Инопланетянин
Шрифт:
— Двойное. Немного льда, сахару и в меру лимонного сока.
Керол хмыкнула.
— Дайкири?
— Совершенно верно, мэм.
Сноровисто выполняя заказ, Керол чувствовала на себе его взгляд: на руках, на лице. И сама раза два будто ненароком взглянула на посетителя. Странный, ни на кого не похожий, но интересный мужчина. Волосы тёмные, почти чёрные, кожа матово-смуглая, а глаза синие-синие, васильковые! Такого раз увидишь и уже не забудешь. Взяв запотевший бокал, посетитель взболтал содержимое, льдинки при этом не то зашуршали, не то зазвенели, отпил хороший глоток и удовлетворённо причмокнул губами. Опуская
— А что, если у меня не хватит монет, чтобы заплатить за это первоклассное пойло?
Рука Керол, вытиравшая полотенцем стойку, на секунду замерла. Посетитель поднял на неё свои васильковые глаза и улыбнулся:
— А вдруг у меня и вообще нет денег? Знаете, как это бывает: неожиданные траты, забыл снять со счета, вытащили бумажник. — Голос посетителя звучал мягко, ласково. — Какое объяснение вам больше всего по душе, мэм?
— Я не мэм.
— Хорошо, — покладисто согласился незнакомец, — мисс Керол.
Она внимательно взглянула на него, хмуря красиво очерченные брови.
— Вы знаете моё имя? Что-то я не припоминаю вас.
Не спуская с неё глаз, он сделал ещё глоток.
— Я знаю не только ваше имя, но и ваш адрес. Понизив голос, он уверенно и точно назвал её адрес.
Барменша не могла скрыть удивления, постепенно сменившегося беспокойством.
— Вы из полиции?
Он грустно вздохнул.
— Разве полицейские остаются без гроша в кармане? — посетитель определённо поторопился допить своё виски. — Разве у полицейских воруют бумажники?
Керол упёрла руку в бедро, она делала это очень картинно, точно испанка.
— У вас в самом деле нет с собой денег?
Он грустно кивнул, пододвигая ей бокал, на дне которого сиротливо лежало несколько тающих льдинок.
— Лучше уж сразу признаться в этом.
Все так же подбоченясь, Керол несколько долгих секунд разглядывала посетителя, сидевшего с покорно опущенной головой. В глазах её, как предвестники грозы, мелькали зарницы, готовые в каждое мгновение превратиться в настоящие молнии. «Какого же черта ты глотал „Горную королеву“, подонок?» — вертелось у неё на языке. Но гроза не состоялась. Глубоко вздохнув, Керол убрала со стойки опустошённый бокал и миролюбиво сказала:
— Ладно. Нет сейчас, занесёте потом. — И она с точностью до одного цента назвала ему сумму.
Теперь незнакомец смотрел на неё без улыбки.
— Вы добрая женщина, мисс Керол.
— Я не добрая, — отрезала барменша, — я опытная. Вы не из тех людей, которые не возвращают долгов.
— Вот как? — Его лоб неожиданно прорезала тяжёлая мрачная складка, почти тотчас же сменившаяся мягкой улыбкой. — Впрочем, вы правы, мисс Керол. Я могу идти?
Она передёрнула плечами, все ещё разглядывая его, судя по всему, она никак не могла составить о нем определённого мнения.
— Скажите своё имя, по крайней мере.
— Немо. — Он почтительно склонил голову. — Немо Нигил.
— Странное имя.
Ответить Нигил не успел, на его плечо легла тяжёлая рука.
— Ты чего привязался к даме, парень? Да ещё монеты жмёшь! Не хочется ли тебе обнюхать мостовую? —
Без всяких признаков удивления или тревоги посетитель повернул голову. Рядом стоял здоровенный мужчина, мускулы так и выпирали из ковбойки. Мерно двигалась тяжёлая челюсть, отдавая привычную дань жевательной резинке, густые брови чуть приподняты, в глазах — презрительное равнодушие!
— Оставь его, Боб. Пусть убирается!
— Верно. Но сначала пусть извинится. Некрасиво грубить даме! — Ладонь словно тисками охватила руку посетителя, в голосе появилась жёсткость. — Ты ведь извинишься, парень? Не будь подонком!
Нигил вздохнул и покорно проговорил, склонив голову:
— Извините меня, мэм.
Барменша пожала плечами и сказала теперь уже без эмоций:
— Оставь его, Боб. Пусть убирается.
Но Боб, очевидно, относился к тому не так уж редко встречающемуся типу людей, которых покорность жертвы лишь возбуждает и делает более агрессивными. Не исключено, что ему хотелось произвести впечатление на молодую женщину, покрасоваться перед ней. Во всяком случае, не ослабляя хватки, он насмешливо проговорил:
— Ты не понял меня, парень. Нужно извиниться по-настоящему. — Он беззлобно, но довольно свирепо встряхнул посетителя. — Проси прощения!
Керол отвернулась от стойки, делая вид, что происходящее её совершенно не интересует. Она не видела реакции своего должника на требование Боба, а она была необычной. Нигил очень спокойно повернул голову к своему оппоненту и взглянул на него с откровенным любопытством.
— Но я ведь попросил прощения, мистер Боб.
— Сэр! — пророкотал Боб.
— Извините, сэр. Ведь я уже попросил прощения, сэр Вместе с покорностью Керол послышались в голосе незнакомца насмешливые, иронические нотки, и она с вновь проснувшимся любопытством повернулась к стойке.
— Прощения! Ты отбыл номер, вот что ты сделал. Я не слышал в твоём голосе истинного раскаяния. Проси прощения так, как бы просил его у мамми, когда она собиралась тебя выпороть.
Боб откровенно веселился, чувствуя себя хозяином положения.
— Оставь его, Боб, — устало сказала Керол.
Не обращая внимания на её реплику, Нигил спокойно сказал:
— Моя мать никогда не порола меня, сэр.
— И напрасно! Этим-то она тебя и испортила, превратила вот в такого подонка. — Боб уже со злостью встряхнул посетителя. — Проси прощения, кому говорят!
— Я не люблю, когда меня встряхивают, — холодно проговорил Нигил и положил свою ладонь на кисть Боба, которая все ещё стискивала его плечо. — Я не шейкер.
Керол открыла уже рот, чтобы поактивнее вмешаться в происходящее, и снова закрыла его — её вмешательства не потребовалось. На её глазах происходило нечто удивительное и не совсем понятное. Нигил как будто бы просто положил свою ладонь на лапу Боба, положил, и все, но лицо Боба сначала отразило удивление, потом оно покраснело от напряжения, на шее вздулись жилы, а мускулы всего тела напряглись, наконец, оно исказилось от боли. Нигил снял руку Боба со своего плеча и как неодушевлённый предмет положил на стойку, движения его отнюдь не свидетельствовали о мускульном напряжении, они были совершенно естественны, даже замедленны. Керол остолбенело наблюдала за происходящим, глядя на Нигила отупело и обиженно, Боб начал машинально разминать и массировать свою кисть.