Инсайдер. Биржевой триллер
Шрифт:
Старик хмыкнул, но ответил.
– Когда я был примерно в вашем возрасте, инвестиционному бизнесу меня учила улица. Практически как и первых биржевиков в Нью-Йорке. Юридически наш фондовый рынок строился по подобию американского и, как это ни странно, несмотря на различие эпох, его неформальное развитие тоже повторяло американский путь, только гораздо более быстрыми шагами. Вы наверняка читали, что сотню лет назад биржевая торговля в Нью-Йорке делилась на ту, что проходила организованно в помещении биржи на знаменитой Уолл-стрит, и ту, что шла вокруг биржи, прямо на улице. Эта «биржа» так и называлась – «улица». Существовало даже понятие «котировки на улице». Вот и мы торговали на улице ваучерами, за которыми ездили в экспедиции в самые удаленные уголки нашей Родины. Выменивали их там на водку у местных жителей, как конкистадоры золото на бусы у аборигенов. В то время по стране колесило множество таких бригад, возивших с собой прямо в рюкзаках большие даже по нынешним меркам ценности. Территорию, как «дети лейтенанта Шмидта», не делили, поэтому при встречах случались и мордобои, и перестрелки. Да чего только не было! А какие люди этим занимались! Элита! Голодные молодые ученые, аспиранты. С другого края – бывшие фарцовщики и продвинутые, не номенклатурные
– Да уж, странный у вас там народец подобрался, – выслушав рассказ Пети о Старике, покачал головой Серега.
– Нормальный народец. Может быть, это только для меня так необычно. Я ведь раньше нигде кроме этого твоего «СуксесБанка» не работал, – Петя с удовольствием поиздевался над названием своего бывшего божества. – Потому и представить себе не мог, что можно работать в какой-то другой атмосфере. Здесь все намного демократичнее, хотя при этом никакого раздолбайства. Правила даже жестче, а дышится легче. Есть цель, есть средства, шаг влево, шаг вправо – не наказуемы, но если ты не способен дойти до цели, никто не даст тебе поблажки.
Серега выслушал этот патетический всплеск с улыбкой и поднял бокал с пивом.
– Ну что ж, тогда давай выпьем за то, что свое завтрашнее предупреждение ты примешь как яркий воодушевляющий на дальнейшее движение к цели пример торжества справедливости с полным внутренним согласием и задорным пламенем во взоре.
Петя в очередной раз признал, что внешнее радушие и веселость в Сереге успешно уживаются с умением пошутить «под дых».
Понедельник начался с подведения первых недельных итогов. Торжественность момента подчеркивалась присутствием в зале и Шефа, и Джейн.
Доска почета выглядела на этот раз следующим образом.
По сравнению с четвергом цифры изменились незначительно, что и не удивительно при вялом боковом движении рынка. Самым существенным стало падение Антона на четверть процента и практически аналогичная прибавка у Инны. «Ну хоть сделки они совершают не совместно», – ревниво подумал Петя, памятуя о том, что Инна с Антоном всю неделю не расставались.
Шеф посмотрел на часы, недовольно покосился на пустующий отсек Абрамова и хлопнул в ладоши.
– Ну что ж, господа! Настало время сделать первые выводы из вашей работы. Условия вы все знаете, но на всякий случай напоминаю, что итоги мы подводим ежедневно, а вот оргвыводы делаем на основании недельных результатов. Если, конечно, не возникает срочная необходимость удалить из коллектива обанкротившегося трейдера. Первый положительный итог недели в том, что до промежуточного финиша дожили все.
Трейдеры зааплодировали. Шеф поморщился и поднял руку, призывая сохранять спокойствие.
