Инквизитор. Вассал и господин
Шрифт:
На том дело было и кончено. Иероним Фолькоф, рыцарь Божий и господин Эшбахта, забрал у канцлера свои бумаги и письмо к имперскому землемеру и откланялся. Вышел из залы, и ещё постоял рядом с дверью. Перечитывал свой пакт. Рассматривал печати. И был, кажется, поначалу всем доволен. Но потом задумался.
Брюнхвальд и все остальные очень хотели знать, что делал кавалер Волков так долго у канцлера, но Волков сел на лошадь молча, и всю дорогу до трактира задумчиво молчал.
Никто его тревожить не решился, только когда он уселся внизу в общей столовой, а не пошёл к себе в покои, Брюнхвальд отважился его спросить:
– Кавалер, от чего вы так задумчивы?
Волков положил пред ним на стол свиток, мол, читайте.
Брюнхвальд взял его с благоговением, прочёл внимательно и сказал:
– Так отчего же вы грустите? Получи такой свиток, я бы благодарил Бога до конца дней.
Офицеры Рене и Бертье брали свиток и тоже читали, даже монах и Максимилиан заглядывали им через плечо, тоже желая знать, что там написано. Все были в восторге.
– Дьявол, что нужно сделать, чтобы получать лен? Я готов на всё! – Заявлял пылкий Бертье. – Да вот до сих пор случая не представилось. Ни разу мне никто такого не предлагал.
А вот серьёзный и взрослый Рене молчал и шевели губами.
– Так чем же вы огорчены? – Всё не понимал Брюнхвальд, садясь за стол напротив Волкова.
– Ничем, добрый друг мой, ничем, просто задумчив я, – отвечал Волков, – отчего же мне грустить, разве от того, что земля моя велика, но не богата, оказывается, так пусть, мне много и не надо.
– А найдётся ли на вашей земле место, где я мог бы поставить сыроварню, и выпас, где я мог бы пасти коров? На выгодных для вас, кавалер, условиях, конечно? – Спросил Брюнхвальд.
– Сыроварню? – Удивился Волков.
– Вы же знаете, что я женился недавно, и жена моя, Гертруда, держит сыроварню в городе Альк, – пояснил Брюнхвальд, – вы ж знаете мою жену?
– Конечно, конечно заню, – всё ещё удивлённо говорил кавалер.
– В городе, после суда, люди ей больше не рады,– невесело сказал Брюнхвальд, – мы решили продать сыроварню и уехать. Думали переехать в Ланн, там и поставить сыроварню, но глава цеха сыроваров Ланна сказал, что за вступление в цех нужно будет внести в цеховую казну пятьсот сорок талеров и платить в цех десятину. И это не считая городских налогов и налогов церковных. В общем, я подумал, что вы, может, не будете против, если я поставлю сыроварню на вашей земле и арендую у вас выпас для десятка коров или, может, дюжины…
Волков помолчал немного и, видя, что Брюнхвальд, да и Рене с Бертье тоже ждут его ответа, сказал:
– Друг мой, сегодня Бог щедр ко мне, почту за честь помочь вам. Я рад, что вы поедете со мной.
– Человек, – звонко крикнул Брюнхвальд, – вина нам! Немедля!
– Ах, как это здорово, господа, – говорил Бертье. – А что же нам с Рене делать?
Волкову захотелось сделать что-то и для этих офицеров хорошее, и он произнёс:
– Господа, с сего часа считаю, что контракт ваш закончен, вы и ваши люди свободны от обязательств передо мной. Забирайте провиант, все бобы и весь горох, остатки солонины, там ещё бочонок свиного сала жира есть… Муку тоже забирайте. Соль. Это вам подарок от меня, вы свободны. Этого вашим людям должно хватить на две недели.
– О, это очень щедро, – сказал Рене и поклонился. – Нам это точно не помешает. Наши люди будут вам благодарно, господин кавалер. Храни вас Бог.
А Бертье вдруг фыркнул весело и, кажется, раздражённо, схватил Рене за рукав и потащил от стола прочь. Они стали в тёмном углу и молодой Бертье стал о чём-то горячо говорить Рене, безжалостно тыча ему в живот пальцем. Тот смотрел на него и молчал, внимательно слушал и пытался отвести от себя палец товарища.
А на стол, расторопный лакей поставил уже кувшин с вином и стаканы. Появилась и Агнес, она, не спрашивая разрешения, села за стол рядом с Волковым, совсем близко к нему, неуместно близко, и опять же без разрешения взяла свиток владения. Прочла и положила его на стол.
– И что, не порадуешься новости такой? – Спросил у неё кавалер.
– Так то для вас новость. – Сказал девушка с улыбкой и свысока глянула на своего господина. – А для меня и не новость это. Всегда про то знала наперёд.
Пока Волков смотрел на неё удивлённо, а она потянулась за стаканом с вином и рукой своей, как-бы невзначай, оперлась на его бедро. Так не всякая жена ведёт себя с мужем. И всё это при людях его, при Ёгане, Сыче, Максимилиане и монахе, что всё ещё стояли у стола. Может, и не видели они этого, но Волков её руку со своей ноги скинул без всякого почтения. Чтобы не думала себе ничего.
А она только засмеялась и стала пить вино, глядя на него поверх стакана. И все вокруг видели, какая она стала: и злая, и смелая, и даже красивая.
Волков глядел на неё и удивлялся про себя. И не замечал он изменений этих прежде. Нищенская худоба ушла. Губы полны, красны. И грудь под платьем заметна стала. Волосы чисты и ухожены, сложены затейливо под богатый чепец. Да и не чепец это, это дорогой гребень под шёлковым шарфом. Последнее время она вся стала заметно круглее, добрая еда у господина, хорошая одежда, уход – всё красило её. Даже косоглазие, кажется, стало менее заметным. Откуда только взялась вся эта приятность в ней.
Пока он глядел на неё удивлённо да думал о ней ещё более удивлённо, Бертье и Рене договорились и подошли к столу. И Бертье заговорил, как всегда горячо и быстро, и от того его акцент стал ещё более заметен.
– Кавалер! Мы с моим другом Арисбальдусом Рене договорились вас просить.
– О чём же, господа? – Спросил Волков, горячо надеясь, что денег они у него просить не будут.
– Раз ротмистру Брюнхвальду вы предоставляете землю под сыроварню, значит, дозволите и дом поставить на своей земле.
– Ну а как же женатому человеку без дома? Дом ему обязательно нужен. – Сказал кавалер.
– А может, и нам позволите у вас жить, домов у нас нет, ни у меня, ни у Рене. Может, и мы в земле вашей дома поставим? И мы будем добрыми соседями Брюнхвальду.
– Глупцом нужно быть, чтобы отказаться от двух хороших офицеров, – обрадовался кавалер, что у него не попросили денег. И от радости сам предложил. – Господа, коли пойдёте жить в мою землю, возьмёте и вы, Карл, и вы, господа, камня, глины и леса столько, сколько на добрый дом идёт, и всё бесплатно, коли есть всё это в моей земле.