Инноваторы. Как несколько гениев, хакеров и гиков совершили цифровую революцию

Айзексон Уолтер

Брина и Пейджа объединяло еще одно: они с юного возраста умели работать на компьютерах. Родители подарили Брину Commodore 64 на его девятый день рождения. «В те времена было намного проще запрограммировать компьютер, чем сегодня, — утверждает Брин. — На моей машине был установлен интерператор BASIC ^[1046] , поэтому я мог сразу начать разрабатывать свои программы». В средней школе Брин и его друг писали программы, которые имитировали искусственный интеллект и могли поддержать диалог с человеком, но только на письме. «Не думаю, что сейчас дети, начиная работать на компьютерах, имеют возможность так легко погрузиться в программирование, как это было со мной» ^[1047] .

1046

Речь Сергея Брина на конференции Breakthrough Learning, штаб-квартира Google, 12

ноября 2009 г.

1047

Malseed, The Story of Sergey Brin.

Когда Брину исполнилось семнадцать лет, отец взял его с собой в Москву. Брин чуть было не угодил в переделку из-за своих бунтарских настроений: он начал бросать камни в милицейскую машину. К нему подошли два сотрудника, чтобы разобраться, но родителям удалось все уладить. «Думаю, во мне живет бунтарский дух, потому что я родился в Москве. И я бы сказал, что во взрослом возрасте он никуда не исчез» ^[1048] .

Мемуары физика Ричарда Фейнмана произвели на Брина сильное впечатление. Вслед за Леонардо да Винчи Фейнман горячо поддерживал союз искусства и науки. «Помню, в книге был отрывок, где он рассказывал, что хотел бы быть одновременно художником и ученым, как Леонардо, — сказал Брин. — Меня это очень воодушевило. Это ведь был рецепт счастливой жизни» [1049] .

1048

Интервью Сергея Брина, Academy of Achievement.

1049

МУД — от английского MUD, Multi User Dungeon, многопользовательский мир, текстовая компьютерная игра.

Он сумел закончить старшую школу за три года, а еще через три получил диплом бакалавра по математике и информатике в Университете Мэриленда. Какое-то время они с приятелями, такими же компьютерными гиками, засиживались на электронных досках объявлений и в интернет-чатах, однако вскоре Брину стало скучно читать, как «десятилетние мальчики пытаются говорить о сексе». Он увлекся текстовыми многопользовательскими компьютерными играми (МУДами ^[1050] ) и даже сам написал одну. В ней был почтальон, доставлявший игрокам взрывающиеся посылки. «Я много времени провел в МУДах и считал их классными» ^[1051] , — вспоминает Брин. Весной 1993 года, когда он учился на последнем курсе университета, Марк Андриссен выпустил свой браузер Mosaic. Брин его скачал и пришел в полный восторг от Интернета.

1050

McBride, The Ultimate Search.

1051

Auletta, Googled, 31.

Брин получил грант от Национального научного фонда США и поступил в аспирантуру Стэнфорда, где решил изучать data mining — сбор и анализ данных. (Массачусетский технологический институт нанес двойной удар, отказав как Брину, так и Пейджу, чем навредил если не им, то себе точно.) Для получения ученой степени Брину нужно было сдать восемь экзаменов, и вскоре после приезда он прошел семь из них на отлично. «Я провалил тот экзамен, в котором был больше всего уверен. Я пошел к преподавателю, чтобы обсудить ответы, и у меня получилось настоять на своем. Так мне зачли все восемь тестов» [1052] . Таким образом, остаток года Брин мог жить в свое удовольствие, ходить на любые лекции и заниматься любимыми видами спорта: акробатикой, воздушной гимнастикой на трапеции, парусным спортом, плаванием и спортивной гимнастикой — довольно необычный набор. Он мог ходить на руках и как-то признался, что подумывал сбежать и присоединиться к цирку. Брин также очень любил кататься на роликах, и нередко можно было видеть, как он молнией проносился по залам и коридорам.

1052

Гейтс пожертвовал деньги на строительство зданий компьютерных наук в Гарварде, Стэнфорде, МТИ и Университете Карнеги — Меллон. Здание в Гарварде спонсировали одновременно Билл Гейтс и Стив Балмер, поэтому оно названо по девичьим фамилиям их матерей — Максвелл — Дворкин. — Прим. автора.

Пейдж только прибыл в Стэнфорд, а через несколько недель весь факультет компьютерных наук переехал в новое здание имени Билла Гейтса ^[1053] . Брину не понравилось, как архитектор пронумеровал помещения, поэтому он предложил новую систему, которая лучше описывала, где какое помещение находится и какое между ними расстояние: «Моя система была, так сказать, интуитивно понятна» ^[1054] . Пейдж делил учебную комнату с тремя другими аспирантами, и там же обосновался Брин. Система полива растений в подвесных горшках управлялась компьютером, пианино тоже было подключено к компьютеру, также в комнате были всевозможные электронные гаджеты и туристические пенки для желающих поспать днем или остаться в университете на ночь.

1053

Auletta, Googled, 32.

