Инквизитор. Божьим промыслом. Стремена и шпоры
Шрифт:
– Да, а когда мастер Монтанари и Людвиг вышли на арену с шестами – мастер хотел посмотреть, на что способен фон Готт, – так многие позабыли про свои занятия и пошли глазеть.
– Это почему же? – поинтересовался генерал.
– Фон Готт с шестом не уступал мастеру.
– Вот как? – удивлялся Волков и смотрел на молодого офицера. – Шест? Не многие юноши интересуются простой палкой.
– Не знаю… – отвечал тот пожимая плечами. – Мне нравится. Копьё и шест, да и вообще любое древко, хоть алебарда,
– Вот и прекрасно, – произнёс генерал и, чуть подумав, встал и, подойдя к комоду, взял лежащий на нём кошелёк, достал из него монету, – у нас в атлетическом зале всегда стояла двухвёдерная бочка с белым столовым вином. Вино было разбавлено вполовину, мы пили его вместо воды.
Генерал положил монету на стол перед Максимилианом.
– А где это было? – поинтересовался фон Готт.
– Я служил в гвардии одного герцога, – ответил Волков и продолжил: – Купите вина, отвезите его в школу, предложите всем, кто пожелает.
– О! – воскликнул фон Готт. – Лучше вина нет способа завести приятелей.
– Если только хороший обед, – произнёс Максимилиан, забирая деньги со стола.
Глава 3
Утром он проснулся и лежал в темноте, ожидая, пока кто-нибудь из слуг придёт и принесёт лампу.
И вскоре в комнате появился Томас с лампой и произнёс негромко:
– Господин, утро.
– Я знаю, я не сплю. Который час?
Но он спрашивал напрасно, парень ничего не знал про часы и ответил, как отвечал всегда в подобных случаях:
– Народ пошёл к утренней. Как позавтракаете, так и рассветёт.
– Не слышу что-то колоколов, – Волков вылез из-под тёплой перины. – Давай мыться.
Пока Томас и Гюнтер вносили в спальню тёплую воду, мыло, полотенца и почищенную одежду с обувью, он слышал, как кто-то разговаривает в приёмной.
– Кто там? – спросил генерал у слуг. – Хенрик?
– Господа Хенрик и фон Флюген, – отвечал Гюнтер, наливая ему в ладони воды из кувшина. – Господин фон Флюген желает вас видеть. Ждёт уже давно.
– Фон Флюген? Ждёт давно? – барон даже удивился. Мальчишка был немного ленив и часто просыпал и забывал про свои обязанности, за что получал нагоняй и от старших товарищей, и от самого генерала. И тут вдруг ждёт. – Ну хорошо… Пусть войдёт.
– Доброго вам утра, господин генерал.
Едва Томас сказал, что генерал ждёт его, юноша уже был в спальне, кланялся и вместо Гюнтера, который уносил грязную воду, стал подавать генералу одежду. Но сам речь ни о чём не заводил, и тогда Волков спросил у него:
– Вы сегодня что-то очень рьяны, господин фон Флюген. С чего бы вдруг такое усердие?
Подавая колет генералу, молодой человек произнёс:
– Прапорщик Брюнхвальд и второй ваш оруженосец ходят в местную фехтшуле, и я тоже желаю с ними. Но фон Готт говорит, что без вашего дозволения мне с ними идти нельзя, хотя я сам могу за себя заплатить.
– Они ходят туда для дела, – почти строго отвечал ему барон.
– И я хочу для дела, – тут Томас принёс в комнату кувшин с молоком и кофейник на подносе, так фон Флюген схватил с подноса чашу для кофе и кофейник, чашу поставил перед генералом и стал наливать в неё горячий кофе, – я тоже хочу учиться в той школе.
– Они там не для того, чтобы учиться, обучить вас смогут и многие сержанты и офицеры из наших людей. У нас много искусных бойцов. Прапорщик Брюнхвальд говорит, что наш капитан Нейман многим нос утрёт, и с мечом, и с алебардой, – и, видя, что молодой человек сразу после его отказа насупился, он добавил уже тише: – А господа ходят в школу для того, чтобы подружиться с молодыми горожанами. Я их для того туда и послал.
– Ах вот как?! – фон Флюген сразу ожил. – Так я же прекрасно со всеми дружу. Да, спросите хоть у кого, я со всеми дружу, и с капитанами и ротмистрами.
– Нет…, – барон чуть подумал и покачал головой. – Вас будут задирать и оскорблять, вы не выдержите и схватитесь за меч. Убьёте или пораните кого-нибудь, и в городе бюргеры поднимут восстание против нас. Нет, нет…
– Господин генерал, – продолжал упрашивать юноша. – Я уже на военной службе привык к оскорблениям! Как только Хенрик меня ни обзывал: и болван, и дурак, и осёл, и лентяй, и ещё по-всякому, но я всё терплю. И я обещаю, что за два дня с кем-нибудь в той школе подружусь. Если не подружусь в два дня… то больше и ходить туда не стану.
И тут генералу пришла в голову одна мысль, он внимательно глядел на своего оруженосца, слушал его. И наконец произнёс:
– Хорошо, господин фон Флюген, я дозволю вам сходить с прапорщиком и фон Готтом в фехтовальную школу, но предупреждаю, что вы не должны поддаваться ни на вызовы, ни на оскорбления, даже ежели оскорблять будут вашу матушку или нашу Церковь.
– Так и будет, поверьте мне, господин генерал. Ни с кем драться не буду и ругаться не буду, – заверял его юноша. – И обязательно с кем-нибудь там подружусь.
– И не думайте, что вы будете там прохлаждаться целый день. Чтобы до обеда вернулись в казармы и занялись моими лошадьми. Попоны все надобно выстирать и потники – найдите желающих, деньги я вам потом отдам, – и как следует вычистите моего рыжего.
– Я вернусь и всё сделаю, – радостно обещал фон Флюген перед тем, как убежать.
А генерал наконец приступил к своему завтраку, а слуги начали ставить перед ним блюда с варёными яйцами, сырами, теплое молоко и мёд, хлеб и сдобные булки, доливали ему в чашку кофе и пододвигали поближе блюдца с сушёными фруктами.