Иноземия, или туда и снова туда

Высоцкий Михаил Владимирович

И хоть ранее с местной валютой он никогда не встречался, богатый опыт финансовой деятельности позволил ему в короткие сроки определить покупательную стоимость различных денежных единиц, и прийти к выводу, что питаясь в этом ресторане три раза в день в течении года он как раз потратит собравшуюся сумму. Потому подоспевшему официанту он заказал всего и по максимуму, заплатив авансом, да и на чаевые не пожалев, после чего почти моментально получив заказанную еду принялся наблюдать за жизнью площади. Надо сказать, что проведенные на сытый желудок наблюдения как правило отличаются от того, что замечает человек голодный. Причем, как правило, в положительную сторону. Так, распробовав принесенный обед, Зак пришел к выводу, что по качеству еды Вый ничем его родному Мену не уступает. И люди тут не все алкоголики и тунеядцы, и чувство вкуса и меры определенным индивидуумам в некоторой мере присуще. Да и памятники, не будь их так много, были ничего — даже женщина-вампир с колонны в другой обстановке могла бы спокойно прийтись к месту. Улучшилось мнение Зака и о людях в зеленом, как он по привычке продолжал называть полицейских, тем более что они открыли новый беговой маршрут — со всех сторон в знакомую Заку подворотню. Туда, как в черную дыру, сквозь толпы горожан и гостей столицы где ручейками, а где и полноводными реками текли потоки стражей порядка самых разных званий и расцветок, и в обратную сторону никто из них уже не возвращался. Возвращались разве что люди в белом, незаметно, чтоб не потревожить отдыхающих, что-то выносящие оттуда на носилках под белыми балахонами, а люди в зеленом определенно решили остаться там навсегда, основав себе новую колонию и построив новую штаб-квартиру.

Чисто автоматически

продолжая осмотр площади, наблюдая за поведением людей и за стилем местной жизни, за ее ритмом, за биением сердца Выя, Зак совершенно случайно заметил двадцатиметровый рекламный щит, развешенный прямо на фронтонах над фасадами окружающих площадь домов. Что конкретно он рекламировал, Менский так и не понял, потому что рекламировал он судя по всему собственную торговую марку, и не было бы в этом ничего особенного, с подобным в Вые Зак уже не раз встречался, если бы не две на первый взгляд незаметных детали. А конкретно, если бы не название этой торговой марки, «Мен», и не символ, идеально совпадающий с родовым гербом Зака, то действительно, ничего более необычного в этом плакате не наблюдалось. Однако и эти две детали навели Зака на определенные мысли, ход которых в первом приближении можно аппроксимировать так. Тут написано Мен. Три буквы. Всего в алфавите букв много, для круглого счета предположим, что их тридцать две, то есть два в пятой степени. Если буквы три, то значит вероятность того, что первая из них «М» одна тридцать вторая. Вероятность, что при этом вторая именно «е», тоже одна тридцать вторая, ну и наконец, вероятность, что последняя «н» — та же самая одна тридцать вторая, как бы это не казалось невероятным. А значит общая вероятность такого события равно произведению вероятностей, то есть единице, деленной на два в пятнадцатой степени, то есть одна тридцать две тысячи семьсот шестьдесят восьмая. Если всего фирм в Вые не более нескольких тысяч, плюс большинство из них имеет название не из трех, а из большего количества букв, то… Что именно «то», Зак так и не додумал — его мозги столь заумные вычисления не переносили, но все же он догадался, что какое-то отношение к Мену фирма «Мен» может иметь. А, так как кроме него про Мен в Иноземии знали только Гердер со своими гвардейцами и шпионами, да еще и родители, Менский предположил, что кто-то из них просто обязан был иметь отношение в этой фирме. Причем вероятность того, что это Гердер, тоже, как это ни странно, была не нулевой — основать по быстрому крупный концерн да начать рекламную акцию было вполне в духе двоюродного брата Зака, но все же… Если бы это было так, то Гердер бы назвал этот концерн «Гердер», или «Оис», или еще как-нибудь, но уж никак не «Мен». А значит, что вполне вероятна связь рекламного щита с объектом поисков Зака, и, сделав столь многообещающее открытие, Менский просто не мог оставить его без дальнейшей разработки. А потому подозвал официанта, моментально переместившегося из противоположного конца ресторана в этот, и, вручив еще определенную сумму, справился:

— Ты не подскажешь, вот эта фирма, «Мен», что это вообще за фирма? А то название знакомое, но что-то…

— О, господин, всегда рад услужить! Что желаете знать? — официант был самой любезностью, тем более Зак совершенно случайно оказался в известном на весь город ресторане, который славился двумя вещами — запредельными ценами, и тем, что клиенты тут были всегда правы, даже пожелай они чтоб администратор станцевал на столе зажигательный танец, музицируя ритмичными ударами молотка по своей голове. Естественно, за дополнительную, и отнюдь не маленькую, плату.

