Иной
Шрифт:
— Да больно мне нужны твои деньги, — отозвался я, качая головой. Ловким движением я позволил ножу выскочить из рукава и покрутил его в руке; на секунду даже показалось, будто моё родное тело вернулось — настолько это привычно. — Я наёмный убийца, знаешь ли.
— Ты… — мужчина нахмурился. — Пат! Пат, живо иди сюда!
Стены здесь, похоже, тонкие. Я услышал шум где-то вдалеке — будто что-то тяжёлое упало на землю. Затем были быстрые шаги вперемешку с пыхтением разъярённого проповедника.
Юноша заглянул в комнату.
— Мистер..?
— Выволоки его отсюда! — рявкнул хозяин дома. — Как ты впустил его? Он несёт вздор!
Как и ожидалось. Второй приём — устрашение. Покажи человеку, что он смертен.
Я сделал пас рукой — тёмная энергия с готовностью бросилась на слугу, протыкая его грудную клетку, будто копьё. Оно тут же рассеялось; а вот дыра осталась, и потоки крови залили одежду Пата и пол. Юноша осел на пол и плюхнулся лицом вниз. Этого оказалось достаточно, чтобы оборвать его жизнь; даже не уверен, успел ли он понять, что произошло.
Хозяин дома взвизгнул и плюхнулся обратно на стул. Он оттянул воротник рубашки, лихорадочно вдыхая.
— Пат! Что ты сделал с Патом? Что тебе от меня нужно?
— Я ищу одного человека, и мне кажется, что ты можешь мне помочь, — просто ответил я. — Ты ведь будешь со мной сотрудничать?
Мужчина неуверенно кивнул.
— Только оставь меня в покое, — процедил он.
— Хорошо, что ты трезво оцениваешь ситуацию, — фыркнул я. — Итак, ты знаешь, кто такой Альберих Эльдалиэва?
— М-младший сын графа, — отозвался проповедник. — Конечно, я знаю.
— Отлично. И ты знаешь кого-то, кто точит на него зуб? Или может быть, в вашем маленьком религиозном кружке по интересам есть убийцы или те, кто имеют с ними связи?
Хозяин дома яростно замотал головой.
— Ничего подобного, я ничего не знаю!
Я раздражённо цыкнул.
— Неверный ответ. Или ты знаешь, или умираешь — или уже забыл условия? Я даю тебе ещё одну попытку.
Для убедительности я снова покрутил нож; его лезвие сверкнуло на свету, и по шее проповедника покатился пот.
Конечно, он осознаёт свое положение. Он не идиот: охраны нет, я маг, а его тело слишком жирное, чтобы обороняться. Тут хочешь не хочешь, а придётся сотрудничать.
— М-может быть… я не уверен… — промямлил он. — Я видел человека из «Когтя», когда приносил деньги. Эти наёмники очень известны. Думаю, они могли бы взяться за чьё-то убийство, если им заплатить.
— Что, правда?
— Я слышал, в культе Двенадцати должно быть по крайней мере пятьдесят человек из их организации… Но тот — я видел его, и его татуировка на шее была именно такой… Это всё!
Я попытался вспомнить человека, напавшего на меня в Типрихсе. Дурацкая плохая память на людей! Кажется, на его одежде был высокий ворот… Даже не знаю, были ли у него какие-то татуировки, но теперь это моя единственная наводка. К тому же, организация наёмников — именно то, чего я ожидал. Кто тут будет делать что-то своими руками?
И ведь я понял бы, если бы они убили Амелию, но похищать-то её на что?
— Значит, «Коготь», — протянул я. — Где мне их найти?
Мужчина сглотнул.
— Откуда мне знать? Я не так осведомлён… Я и слышал-то о них мельком — это не то, что обсуждают на каждом шагу!
Я вздохнул. Ладно — всё равно какой-то план вырисовывается. Того, что у меня уже есть, вполне может быть достаточно.
— Отлично, — медленно произнёс я. — Думаю, мне достаточно того, что ты рассказал. Можешь жить.
Мужчина выдохнул с заметным облегчением. Я вышел за дверь; не обращая внимания на оставшегося в кабинете проповедника, я медленно прошёлся по коридору, добрался до входной двери и выбрался на улицу, громко хлопнув дверью. Затем я щёлкнул пальцами — в комнате, в которой остался проповедник, раздался взрыв.
Свидетели долго не живут.
Что ж, зря я замаскировался — опять возвращаться в Типрихс, переодеваться в Альбериха и снимать глупое слепящее заклинание.
Часы ходьбы! Придумали бы уже мотоциклы. Передвигаться в этом мире действительно неудобно — кажется, больше всего времени я трачу только на перемещение с места на место. Наконец я доковылял до Типрихса; в ночи пробрался на территорию академии и вернулся в свою комнату в общежитии.
Была глубокая ночь; поздновато, чтобы что-то предпринимать. Я решил потратить время с пользой: убрал следы погрома и отыскал новую вазу в подсобном помещении. Пришлось сбегать к клумбам возле общежития — я не знал, где ещё взять землю, и надеялся, что садовник меня не вычислит. Из убийцы в школьного воришку земли — вот это я понимаю, перевоплощение.
Уродец своим новым жилищем был доволен. Он неведомым образом зарыл корни в землю сам, что-то мне повякал и уснул. Вроде такая дрянь, а вроде домашнее животное. Это тебе не завести сфинкса и понимать, что может он и страшненький, но любимый. Это… Я даже не знаю, чем теперь считать Уродца. Что я породил?
До утра я читал при тусклом свете настольной лампы. Была смутная надежда, что кто-нибудь залезет сюда в ночи; никто так и не появился. Редко я бываю разочарован отсутствием покушения на свою шкуру. Что ж, тогда придётся вернуться к плану А.
Наступил рассвет. Рановато. Я досидел до семи часов. Затем привёл себя в порядок, принимая свой самый обычный вид: привычный комплект школьной формы, рубашка со странной сложной завязкой и абсолютно дурацкий полугалстук-полуленточка. Вопрос в том, почему бы не носить обычный. Ну и выпендрёжство.
Я вышел из комнаты. На первом этаже столкнулся с Обелем, тащившим Райана на занятия; ну, на самообучение, учитывая то, что дни лекций мы уже пропустили.
— Утро, — махнул он.
Я поздоровался в ответ и поинтересовался: