Иноземия, или туда и снова туда
Шрифт:
Вскоре лес стал менее густым, чаще встречались просветы, и, наконец, деревья вообще закончились, открыв нашим героям прекрасный вид морское побережье, куда все встреченные им ручьи и вытекали. Одновременно с этим раздался громкий хлопок. Зак было приготовился к встрече с противником, однако все оказалось много прозаичнее — это Ав со всей силы хлопнул себя ладонью по лбу, при этом изо всех сил причитая:
— Вот балбес! Ну это же было понятно с самого начала, а я… Решил, что раз такого быть не может, то и не может быть! Ну надо же, какой балбес!
— Согласен, Ав, — перебил его Зак, — Но может лучше пояснишь, в чем дело?
— А в том, Зак, что я прекрасно знаю, где мы находимся. И Она это знает. Насчет тебя не уверен, но место, где мы сейчас стоим, известно любому, кто хоть раз в своей жизни открывал атлас мира и смотрел на карту!
— Ав, — на этот раз перебила его Она, — Ты что, хочешь сказать, что мы на Граничном Мысе? Но этого просто не может быть! Ав, ты хоть понимаешь, какое расстояние от Этросгаста до Граничного Мыса? Да сюда и за месяц не добраться, а мы всего несколько часов в лучшем случае…
— Да, Она, я тоже так сначала подумал, потому и подсознательно и прогнал от себя эту мысль. Но, смотри сама, лес на камнях, река миллиона ручьев, и, я
— Спасибо, что пояснил, — поблагодарил Зак, — Вот только если бы кто из вас еще и растолковал, что такое этот мыс…
— Граничный Мыс, — начала лекцию Она, — это самая южная точка нашего мира, южнее которой — только Южный Океан. Причем, хоть в существовании этого места никто никогда не сомневался, о том, что тут твориться, говорят скорее как о каких-то сказках, чем о реальных фактов. Ладно, Зак, ты видимо действительно ничего не знаешь, потому послушай. Коротко о географии нашего мира. Как известно, мир наш на востоке упирается в горы, за которым вообще неизвестно, есть ли хоть что-то. На западе мир омывается Западным Океаном, обжитым и многолюдным, в котором много мелких и крупных островов, часть из которых ныне занимает прекрасно известный тебе СОС. Идет этот океан неограниченно далеко, так далеко, что ни один мореплаватель так и не смог достичь его края, если он, конечно, есть. На севере расположен Северный Океан, одиннадцать месяцев в году покрытый льдами, на котором кроме самых лихих великославцев никто вообще плавать не рискует. Ну и наконец на юге расположен Южный Океан — самый загадочный из всех. Ни один капитан тут никогда не встречал шторма, тут всегда хорошая погода, попутный ветер, нет опасных морских хищников, да и вообще, все бы прекрасно, да вот только редко отсюда возвращаются. Бывает, что иной корабль до самого Граничного Мыса раз двадцать сплавает, и ничего, как новенький будет. А десять других, такого же класса, с не менее умелыми капитанами и экипажами, один раз поплывут сюда, да так и пропадут в дороге. Или еще страшнее, поплывут десять кораблей, и каждое утро один из них пропадать будет. Куда — никто не знает, тут ни обломков не встречается, ни тел на берег не выносит. Просто были корабли, раз, и нет уже кораблей. Все об этом знают, потому и нет постоянного сообщения между югом и севером, а если кто сюда заплывет — то раз в пару лет, не чаще. Да и по суше сюда никак не добраться. Та часть мира, где расположены Ропа, Окраина, Великославия и многие другие страны, это все Северный Мир. На юг от него идет Безумное Море, это залив Западного Океана, доходящий до самих гор, где постоянно бушуют настолько дикие ветра, что их даже сравнить не с чем. Они, превращая Безумное Море в нечто действительно безумное, уходят куда-то в горы, и что с этими ветрами дальше становиться — никто не знает.
— Так вот откуда берется Ветер! — догадался Зак, но Она и Ав, не понявшие столь странное для жителей Иноземии заявление, на него никак и не прореагировали. Она продолжила.
— Южнее Безумного Моря лежит Средний Мир — довольно жаркое, неприятное и пустынное место, где, не смотря на все это, тоже находятся несколько десятков стран, из которых есть как крупные, почти как Окраина, так и совсем карликовые. Все эти земли хорошо исследованы и там нет ничего такого, что делало бы их загадкой.
— Да, — кивнул головой Ав, — Был я во многих из них — жара, песок, глиняные домики… Там даже машины глохнут. Ничего приятного в тех странах нет.
