Инквизитор. Вассал и господин
Шрифт:
Тут же во дворе их встретил мажордом. Не юный муж солидного вида и с большой тростью, что была завершена серебряным набалдашником. Кроме серьёзной трости о важности этого человека говорила не только добрая одежда, но и золотая цепь гульденов на двадцать.
– Я прибыл по приглашению барона фон Виттернауфа, – сказал Волков, бросая повода Сычу.
– Барон дожидается вас, – с едва заметным поклоном величаво отвечал мажордом.
– Ишь ты, серьёзный какой, – тихо сказал Ёган, – и не поклонится даже толком.
– И не говори, боится, спина переломиться, – согласился с ним Сыч, с интересом разглядывая цепь мажордома. – Вон сколько золота на себе носит, важная, видать, птица.
Они с Сычём
А всех остальных мажордом жестом пригласил следовать за ним. И все пошли. Шёл он, подлец, так, что Волков едва поспевал за ним, непросто ему было хромать по высоким и вычищенным ступеням. Да ещё если они не кончались. Подъём – коридор, подъём – коридор. Подъём – длинный коридор. Кавалер покрылся испариной, сжал губы в нитку. Ногу на ступенях стало выворачивать, словно он уже целый день ходил, становился он на неё всё тяжелее. Но просить мажордома не спешить он не хотел. Не к лицу рыцарю божьему выглядеть немощным. А вот по шее мажордому он дать хотел. Но вряд ли бы это вышло, угнаться ему за ретивым мужем не было никакой возможности. Да и догони он его – сдержался бы. Ничего, он потерпит, не для того он здесь, чтобы слуг герцога задирать. Вот и шёл он за мажордомом, сопя и стискивая зубы. Терпел боль в ноге и обиду в сердце.
Наконец, они пришли. Наверное, на четвёртом этаже замка, в гулкой зале, с большим столом и огромным камином, мажордом остановился у больших дверей. Трижды стукнул в них посохом.
– Рыцарь Фолькоф к вам, барон! – Звонко крикнул он.
– Проси, – донеслось из-за двери.
Волков подумал, что и герцог там, за дверью, быстро вытер пот с лица и пошёл к двери, стараясь не хромать сильно. Мажордом услужливо открыл ему дверь, хотя это и должен был делать лакей.
Жестом пригласил его войт, бесцеремонно останавливая всех господ офицеров, что собирались следовать за кавалером.
Те послушно остановилась. Стали разглядывать гобелены на стенах. А Бертье не постеснялся, взял стеклянный кувшин со стола, потряс его и радостно сообщил:
– Господа – вино!
Рене, Брюнхвальд и Максимилиан ничего ему не ответили и смотрели на него осуждающе. Бертье вздохнул и поставил кувшин на стол.
Барон, как увидал кавалера, так встал из-за стола и развёл руки для объятий, словно встретил старого друга.
– Кавалер, ну вот вы и добрались сюда. Рад вам, рад.
Они обнялись. И Волков, отстраняясь от барона, вдруг увидал на нём золотую цепь, ещё более тяжёлую, чем была на мажордоме. Заканчивалась цепь медалью с изображением подковы. Волков удивлённо глядел на медаль и, указав на неё пальцем, спросил:
– Обер-шталмейстер?
Они уселись за стол.
– Да, – расплылся в улыбке барон. – Его Высочество счел, что мои старания заслуживают награды. И теперь я Первый Конюший двора. Но вы не волнуйтесь, кавалер, ваши старания тоже не остались без внимания. Герцог и канцлер приняли решение, правда…
Барон замялся, немного сморщился, как от неудовольствия.
– Что? Говорите, барон.
– Был у вас недоброжелатель. И многое он сказал против вас.
– Это обер-прокурор, – догадался Волков, вспоминая лицо графа на суде в Хоккенхайме.
– Да, это граф фон Вильбург, дядя нашего герцога.
– И что же за упрёки он приводил?
– И то, что вы чинили неправедный суд в Хоккенхайме, и то, что вы разграбили Фёренбург, и то, что вы убили лучшего чемпиона герцога в нелепом поединке.
