Инопланетяне
Шрифт:
Однако момент для раскрытия тайны наступил лишь поздно вечером. Пока Лида осваивалась в новом месте, Руслан включил сауну. Было уже темно, когда они, напарившись, выскакивали из сауны и падали в снег, барахтались в нем, Лиде хотелось визжать от остроты ощущений – парились и барахтались они голышом.
Руслана взволновало тело девушки, твердая девичья грудь, и, теряя самообладание от нахлынувших чувств и желания, он впился губами в сосок. Лида в ответ простонала, но мягко и нежно отстранила его от себя. В этот момент она наверняка забыла про тайну, которую собиралась вызнать, и вспомнила о ней лишь после сауны, когда они в гостиной
Она чувствовала себя счастливой, и чтобы он всегда помнил о ней, не заглядывался на других и не поддавался им, решилась одарить его своей невинностью. Не будут больше подруги подтрунивать над нею, что ей уже семнадцать, а она до сих пор девушка. Решение было принято еще в Москве, когда она поняла, как ей стало одиноко после его отъезда в командировку.
Бокал шампанского сделал Руслана страстным и одержимым, целуя ее, он весь дрожал. Дрожь и желание передавалось ей, и она позволила ему приоткрыть халатик и обнажить свою грудь. Руслан стал осыпать ее поцелуями, а потом нежно поднял девушку на руки и отнес на кровать. Лида не сопротивлялась, она еще не была в безумии от любви, ей всегда хотелось узнать, что такое близость с мужчиной. Но он как бы остановился в своих действиях, и тогда она прошептала:
– Я вся твоя, любимый мой…
Ее слова как бы подстегнули Руслана, он, весь дрожа, неумело раздвинул ей ноги, и она вскрикнула от острой боли, которая тут же превратилась в безумное и бесконечное наслаждение.
– Теперь я навек твоя, – прошептала она, положил голову ему на грудь.
– И я навек твой.
– То, что случилось, поможет мне перенести разлуку. Я буду вспоминать этот вечер в колледже для девиц в Кембридже. А потом и в университете. Нас ожидают не дни, не месяцы, а годы разлуки. Я боюсь, что ты разлюбишь меня… За такими, как ты, девчонки охотятся… И я боюсь, что однажды ты не устоишь перед чарами какой-нибудь охотницы за талантами…
– Устою, не беспокойся.
– Кстати, ты мог бы преподавать в Кембридже.
И мы были бы вместе…
– Преподавать, возможно, и мог бы. Только теперь не смогу…
– Почему? – спросила она и затаила дыхание.
Он не знал, как лучше поступить в этой ситуации. Врать Лиде, самому близкому и родному человеку на всем белом свете, он не мог, но и обижать ее своим недоверием не хотелось. И все же он, вспомнив Ивана Ивановича и подписку о неразглашении секретных сведений, ставших известными на работе, которую у него взяла строгая секретчица, выдавил из себя неожиданно на английском языке:
– Я не имею права рассказывать тебе всё…
– А я думаю о том, что простого лаборанта не поселят в отдельную квартиру. К простому лаборанту не придет директор с шампанским, – она ответила ему тоже по-английски, но с обидой в голосе. – Если у нас все общее, то я не хочу, чтобы ты что-то скрывал от меня. Ведь ты же мне доверяешь? – она ласково провела ладошкой по его груди, поцеловала в щеку.
– Поклянись, что то, что ты сейчас услышишь, никогда и ни при каких обстоятельствах не расскажешь. Иначе ты предашь меня…
– Клянусь…
Они находились в спальне, но все равно Руслан рассказал шепотом о своей защите и о том, что его назначили заведующим суперсекретной лабораторией. Наивный, он надеялся, что с помощью видеокамер и жучков их не видит и не слышит Андрей Платонович, который по долгу службы приглядывал даже за Иваном Ивановичем. Академики – народ занятой, они не
За молодой парой ему в какой-то степени было неприятно подглядывать, но он для того и подарил им специальное шампанское, чтобы у них развязались языки. Он даже не смотрел на экран, когда они совокуплялись – разве он за свою жизнь не насмотрелся, как молодежь занимается любовью? А когда перешли на английский язык, он прислушивался к их словам, подумав: «Ну, конечно же, Евины дочери добьются своего – сладкая приманка, тактильное воздействие – ласковые и нежные поглаживания, воркование, поцелуйчики… Никакой потомок Адама не устоит, расскажет все секреты, не взирая на то, что разглашение может дорого ему обойтись, а иногда за него придется поплатиться жизнью своей…»
Никаких нравственных порогов, которые бы преграждали путь к некрасивым действия с его стороны, Андрей Платонович не признавал и не мог признавать.
Глава десятая
Посреди ночи, когда Лида сладко спала, положив Руслану на грудь голову, проснулась оттого, что его кто-то звал, называя по имени.
– Руслан! Руслан!
В конце концов, она проснулась. Открыл глаза и он. Они спали на раскладном диване, рядом с балконом. Через балконную дверь в гостиную светил густой синий луч, причем он издавал какой–то удивительно приятный аромат. Чтобы свет так очаровательно пах, было удивительно.
– Руслан! Руслан! – донеслось до них снова, и он встал, чтобы подойти к балкону.
Как только он вошел в луч, то сразу же для Лиды исчез. Пропал и луч, и Лида, которая пыталась кинуться на помощь ему, почувствовала, что словно прикипела к дивану.
Примерно тоже самое произошло с Андреем Платоновичем. Он видел, как над коттеджем Ивана Ивановича нависло что-то огромное, похожее на летающую тарелку – по нижнему краю светились разноцветные огоньки, бегая как бы по внешнему кругу НЛО, а потом оттуда вспыхнул густой синий луч, направленный через балкон внутрь директорских апартаментов. Светил он меньше минуты, и как только погас, НЛО взмыл вверх и исчез в небе. Андрей Платонович хотел побежать к директорскому коттеджу, но почувствовал, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой, и пришел в себя, когда в окнах директорского коттеджа вспыхнул свет.
Как только смог двигаться, он бросился туда. Застал рыдающую девушку, которая, всхлипывая, кое-как рассказала ему, что Руслана вначале кто-то звал с балкона, затем он подошел к балконной двери, оказался в луче и исчез.
Действительно, Руслана нигде не было. Андрей Платонович осмотрел балкон, проверил даже сауну, которая всё еще хранила душное вечернее тепло. Лишь после этого он догадался взглянуть на часы – они показывали без четверти три ночи, следовательно, похищение Руслана Орлова произошло четвертью часа раньше. «Так и доложим», – подумал директор, опасаясь того, что если он начнет докладывать дежурному по управлению ФСБ о похищении молодого ученого, то ему вероятнее всего, сделают замечание, что вечером надо было пить меньше. Однако замечания не последовало – в ФСБ уже звонили из Красной Поляны, сообщили, что в небе видели летающую тарелку. Оставалось лишь проинформировать заместителя Ивана Ивановича по режиму о происшествии, а уж он пусть поступает, как сочтет нужным.