— Ну, я ж сказал, что это за фирма? — переспросил Зак, после чего, поняв всю глобальность вопроса, уточнил, — Чем занимается, где находится, ну и так далее.

— Господин изволит шутить? — спросил официант, но видя, что Зак шутить не изволил, решил, что хозяин-барин, и желает этот странный посетитель узнать общеизвестные факты — почему бы их и не сообщить. Тем более за такие деньги… — Мен, это же Мен!

— Я понимаю, — согласился Зак, — ну а все же, можно чуть поконкретнее?

Только тут, осознав, что ничего больше про Мен он сказать и не может, потому что про эту фирму знал всякий, но в то же время не знал никто, официант понял всю глубину заданного ему вопроса и, запросив разрешение на секунду удалиться, отправился в поисках информации. Прождал его Зак ровно пол часа, и когда официант вернулся, по его уставшему и осунувшемуся лицу было видно, каких трудов ему стоил поиск. Потому что вдруг оказалось, что про фирму, про которую знает все и каждый, было не известно ровным счетом ничего, и тем единственным, что он нашел, официант не замедлил поделиться с Менским, получив за это более чем щедрое вознаграждение. После чего он удалился обслуживать других, не таких щедрых, но и не таких странных клиентов, которые кроме еды ничего больше не требовали, а Зак углубился в чтение небольшой заметке, выуженной официантом из какой-то старой газеты двухлетней давности.

Сведений там было, конечно, мало, но все же и они дали Менскому глубокую пищу для размышлений. Концерн «Мен», базирующийся где-то, производил абсолютно все, от арбалетов для полицейских до еды для кафе и ресторанов. Занимался он совершенно всем, от торговли до концертной деятельности, вмешивался во все, от политики до военных конфликтов, да и вообще, был повсюду, где только можно было быть. По одним источникам он считался самым богатым концерном в мире, по другим — вообще единственным концерном, которому, прямо или косвенно, подчинялись все, от мелких фирм и до правительств самых мощных государств. Возможно, что концерн «Мен» сажал во всех странах верных себе политиков, но не менее вероятно и то, что те добровольно подчинялись его решениям, понимая всю свою никчемность по сравнению с этим гигантом. Была вероятность и того, что концерна этого вообще не существует, что это сказка, которую специально придумали те, кто хотел объяснить все происходящие события вмешательством неких сверхъестественных сил, так как в живую действия концерна еще никто не смог заметить. Если он и существовал, то был занят исключительно большой политикой, и никогда не вмешивался ни во что, что по масштабам было менее целой страны, а то и нескольких стран. Концерн «Мен» сам ничего не выпускал, а если он что и делал — то только через подконтрольные ему другие предприятия, причем сколько их именно, и как их отличить от тех, кто ему не подчинялся, никто не знал. Не выпускал он и никакой продукции под своей торговой маркой, так что понять, зачем ему проводить огромную собственную рекламную компанию, тоже никто не мог. И уж конечно, самым загадочным было то, кто именно владел этим концерном, и тут количество теорий стремилось к бесконечности. Начиная от самых вероятных, что им владеет некое тайное общество, избравшее себе символом семиконечную звезду и мечтающее построить где-то в болотах землю обетованную, и заканчивая самыми невероятными, что всем этим владеет пожилая семейная пара, приехавшая в эти земли из каких-то далеких краев. В конце обобщалось, что про концерн «Мен» никто ничего не знает, включая того, существует ли он вообще, или это очередной миф и сказка. И, как пример загадочности концерна, приводилось единственное здание, имеющее к нему прямое отношение — центральный офис концерна «Мена» в Мосгаве, столице Великославии, куда не смог проникнуть никто. Ни один журналист, ни один налоговый инспектор, ни один пожарный и даже, что вообще чудо, ни один коммивояжер не смог пройти дальше фойе этого строения и выяснить, чем же, черт побери, концерн «Мен занимается»? На этом вопросе та статья, что принес Заку официант, и заканчивалась, однако и этого было достаточно, что Менский окончательно и бесповоротно принял план дальнейших действий. А именно, как легко догадаться, ехать в ту самую Великославию, и там, в Масгаве, проникнуть в здание, куда проникнуть невозможно, где все и разузнать. План, заслуживающий почтения и уважения.