1054

Vise, The Google Story, 33.

Неразлучным

друзьям дали прозвище, которое писалось в «верблюжьем регистре», — ЛарриИСергей. Их споры и колкие подшучивания напоминали дуэли, в которых мечи становились только острее, затачиваясь друг о друга. Тамара Манзнер, единственная девушка в группе, называла их перепалки «так глупо, что умно». Особенно часто она говорила эти слова, когда приятели обсуждали абсурдные идеи, например, можно ли построить из лимских бобов что-то размером с дом. «Было очень весело заниматься в одной комнате с ними, — рассказывает Манзнер. — У нас у всех был сумасшедший график. Помню, как-то раз у нас не было свободных мест в три часа утра в субботу» ^[1055] . Тандем ЛарриИСергей прославился не только своей гениальностью, но и дерзкими выходками. «Они даже не пытались изобразить уважение к вышестоящим, — вспоминает профессор Раджив Мотвани, один из их кураторов. — Они постоянно со мной спорили и без зазрения совести могли сказать: „Вы несете полную чушь!“» ^[1056]

1055

Auletta, Googled, 39.

1056

Интервью, взятое автором у Ларри Пейджа.

Нередко инноваторы объединяются в команды так, что сильные стороны одного компенсируют недостатки другого. Так было и с тандемом ЛарриИСергей. Пейдж был не особо общительным, ему было проще наладить зрительный контакт с монитором, чем с незнакомцем. У него было хроническое заболевание голосовых связок из-за перенесенной вирусной инфекции, поэтому говорил он тихим и хриплым голосом. Порой он предпочитал промолчать (в этом был некоторый шарм), чем мог приводить людей в замешательство. Зато от этого его редкие реплики становились еще более запоминающимися. Иногда Пейдж уходил глубоко в себя, а иногда был очень интересным собеседником. Он умел вдруг искренне улыбнуться и так внимательно слушал людей, что невольно льстил им и немного обескураживал. Пейдж обладал строгим научным умом, умел находить противоречия в самых обыденных высказываниях и мог легко превратить поверхностный разговор в глубокую дискуссию.

Брин же умел быть очаровательным хамом. Он мог войти в комнату без стука, с порога рассказать обо всех своих идеях и влиться в любую беседу. Пейдж был более вдумчивым и скрытным. Брину достаточно было знать, что что-то работает, а Пейдж должен был разобраться, почему оно работает. Энергичный и разговорчивый Брин часто притягивал к себе всеобщее внимание, зато в конце дискуссии Пейдж умел переключить всех на себя, вставив несколько замечаний. «Наверное, я застенчивее Сергея, хотя он иногда тоже бывает нерешительным, — говорит Пейдж. — Мы были отличной командой, потому что, возможно, я мыслил несколько шире, разбирался в разных областях. Я закончил факультет компьютерных технологий и больше него знал про технику и оборудование, а он больше смыслил в математике» ^[1057] .

1057

Интервью, взятое автором у Ларри Пейджа.

Пейдж восхищался интеллектом Брина. «Он был невероятно умен, даже по меркам факультета компьютерных технологий».

К тому же общительность Брина помогала ему объединять людей. Когда Пейдж приехал в Стэнфорд, ему выделили стол в общей комнате для магистров и аспирантов, известной как «загон». «Сергей был очень компанейский, — вспоминает Пейдж. — Он знакомился со всеми студентами и приходил потусить с нами в „загоне“». У Брина был особый талант заводить дружбу с преподавателями. «У Сергея как-то получалось попадать к профессорам в кабинеты, общаться с ними. Это было довольно необычно для аспиранта. Думаю, преподаватели это терпели, потому что он обладал незаурядным умом и много знал — ему было что сказать о самых разных вещах» ^[1058] .

1058

Интервью, взятое Биллом Моггриджем у Терри Винограда, http://www. designinginteractions.com/interviewsITerryWinograd.

Пейдж присоединился к группе студентов, изучавших симбиоз «человек — машина». Первые шаги в данной области сделали еще Ликлайдер и Энгельбарт, а теперь Пейдж с коллегами искали новые способы повысить эффективность взаимодействия людей и компьютеров. Это было темой любимого курса Пейджа в Мичигане. Он был убежден, что ПО должно проектироваться с расчетом на пользователя, то есть все интерфейсы должны быть интуитивно понятными, а пользователь всегда прав. Пейдж поступал в Стэнфорд, заранее зная, что своим научным руководителем хочет видеть Терри Винограда, жизнерадостного ученого с прической Эйнштейна. Виноград занимался искусственным интеллектом, однако затем задумался о сущности человеческого познания и сменил тему исследований, как сделал и Энгельбарт. Виноград начал изучать, как машины могут усилить (а не повторить и заменить) человеческий разум. «Я оставил свои разработки, которые можно было считать попытками создать искусственный интеллект, и сфокусировался на более общем вопросе: „Как вы хотите взаимодействовать с компьютером?“» ^[1059] — объяснил Виноград.

1059

Интервью, взятое автором у Ларри Пейджа.