала в другой город Испании, Вальдес не стал бы преследовать ее. Я даже думаю, что вероятнее всего так бы оно и было. В конце концов, Вальдес пока не был настоящим убийцей – он предпочитал фантазировать. Он казнил бы Кристину – с пытками, с костром и со всеми подобающими церемониями, но сделал бы это в своем воображении. Можно предположить, что в таком случае его первой жертвой стала бы следующая после Кристины сожительница Вальдеса. А может быть и нет – не нам об этом судить. Так или иначе, судьба выкинула кости в определенной последовательности, приведшей ко всем остальным событиям, и зимой 1989 года Кристина Ромеро, окончательно уже решившись на разрыв, заглянула поздним вечером (в 21 час 45 минут) в мастерскую Диего Санчеса, именующего себя Вальдесом. Она нажала на кнопку звонка; ворота, автоматически поднимаемые гидравлической системой, поднялись вверх и Кристина прошла внутрь. Она была настроена весьма решительно. Для этого она полчаса назад выпила сто пятьдесят граммов неразведенного виски.