Зак, у которого есть план, это совершенно другой Зак. Это Зак деятельный, Зак неунывающий, Зак, который рвется вперед, и горе тому, кто окажется у него на пути… В данный момент у него на пути оказались: столик, устоял; лицо в зеленом, пять штук, устояло сорок процентов; официант с двадцатью бокалами и тремя подносами с шестью тарелками на каждом, даже не пошатнулся; три охранника-швейцара, размах плеч не менее двух метров, оказались неведомо где. Если же описывать коротко произошедшие события, то Менский, выбираясь из кафе, даже не заметив того прошел через пять кордонов полиции, посланной поймать сообщившего о жутком побоище индивида, а также семь кордонов бритоголовых братьев-близнецов, собранных со всего города с целью отомстить

за своих собратьев. И, не заметив, что за его спиной началось форменное побоище, что и позволило Заку беспрепятственно покинуть площадь, Менский отправился в Великославию. Пройдя кварталов десять он подумал, что что-то тут не так. Еще через пятнадцать наконец понял, что именно не так — он понятия не имеет, где эта Великославия, да и добираться пешком в другую страну несколько недостойно правителя Мена. А потому данную свою оплошность тут же исправил — зайдя в ближайший магазин и купив карту местности. Как оказалось, Великославия — северный сосед Окраины, в столице которой, Выйыке, он сейчас и пребывал. И судя по карте, самым прямым, а также единственным, путем, который позволял ему добраться до цели, был Железный Путь. Что именно это такое он не знал, однако, как показала крупномасштабная карта Выя, этот самый Железный Путь начинался всего в нескольких кварталах от того места, где Зак сейчас пребывал. Обрадовавшись подобному совпадению, Менский незамедлительно, следуя указаниям купленного тут же путеводителя, отправился к Железному Пути.

Дойдя до места он наконец понял, что же скрывалось под столь загадочным названием. А скрывался, как оказалось, именно железный путь. Что это такое будет описано несколько дальше, а пока следует сказать пару слов по поводу того, что вообще представлял из себя транспорт в Иноземии. Не имея под боком ранавов, всегда готовых продать желающим завзов, местным жителям приходилось обходится тем, что есть. Вернее обходиться без того, чего у них не было. А не было у них почти ничего — ни крупных вьючных животных, типа коней или завзов, ни высокоразвитой техники, вроде паровой машины или двигателя внутреннего сгорания. Зато были, причем в огромном количестве, мелкие зверьки, вроде сусликов, которые не годились ни на корм, ни на шерсть. Да и вообще ни на что не годились, а бегали по полям да ели все, что могли найти. Происходило так до той поры, пока один иноземец, имя которого история, увы, не сохранила, не догадался, что быстро бегающих зверьков вполне можно использовать для езды. Для этого всего лишь надо построить тележку с колесом, запустить их в это колесо и постоянно подсыпать туда понемногу еды. При этом суслики, назовем их так, все время бегут за едой, крутят колесо, а тележка катится вперед. Идея вроде бы не оригинальная, однако как оказалось, невероятно действенная. И постепенно из банальной диковинки транспорт на сусликах в некоторых странах стал самым популярным видом транспорта, вытеснив на второе место такую вещь, как ноги. При этом с сусликами, как оказалось, работать невероятно просто — чем больше сыпется еды, тем быстрее они бегут. Живут эти суслики по сто лет, бегать могут с раннего детства до глубокой старости. Используя столь благородный материал, выросло сразу несколько огромных монополий, специализирующихся на производстве сусликомобилей. Соревнуясь друг с другом, кто сможет засунуть в один двигатель побольше сусликов, кто сделает пооригинальнее систему питания, кто предложит сусликодвигатель на больше передач, кто облегчит для сусликов беговую дорожку, ну и наконец кто сделает более экологически чистую систему выведения отходов жизнедеятельности сусликов. В результате появились сусликомобили, способные развивать скорость до пятидесяти километров в час, и на сто километров пути потребляющие не более десяти килограмм корма для сусликов. По всем странам открылись тысячи и тысячи заправочных станций, где в сусликомобили заливали воду и засыпали корм для сусликов. Открылось огромное количество станций технического и ветеринарного обслуживания. Начались даже проводится работы по созданию летающего сусликомобиля, но тут возникли определенные трудности — для того, чтоб суслики с нужной скоростью крутили колеса, и крылья удерживали сусликомобиль в воздухе, им понадобилось невероятно много еды, которая заметно утяжеляла вес транспортного средства и не позволяла ему взлететь. Предлагались другие виды пропитания, более калорийные и энергетически емкие, однако суслики их есть наотрез отказывались, отдавая предпочтение тому, что их предки еще сотни лет назад добывали себе на полях. Однако если летающий сусликомобиль пока оставался сказкой, сусликомобиль, способный перевозить огромные грузы и пересекать огромные расстояния, стал реальностью. И именно он назывался Железный Путь.

