Иной

Однажды я должен был умереть.

Несмотря на это, произошло это поистине долгожданное для всего криминального мира событие до нелепости случайно. Так глупо, что даже смешно — я просто расслабился. Сверхъестественные силы развращают; глупый, глупый я так сильно на них полагался, что, подмяв под себя множество квалифицированных убийц и прочий сброд, просто-напросто забыл о том, что я — человек.

Ни одна сила не защитит тебя от всего; будучи обычным мешком с мясом и просто невероятным идиотом, я попал в одну из тех самых ловушек, которые начинаешь игнорировать, когда становишься на порядок выше их установки.

Капкан схлопнулся. Я умер, истекая кровью и корчась от боли, как будто никаких сверхсил, никакой мощи и авторитета и в помине не было.

Пожалуй, этого достаточно, чтобы претендовать на премию Дарвина.

И всё же, я очнулся.

Сначала был запах — отвратительный запах каких-то трав, будто я попал в захолустный чайный магазин. Затем я почувствовал свои конечности и осознал, что боли нет. Вот так вот, сначала ты мучительно умираешь, а потом никакой боли нет и в помине. Ну не шутка ли?

Я фыркнул своим мыслям; рядом послышались лёгкие шаги. Кто-то нагнулся надо мной, прощупал мой пульс и пробурчал что-то непонятное себе под нос. Дождавшись, когда человек отойдёт, я открыл глаза.

Меня встретил тёмный потолок. Светлое помещение, рядом окно; сам я, кажется, лежал на узкой кровати и был подозрительно живым и здоровым. Я осторожно приподнялся, глядя на свои руки — уменьшившиеся, без морщин, они выглядели совсем не так, как я их помнил, хотя, без сомнения, оставались моими.

Бред какой-то. Посмертные сны нынче… Странные. Я-то ожидал, что стану одной из множества неупокоенных душ, слонявшихся по свету.

Некто, осматривавший меня минуту назад, снова метнулся ко мне; эта была девушка не старше двадцати пяти. Низкая, довольно симпатичная блондинка. Правда, её одежда никак не смахивала на то, что люди носили бы в повседневной жизни. Да и на форму врача это не походило — длинное, но не пышное темно-зелёное платье с причудливой вышивкой и коричневый плащ на плечах будто вышли из фильма с претензией на историчность, а не из реальной жизни.

— Очнулся, — сказала она, хлопая глазами; казалось, будто она обращается не ко мне, а к самой себе. — Да неужели. Боже мой, как вы себя чувствуете? Что-нибудь болит? Голова кружится?

Голова кружилась только от того, как она тараторила, проглатывая окончания слов. Я поморщился и ответил:

— Всё нормально. Кто ты такая?

Стоило сохранять спокойствие. Набрасываться сходу не в моём стиле — лучше просто поговорить, раз уж эта косплеерша дружелюбно настроена, хоть происходящее и попахивало сюрреализмом.

— Я Листра, — отозвалась девушка. — Листра Торонат, лекарь. Я наблюдала за вами последние два месяца. Вы уверены, что чувствуете себя хорошо? Не тяжело двигаться?

— Уверен, — отозвался я. Лекарь? Даже не врач? Не надо было читать всякое фэнтези в молодости — теперь поглядите что генерирует мой больной мозг! — Скажи мне, Листра… что это за место?

Девушка замялась; я быстро понял, что она не хочет со мной говорить.

— Госпиталь при храме Двенадцати, — наконец сказала она. — Мы в столице Кальберон. Скажите, вы можете назвать своё имя?

— Имя? — я поморщился. На ум приходило только моё настоящее имя, но почему-то мне показалось, что Листра хочет услышать не его. — Алекс Эддерли.

Листра моргнула. Затем, после короткой паузы, она спросила:

— Только это имя?

Я фыркнул. Сколько по её мнению у меня имён?

— Ну и какой был правильный ответ?

Девушка замялась. Её глаза бегали по комнате, пока она, прикусив губу, пыталась понять, что теперь делать. В этот момент мы достигли взаимопонимания: я тоже понятия не имел, что вообще происходит, и что я должен делать и говорить.

— Пожалуйста, оставайтесь здесь, — выдохнула Листра. — Я кое-кого позову. Думаю, вы должны поговорить не со мной.

С этими словами девушка выскочила из комнаты, громко захлопнув деревянную дверь. Она сделала это с такой силой, что склянки, стоявшие на столе, тихо зазвенели.

Ну что ж… как будто мне действительно есть куда пойти.

Ждать Листру пришлось долго — достаточно, чтобы вздремнуть (как будто мало мне спалось — два месяца!) и задаться вопросом, собирается ли она вообще возвращаться. Но к тому моменту, как я совсем отчаялся, Листра наконец явилась, будто какой-то герой драмы. За ней следовало трое человек: старик с явно дорогим бело-золотым посохом и двое мужчин в одинаковых белых мантиях. Последние остались стоять у дверей; старик же, непонятно как удерживая на голове свою странную высокую шапку, прошаркал ко мне и заговорил:

— Рад видеть тебя проснувшимся. К сожалению, ты пробыл во сне дольше, чем остальные, но мы не теряли надежды. Я первосвященник церкви Двенадцати, Виалар. У тебя есть вопросы, не так ли?

Какая проницательность. Что за сон, что за «остальные»? Кажется, чем дольше местные говорят, тем меньше я понимаю.

И почему кто-то настолько важный, как первосвященник, пришёл глянуть, как я от комы очухиваюсь?

— У меня полно вопросов. Что за церковь Двенадцати, и почему я здесь? Что происходит?

— Поклонение Двенадцати — государственная религия Риадона, — терпеливо ответил первосвященник. — Ты находишься здесь, потому что госпиталь столицы — самое подходящее место, чтобы содержать человека, не выходящего из сна неделями. Юная леди Торонат сказала, что вы назвались чужим именем. Это может быть одним из побочных эффектов.

Чужим именем? Тоже мне. Прожил всю жизнь, и вот, на тебе. Может, теперь вы скажете, что я вовсе не мужчина? Или, того лучше — не человек!

— И от чего же этот побочный эффект? — поинтересовался я; происходящее меня забавляло. Казалось бы, люди и вещи выглядели настоящими а воспринимать всё это, как реальность, я всё равно не мог.