Волков молчал, хотя ему было, что сказать на каждое из этих обвинений. А барон продолжал:
– Но на всё это у меня был ответ, и тогда граф Вильбург высказал тезу, которую мне парировать было нечем.
– И что же это за теза?
– Вильгельм Георг фон Сольмс, граф Вильбурга, сказал, что вы рыцарь Божий и человек курфюрста Ланна и
Волков помолчал и спросил:
– А они что, и вправду братья?
– Да какой там, – барон наклонился к Волкову и зашептал, – курфюрст Ланна и Фринланда урождённый Вуперталь. Это древний род из старых дюков такой же, как и Бюловы или Филленбурги. В общем, все родовитые курфюрсты, чей род, хоть раз занимал императорский трон. Ребенрее ни разу не сидели на этом троне. А имя предков нашего герцога Мален. Двести лет назад о Маленах и не слышал никто. Имя Ребенрее они носят всего сто пятьдесят лет. – Он поднял палец вверх. – Но не вздумайте это где-нибудь упомянуть, сразу наживёте себе десяток влиятельных врагов.
Кавалер кивнул, и барон продолжил:
– В общем, мне нечего было ответить графу по поводу вашей преданности архиепископу Ланна. И герцог с канцлером сказали, что примут решение, поговорив с вами.
– И когда они хотят поговорить со мной? – Спросил Волков, мрачнея.
Никогда, никогда и ничего не проходило в его жизни гладко.
– К концу завтрака, ко второй перемене блюд. То есть сейчас.
Барон встал, и Волков с трудом поднялся со стула. Ну, хоть не пришлось ждать. И то хорошо.
Глава 3
Они вышли из комнаты, вышли из богатой залы, захватив с собой всех пришедших с Волковым, и направились к столовой герцога. А путь к ней вёл через длинный балкон, что тянулся на четвёртом этаже замка вдоль восточной стены. Барон не спешил, как мажордом, видимо, из чувства такта, и Волков был ему благодарен.
Он всё больше проникался расположением к этому человеку.
А на балконе, чем дальше они шли, тем больше было важных людей. Нобили, влиятельный горожане, придворные – они стояли группками и с интересом наблюдали за Волковым и его офицерами. Если кавалер глядел на них, то эти господа ему слегка кланялись, он так же отвечал им поклоном. А барон улыбался и кланялся всем. Видимо, знал тут каждого. Когда Волков и сопровождавшие его офицеры проходили, господа начинали шептаться им в след. А в конце коридора так и вовсе было не протолкнуться. Там стояли молодые люди, разодетые в меха, шелка и бархат, их пальцы были в золоте, и уже с десяти шагов кавалер почувствовал запах благовоний и духов. Все до единого были при оружии. У всех модные мечи с затейливыми гардами. Да и кинжалы у многих. Эти господа на вид были столь же прекрасны, как и опасны. Волков служил в гвардии герцога да Приньи, он знал, что это за люди. Они везде были одинаковыми. Только назывались по-разному, где-то они звались Молодым двором, где-то просто Выездом, а кое-где Чемпионами или Ближними рыцарями. Это были безземельные младшие сыновья, вечные участники рыцарских турниров, дуэлей, интриг и убийств. В общем, беспринципная, жадная свора опасных людей, которые ждут ласки синьора, ждут, что им выпадет удача и сюзерен даст им землю за какое-нибудь грязное дельце, или же им удастся выгодно жениться. В общем, опасная сволочь. От таких господ кавалер желал держаться подальше. Он старался пройти, даже не взглянув в их сторону. Так бы всё и вышло, господа рыцари учтиво расступались перед бароном, который, видимо, всех их знал. Если-бы один из них вдруг не сказал, обращаясь к Волкову:
– Извините, добрый господин, но ваше лицо, кажется мне знакомым. Мы нигде не встречались?
Всем пришлось остановиться, даже барону. Кавалер сразу узнал этого господина, но говорить с ним ему совсем не хотелось, он ответил:
– Наверное, мы встречались на юге. Я провел там двенадцать лет.
– Да нет же, я там не бывал, – продолжал молодой господин. Он нахмурил брови, вспоминая и не очень-то вежливо указывая на Волкова пальцем. – Вы, кажется, коннетабль из Рютте. Точно, вы служите у барона фон Рютте.