Почему именно так? Да потому что представлял из себя три рельсы, одна из которых лежала на земле, в две другие стояли на опорах в трех с половиной метрах друг от друга. И по этим трем рельсам постоянно курсировали огромные, по несколько тысяч сусликов каждый, сусликомобили. Размером с крупное здание, они были настолько мощны, что толкали перед собою по несколько десятков вагонов, в которых вполне могли ездить люди, перевозиться грузы, да и вообще, все, что только душе угодно. Титаническими усилиями и огромным трудом тысяч людей подобные пути воздвигли по всему миру, тем самым позволив воплотить извечную мечту человека — перемещаться с места на место, не вставая при этом с дивана. Изначально просто прибыльное экономическое предприятие, постепенно Железный Путь превратился в стратегически важный объект, от которого зависела безопасность государства, и потому внимание ему уделялось соответственное. Причем, не зная предпосылок данного факта, само его наличие Зак заметил моментально — все отходящие с вокзала Выя по Железным Путям локомотивы были под охраной нескольких слоев арбалетчиков, и без предъявления как минимум трем рядам охраны документов никто попасть на ведомый сусликами поезд не мог. Причем, судя по внешнему виду стражи, а Зак мог оценить такие вещи с одного взгляда, тут собрались вовсе не зеленые новички, которых можно запугать или обмануть, а опытные ветераны, те, кто брезговал гоняться по городским улицам за бабушками-марафонками или проверять документы в центре Выя. Тут были те, кто, Зак чувствовал это, вполне могут оказаться достойными противниками, сведи их с ним судьба в открытом бою. А потому о том, чтоб применить силу, даже речи не шло. Менский понимал, что Иноземия готова постоять за свои права, и так просто, как у него все выходило до этого, будет отнюдь не всегда. Та что занялся Зак делом важным, стал думу думать.

А так как думу думается лучше всего на сытый желудок, Зак, совсем недавно вроде бы перекусивший, но опять испытывающий нечто вроде голода, отправился в буфет, где и продолжил мыслить. Первым, что пришло ему в голову одновременно с тарелкой чего-то поджаренного хрустящего овощного, было забраться на поезд не тут, а когда он отправиться в путь. Однако, проследив за поездами, эту идею Зак откинул — арбалетчики внешних двух колец действительно покидали свой пост, но зато внутреннего — занимали новый пост, на крышах вагонов, где, судя по всему, и несли дежурство до самого места назначения. А бегать за поездом, когда тебя обстреливают, занятие малоприятное и не очень благодарное. Вторым, что пришло в голову одновременно с тарелкой чего-то сырого хрустящего травянистого, было добыть себе те самые документы, по которым проникают на поезд люди. Однако и этот вариант имел определенные, и достаточно значительные, недостатки. Благодаря своей значимости, билеты на Железный Путь были столь же важным стратегически объектом, как и сам Путь, а потому получали их люди по другим документам прямо тут, проходя, как пронаблюдал Зак, длительное собеседование. Сомневаясь, что он его сможет так просто выдержать, Менский не был уверен и в том, что он сможет добыть себе документы за тот короткий период, пока их обладатели шли от места получения до проверки около поезда. Навыки карманника, это была одна из немногих отраслей человеческой деятельности, в которой Зак признавал себя абсолютным профаном, а отбирать документы силой на виду у тех самых сотен арбалетчиков было бы верхом глупости. Наконец, в то время, когда ему принесли напиток из кислых сухофруктов, в голове Зака начал оформляться третий, самый гениальный план из всех тех, что когда-либо приходили ему в голову. Это был уже почти готовый шедевр, который сразу же можно заносить в любые учебники, как пример того, что мысль человека обладает воистину неимоверной шириной полета. Однако, когда до момента озарения оставались считанные наносекунды, Зака самым наглым образом отвлекли. Гениальная мысль на это обиделась, и тут же покинула голову Менского в поисках кого-то, кто бы смог в себя ее вместить. А Зак был вынужден тем временем общаться с тем самым индивидуумом, сто совершил столь великое злодеяние, потревожив Менского во время мыслительного процесса.

— Что? — переспросил Зак, так как первые слова незнакомца пролетели возле его ушей.

— Я говорю, к вам можно подсесть? — спросил незнакомец.

— Можно, конечно, — согласился Зак, тем более первый иноземец, который у него что-то попросил, а не потребовал, заслуживал хорошего отношения.

— Спасибо, — незнакомец, молодой парень, ненамного старший самого Зака, сел рядом с ним и продолжил свою речь, — Вот скажите, вы верите в загробную жизнь?

— Во что? — не понял Зак.

— В жизнь после смерти, — пояснил ему незнакомец.