Иной-3
Шрифт:
Я понял что он имеет ввиду.
– Терпи, – ответил я и вдруг подумал – из нас троих только Хлоя полноценный человек, укусить которого возникнет желание у моих спутников. И как бы они не крепились, риск очень большой. Надо что-то как можно скорее придумать по этому поводу, как-то обезопасить сестру.
– Я постараюсь, – кивнул Даррелл, тоже догадавшись о моих мыслях. – Хлоя будет в порядке.
– Хорошо. А теперь давай выбираться отсюда.
Я крепко схватил здоровяка и потянул из тумана. Даррелл зажмурился, словно и в самом деле ныряя в воду.
Мы вновь оказались в своей реальности, сидя на карете.
– Давай, подменю тебя? – предложил я здоровяку.
Тот покачал головой.
– Нет, я сам.
И взяв вожжи, поторопил совсем уже заскучавших лошадей. Карета пошла живее.
– Знаешь какое-нибудь тихое местечко, где можно отсидеться пару-тройку дней? – спросил у Даррелла, предварительно вкратце рассказав о планах. Не рассказал только одного, о чем думал уже не первый час – запрятав надежнее Хлою, отвести от нее след, уйдя прочь. Наверняка будет погоня. Наверняка в скором времени найдут. И тогда лучше будет, если я буду один, а сестра будет в это время где-то в другом месте.
Здоровяк огляделся, сообразил, куда ведет дорога, ответил:
– Есть одно местечко. Деревенька Лисья Нора. Дыра еще та. Но переждать можно. К позднему вечеру доберемся.
– Хорошо, правь тогда туда.
Я вновь вернулся внутрь кареты, на вопросы забеспокоившийся уже девушке лишь отмахнулся. Потом вновь обнял сестру, потрепал ее по щеке, свернулся в уголке калачиком и тут же уснул.
Спал крепко, без сновидений, и когда проснулся, был уже вечер. Лекса тоже дремала, Хлоя клевала носом, иногда лишь вздрагивая и насторожено поглядывая в окно, слушая, как ухает сова. Даррелл снаружи едва слышно напевал какую-то нехитрую песенку, чтобы не уснуть.
Я попытался бесшумно распрямиться, чтобы размять затекшие ноги, но Лекса тут же отрыла глаза и беспокойно глянула на меня – все ли в порядке?
– Уже приехали? – спросила Хлоя, тоже проснувшись.
– Чуть-чуть осталось, – ответил я, хотя не представлял сколько еще пути предстояло преодолеть.
Выглянул в черный квадрат окна.
Ночь. Зябко. И хоть глаз выколи – ничего не видно. Но это обычным, человеческим глазом. Я же различал чуть больше – силуэты, тени, звуки. Там, за простирающимся возле низины лесом, собралась целая стая волков, заинтересованно поглядывая на карету. Их любопытство было обусловлено лишь одним – голодом. Они уже ни раз нападали на заплутавших путников и всегда удачно. Теплое человеческое мясо было зверям по нраву.
Я отправил волкам немой сигнал и звери испугано разбежались. Почуяли вампира. Хоть какая-то польза с этого.
Свистящим шепотом перекликнулись между собой столетние сосны. Ветер прошелся по верхушкам ветвей, затих. Деревья снова застыли в холодном оцепенении. Стали слышны лесные звуки: жадная грызня прогнанных волков, осторожное тявканье лисиц, тревожное уханье совы.
И где-то совсем далеко, возле леса, ощущалось тепло.
– Даррелл! – высунулся я из окна. – Там, за низиной, деревня.
– Ага, – кивнул здоровяк. – Тоже ее чувствую. Странно как-то. Темнотища, а словно бы вижу – огоньки и дома, и даже пьянчугу вижу, запозднившегося.
– Это из-за вампирского яда в крови, – пояснил я.
Здоровяк что-то пробормотал в ответ.
Спустя час мы подъехали к деревне. Нас никто не встретил и это был хороши знак – значит нет дозора.
Мы въехали по главной дороге, остановились возле того самого пьянчуги, которого еще издали заприметил Даррелл. Припозднившийся с любопытством принялся рассматривать карету и со смесью уважения и страха повторять: «Однако!». А потом, словно бы обращаясь к своему невидимому путнику, спросил:
«Вон какое колесо! Что ты думаешь, доедет то колесо, если б случилось, в Харбен или не доедет?». И, оценив возможности колеса, сам себе ответил: «Доедет». Потом, немного подумав, добавил: «А до Скауля, я думаю, не доедет». И кивнул головой: «Точно, в Скауль не доедет».
– Отец, далеко ли до постояло двора? – спросил Даррелл, потирая от усталости глаза.
Пьянчуга рассмеялся.
– Да какой постоялый двор?! Отродясь тут ничего не было! Давай лучше покажу где можно выпить? Вот выпить найдется где.
– Нет, не интересно. Лучше подскажи где переночевать можно?
– Знамо где – у старосты Гардта. У него гостиный дом имеется, на случай приезда государственного чина. А вы ведь государственный чин, как я погляжу? Вон какая карета, хромовая!
– А где он живет, Гардт этот?
Пьянчуга неопределенно показал в сторону.
– Понятно, – ответил Даррелл и погнал лошадей дальше.
– А медный не дадите, за помощь? – вслед крикнул пьянчуга и, не дождавшись ответа, затянул нескладно песню. Далеко в лесу заунывным воем его поддержали волки.
Мы поехали по указанному направлению и вскоре оказались возле большого особняка, разукрашенного резными узорами и каменными вставками, так безвкусно, что даже Даррелл, не особо разбирающийся в тонких материях архитектурной живописи, брезгливо скривился.
Со двора залаяли собаки, вскоре в окошке загорелся свет.
– Хто тама? – прокудахтал старушечьей голос.
– Пусти, хозяйка, переночевать! – пробасил Даррелл.
Из окна высунулась голова старушки и внимательно оглядела гостей. Увидев королевскую карету, заохала.
– Никак сам… из столицы… пожаловал… – начала она причитать.
– Да ты не переживай! – успокоил ее я. – Мы из простых, не из чиновников.
– Да как же это… неловко то как вышло…
Старушка, казалось, не обращала на мои слова никакого внимания. Суетясь, она начала расталкивать всех в доме, громко веля живо вставать и накрывать на стол. Потом, когда мы уже начали сомневаться, что нам вообще откроют, двери все же распахнулись. К этому времени мы уже вышли из кареты, чтобы хоть немного размять ноги. Вечерняя прохлада приятно освежала.