Иной
Шрифт:
— Тёмное колдовство, — трагично отозвался первосвященник. — Вас зовут Альберих Эльдалиэва. Вы четвертый сын графа Эльдалиэва, ехали в столицу на обучение. К сожалению, произошёл несчастный случай.
Давно я не слышал такого бреда. Что-то в этой истории не складывалось, хоть первосвященник и пытался наплести мне свою версию произошедшего. Отчего-то мне стало жаль настоящего Альбе… Альба… Альре…
Кто придумал эти мудрёные длинные имена?! Уж я-то точно не хочу носить одно из таких! Не прошло и тридцати секунд, как я напрочь забыл, как там меня назвали;
Разубеждать присутствующих в том, что я тот, за кого меня приняли, я не собираюсь. Знать не хочу, что тогда будет — а в этом знатно ослабшем молоденьком теле… понятия не имею, отобьюсь ли, случись что.
— Честно говоря, я понятия не имею, о каком обучении идёт речь. Кажется, в моей голове всё перемешалось, — наконец ответил я. Четвёртый сын графа? Ну и хорошо. Хоть в посмертном сне побуду дворянином — не то чтобы прежняя жизнь мне малость поднадоела. Да и что теперь рыпаться, «разумирать» что ли?
— Вы ехали в академию магии Типрихс, — сказал первосвященник. — Вы уже опоздали на начало занятий — с начала учебного года прошло почти два месяца, но я уверен, что вы нагоните сверстников.
От всех этих фэнтези-словечек у меня чуть не задёргался глаз. К тому же, академия серьёзно? Не староват ли я для учёбы?
Последнюю фразу Виалар сказал как-то натянуто; закралось подозрение, что не всё с этим Альбе-что-то-там так просто. То ли тупой, то ли слабый, кто его знает. А годков, главное, сколько? Вторые шестнадцать я не переживу.
Совсем скоро, вдоволь наговорившись, первосвященник ушёл. Стоит признать, слушал я его вполуха; я, убийца со стажем и единственный во всем мире владелец тёмной силы, так чем я вообще занимаюсь? Притворяюсь своим в каком-то другом мире? Смешно.
Не будь у меня сверхсил, я считал бы это ещё более бредовым. К сожалению, магия была слишком реальна, чтобы я её отрицал.
Это, правда, не мешает мне отрицать всё остальное.
Первосвященник скрылся за дверью, и двое в мантиях отправились за ним. Я остался наедине с Листрой; та поглядывала на меня с опаской.
— Так когда я смогу уйти? — поинтересовался я.
— Если ваше здоровье в порядке, вы сможете уехать уже завтра утром. Но ваша память…
Я махнул рукой.
— Живут же как-то люди.
В конце концов, иметь чужие воспоминания в своей головёшке не хочется, а больницы я никогда не любил.
Другой вопрос: парень пролежал в коме два месяца, а вы пульс пощупали, спросили, как самочувствие, и всё, бай-бай? Уровень медицины просто на высоте — не хотел бы я оказаться при смерти в таком месте.
Ближе к вечеру меня накормили наиотвратительнейшей похлёбкой и каким-то горьким лечебным чаем. В моей жизни была еда и похуже — гораздо хуже, а то и её полное отсутствие, — но всё равно было как-то неприятно. Первый приём пищи в новом теле, и то какая-то дрянь. Впрочем, после этого чая я крепко проспал всю ночь; на утро не было и отголоска прежней слабости, о которой я умолчал.
Разбудили меня с рассветом — это снова
Мне принесли одежду. Благо, не с чужого плеча, она отлично на мне сидела, но всё равно была малость чудной. Стоит поблагодарить моё посмертие за полную истрическую недостоверность — нервы у меня, конечно, крепкие, и чего я только не переживал, но пережить ношение какого-нибудь гульфика или гигантского воротника-рафа я бы не выдержал. Может, я и умер, но от стыда можно и во второй раз помереть. В конце концов, в косплееры я не нанимался.
Меня вывели из госпиталя — точнее, Листра вывела меня из госпиталя, даже не дав взглянуть на себя в зеркало. Не то чтобы то, что я не смог оценить своё новое молодое лицо, было трагедией — и всё же, хотелось бы не оказаться уродом или прыщавой малолеткой. Правда, оказалось, что госпиталь всё же не какое-то заброшенное место — народу было полно, и все поглядывали издалека с явным интересом.
Выйдя на улицу, я понял что место было действительно красивым: госпиталь был ладно построен, и за садом перед ним точно ухаживала не одна пара рук. Неподалёку виднелась церковь — это огромное здание со стеклянным куполом и причудливой архитектурой было сложно не заметить.
На дороге перед коваными воротами меня встретила моя первая проблема.
Ма-аленькая деталь, которую мне стоило ожидать.
Чёртовы лошади.
Лошадей я, конечно, не боюсь — это было бы глупо. Тем не менее, этих тварей я ненавижу с тех самых пор, как однажды одна из них меня чуть не затоптала. Мне было лет восемь, и всё желание ходить на конный спорт умерло в зародыше.
Благо, твари были запряжены в карету. Ехать верхом не придётся, но в голову пришла мысль, что рано или поздно это произойдёт. Вот он, мир без автомобилей — и никакой альтернативы!
Рядом с каретой ждала девушка чуть моложе Листры. Место кучера занимал молодой человек в ладно пошитой форме; он на меня не смотрел и выглядел слишком невозмутимо для обычного возницы.
Неизвестная девушка в пышном платье горничной была низкой — если с Листрой мы были одного роста, то незнакомка уступала на полголовы. У неё были тёмные волосы, собранные в пучок; она стрельнула своими лисьими глазами и коротко поклонилась.
— Рада видеть вас в добром здравии, господин.
Я едва не фыркнул и задался вопросом, подходящий ли это момент, чтобы спросить, кто она вообще такая.
— Кто ты?
Девушка в недоумении переглянулась с Листрой, но покорно ответила:
— Амелия. Служанка, — всё же сказала горничная. — Вас ждут в Типрихсе, господин. Едем.
— Едем, — покорно ответил я.
Не идти же мне в никуда, верно? Может, все эти академические штучки будут не так уж плохи? Буду воспринимать это как отпуск; давно я не отдыхал без всяких убийств.