— Нет, — согласился Она, только мечтавшая там побывать, — Южнее этих земель лежит Великая Пустыня — огромное пространство, где нет ни воды, ни тени — лишь гладь песка. Пересечь ее нелегко, но, в принципе, можно, однако сразу же за ней начинаются Южные Горы. Они проходимы, однако обладают той же самой особенностью, что и Южный Океан — в них пропадают люди. Те, кто прошел пустыню и не пропал в горах, оказывались в Южном Мире — а вот тут уже начинаются сказки. В Южном Мире, то есть мире, простилающимся на юг от Южных Гор, за последние лет сто побывали более двух тысяч профессиональных путешественников, это те, кто потом сумел вернуться назад, и каждый из них описывает эти земли по своему, совершенно не так, как это делали до него другие… Одни говорят, что они встречали демонов, на четырех ногах и с хвостами, другие — что их хлебом-солью встречали одноглазые гиганты, третьи — что они бились с приспешниками дьявола, сидящими на огромных чудовищах… Причем, сколь бы не были различны эти рассказы, в основном они сходятся — Южный Мир, это одна большая и могучая держава, которую по силе сравнивать с тем же СОСом или Ропой просто некорректно. Тут все построено на абсолютно иных принципах, тут другая жизнь, другие обычаи, но живут тут, помимо дьяволов, демонов и гигантов, еще и обычные люди, причем их, как и повсюду, большинство. У них есть своя столица, Отсилаказ, их земли простираются от гор на востоке до океана на западе и от гор на севере и до океана на юге, крайняя южная точка суши в котором — Граничный Мыс. У них есть свои достопримечательности, например река Миснилама, настолько полноводная, что в некоторых местах другого берега не видно, есть свои святые места, например тот же Граничный Мыс, где, по их вере, в пещере у водопада отдыхает от трудов мирских бог. И если кто побеспокоит его, отвлечет его от созерцаний и размышлений — то скоро наступит конец света, и не спасется никто из ныне живых. И все остальное про Южный Мир сказано в том же духе — тут не понять, где грань между сказкой и реальностью, вымыслом и правдой… Ав, я все сказала, или тебе есть, что дополнить?
— В принципе, Зак, Она рассказала почти все, мне добавить нечего, кроме того, что я по прежнему уверен, что мы попали именно туда, как бы это и не казалось невозможным.
— Да уж… — покачал головой Зак, — Мы действительно попали туда, куда надо. Потому что как раз такое место, как вы описали, могло бы заинтересовать моих родителей, да и к тому же… Бог в пещере у водопада, как это похоже на Гаста! Не просто замаскировать выход из склепа, а сделать так, чтоб никто из местных даже не посмел это место обыскивать! Узнаю знакомый почерк, это как раз в стиле Ажау, создать несколько государств, внедрить в них нужные верования, и это только для того, чтоб можно было спокойно поспать в саркофаге да при первом же желании проехаться на природу… Хотя, Бог, это, пожалуй, все же для Ажау слишком круто, тут скорее на такую должность Алисто подходит, но хотя… Гаст, пожалуй, тоже заслужил, чтоб его за божество считали, — Зак наконец заметил, что его не особо понимают,
— Отсилаказ, — подсказала Она.
— Вот-вот, именно в него, — согласился Менский. — Как тут проще всего до него добраться?
— Идти вдоль берега, если те карты, что привозили путешественники, не врут, то Отсилаказ расположен от Граничного Мыса всего в километрах пятидесяти, он на самом юге Южных Земель, и не будь этот мыс священным — уже наверняка и сюда бы дорос… Город, говорят, очень большой, — ответила Она.
— Прекрасно! — обрадовался Зак, — Вдоль берега — это мое любимое направление движения! Нам сейчас надо…
— Направо, — указала девушка.
— Направо, и полный вперед! — дал указание Зак, и сам же первым приступил к его исполнению.
Итак, трое путников легким прогулочным шагом со скоростью быстрого марша шли по берегу теплого океана на запад. На Отсилаказ!
Однако вскоре день, начавшийся еще в мчащимся по просторам Этросгаста броневике, плавно начал приближаться к своему завершению, а потому было единогласно принято решение устроить привал. Теплый южный вечер, берег океана, мягкий песок… Что может быть приятнее? Что? А то же самое, только желательно еще с хоть какими-то удобствами. Каким бы Зак не был уставшим, даже жизнь на побережье озера не смогла воспитать в нем спокойное отношение в воде, и пока Ав с Оной обустраивались, Менский отправился купаться. Впечатления от сего действия были незабываемые — тут, на юге, океан был намного более соленый, чем в Оисском Море или у побережья Зонса, и утонуть тут мог разве что кто-нибудь объевшийся железных гвоздей. Потому что любой другой человек тут самой водой выталкивался на поверхность, и сколько сил не тратил Зак — глубже чем на метра четыре-пять нырнуть он не смог. А жаль. На дне, как можно было заметить сквозь почти прозрачную воду, было не просто интересно, там параллельно жил своей жизнью иной мир, со своими законами, правилами и нормами существования. Там крабы и раки выясняли жилищно-правовые отношения, кому достанется пустая раковина, рыбы вершили над планктоном свое уголовно-процессуальное право, поедая его за то, что он плавал не там и не туда, мелкие водные существа, похожие на муравьев, воплощали в жизнь нормы трудового законодательства, выстраивая что-то на дне из песка и обломков водорослей. Короче, жизнь била ключом… И чем дальше от берега, тем было интереснее. И тем было тяжелее нырять — если у берега, где сотнями и тысячами ручьев впладала в океан река Миснилама, вода была соленой, то уже на метрах двухсот от берега это была почти чистая соль, лишь немного разведенная в водном растворе. При этом и видимость улучшалось — даже то немногое, что сносили в океан ручьи, почти сразу же оседало, и метров за десять-пятнадцать все можно было рассмотреть так, как будто ты находишься на воздухе… В общем, Зак получил от морского купание несказанное удовольствие, и, уставший, но радостный, лишь через два часа соизволил выйти на берег.
И тут же на него обрушилась проза жизни. Оказывается, ни Ав, ни Она за это время не смогли не просто поймать ничего съедобного, а и найти какие-нибудь ягодки и корешки, которыми можно бы было заморить червяка. И даже воды они толком так и не сумели набрать, видите ли, ручьи слишком неглубокие, а те, что поглубже, уже не ручьи, а соленые океанские заливы… Проблемы еще те, и пока за дело не взялся Зак… Впрочем, и когда Зак взялся за дело, все пошло ненамного лучше. Конечно, раз в ветвях пели птицы, то без мяса на ужин Зак никогда не останется, парочку бросков камнями, и вот уже жирная неосмотрительная дальняя родственница куропатки готова к употреблению. Но одно мясо, это слишком тривиально. Так что, пока Она занималась его приготовлением, Ав с Заком отправились в поход за едой. Но далеко уйти не получилось — все как-то забыли, что южные светлые вечера имеют тенденцию быстро переходить в южные темные ночи, так что, побродив с пол часа, два парня несолоно хлебавши вернулись назад с пустыми руками. Впрочем, Она оказалась неплохой поварихой, и даже куропатка всухомятку без приправ в ее исполнении была достаточно вкусной. О чем Ав и не замедлил сообщить, а то время как Зак, не вовремя вспомнивший о обеде в СОСе, грустил и тосковал.
Закончив с птицей, наши герои, потушив костер, завалились спать, и эта первая ночь на открытом воздухе с первого дня пребывания в Иноземии была столь восхитительна, что Зак простил все и всем. Если бы только не комары… Впрочем, не будем о плохом — один рас попробовав наших героев, насекомые убедились, что ничего тут вкусного нет, и отправились в поисках чего-то более питательного. Например суслика, неведомо каким ветром занесенного в эти края…
Утром, с первыми лучами солнца, покончив с остатками птицы наши герои продолжили свой поход, твердо вознамерившись уже до обеда прибыть в Отсил, как более коротко окрестил Отсилаказ Зак. Однако не все оказалось так просто — берег, приятный и ровный, постепенно начал превращаться в изломанную россыпь камней, идти по которой было достаточно проблематично. Тем более камни тут уже начали попадаться и острые, и хоть наши герои и долгое время крепились, всякому терпению приходит конец. Решив, что примерное направление движения они выяснили, на северо-запад, путники свернули с берега в лес, заодно обувшись в высохшие за ночь ботинки, и дальше шли под сенью деревьев, перебираясь через уже не такие частые тут, но все еще многочисленные ручьи. Природа при этом менялась, и довольно резко. Не так, конечно, как возле места жительства этов, но все же Граничный Мыс представлял из себя совершенно уникальный природный феномен, где была редкостная флора и фауна, и чем дальше наши герои отходили от края мыса, тем все становилось прозаичнее и будничнее. Следы деятельности человека все еще не попадались, некогда сотворив себе легенду Ажау постарался, чтоб никто и близко к полюбившемуся ему месту не приблизился. Но с каждым шагом становилось понятнее — сказочная идиллия не вечна, и вот-вот она уже подойдет к концу. Откуда приходили такие мысли никто бы толком не смог объяснить, они просто появлялись в голове, громко о себе заявляли, и бежали дальше, оставив после себя лишь смутные воспоминания… Однако каков бы не был их источник, эти самые мысли свою функцию исполнили — к тому моменту, как приокеанский лес сменился жильем человеческим, к подобной перемене обстановки наши герои были морально почти готов.