– Однако не могу сказать, что общие итоги нас сильно порадовали. Мы ждем от вас большего. Согласитесь, что, собрав здесь лучших, мы вправе надеяться на более значительную отдачу. В данном случае мы делаем скидку на адаптационный период, который практически у каждого из вас проявился в том, что вы не решились воспользоваться предоставленными вам средствами в полном объеме. Ваше бережное отношение к нашим деньгам, возможно, заслуживало бы похвалы, но, уж поверьте, мы хорошо подумали, когда рассчитывали размер открытого для вас счета. Поэтому призываю вас не к безрассудству, но к более активным действиям, иначе даже самые удачные ваши сделки будут приносить мизерную доходность. Четверо из вас закончили неделю в минусе. Несмотря на незначительность убытка, мы приняли решение «простимулировать» данных трейдеров наказанием. Мы не хотим, чтобы у вас сложилось мнение, будто бы с незначительным минусом
Он оглядел всех присутствующих и снова хлопнул в ладоши, как бы закрывая этим свое выступление.
– Ну, а теперь за работу! – и, повернувшись в сторону Гожина, добавил, – Абрамова, как появится, ко мне в кабинет.
Но Абрамов так и не появился. Зато примерно через час позвонила его бабушка, на квартире которой он жил. Телефон стоял примерно на одинаковом расстоянии от Пети и Гожина, но на правах старосты трубку всегда брал Сержант. Поговорив, он сообщил, что Абрамов в выходные заболел и сегодня не придет.
По «курилке» нервно метался переживающий за свое последнее место Шипилов. Его явно удручало то, что, будучи публично пристыжен в бездумном повторении сделок своего друга Шилова и начав торговать самостоятельно, он сразу понизил свой трейдерский рейтинг.
Закон, гласящий, что у победы множество героев, а виновник поражения всегда один, редко применяется в частном трейдинге. Рядовой спекулянт всегда «знает», кто привел его к убыточной сделке. Чаще всего виноватыми оказываются представители нескольких крупных групп.
Во-первых, аналитики со своими не вовремя подвернувшимися обзорами и прогнозами, которые не только «заставляют» доверчивых трейдеров совершать приводящие к убыткам сделки, но и не дают им действовать в соответствии с собственным «полностью подтвердившимся» впоследствии анализом.
Следующие претенденты на роль козлов отпущения – «нерезы», то есть торгующие российскими акциями нерезиденты, иностранцы, представляющие в России западный капитал и проявившие свою «нехорошую» сущность, особенно в последнее время. Обладая огромными по российским меркам деньгами, западные фонды вносили на рынок сумятицу. Они то сверхоптимистично сметали чуть ли не весь спектр бумаг и задирали при этом цены на немыслимую высоту, то, памятуя дефолт 1998 года, пугливо разбегались при первых признаках ухудшения инвестиционного климата. Разбегаясь, они, естественно, распродавали накупленные в огромных объемах бумаги, оставляя в глубокой ценовой яме отечественных частных инвесторов, которым выбирать себе климат не приходилось.
Брокеры. Эти считались виновными в трейдерских неудачах скорее потому, что так уж повелось. Раньше, до появления на бирже компьютерных и интернет-технологий, брокеров часто обвиняли в жульничестве с котировками при выполнении биржевых приказов рядовых игроков. Подавая по телефону заявку приобрести по рыночной цене те или иные бумаги, спекулянт-частник не имел никакой возможности проследить, по какой реальной цене был выполнен его приказ и соответствует ли эта цена тому, что сообщил брокер в своем отчете о проведенной сделке. Само наличие возможности смухлевать порождало подозрения в нечестной игре. Сейчас, когда все биржевые котировки частный трейдер наблюдает собственными глазами и при желании может найти и проверить параметры любой своей сделки в сводках биржевых операций, доступных после окончания торгов, законных оснований для подозрений вроде бы не осталось. Но! Брокер – единственный, кто получает прибыль с любой сделки, независимо от того, насколько прибыльной или убыточной она оказывается для совершающего ее трейдера. Это раздражает. Поэтому в стремлении найти крайнего брокеров обвиняют и в слишком высоких размерах брокерской комиссии, и в пропаже Интернет-соединения между компьютером «физика» и сервером брокера «в самый ответственный момент», и в «глюках» программного обеспечения торгового терминала.
«Инсайдеры», то есть лица, обладающие недоступной для других участников рынка информацией (инсайдом), которая, став публичной, может явным образом повлиять на цену определенных акций. Пользуясь «правом первой ночи», инсайдеры успевают сформировать собственные торговые позиции таким образом, чтобы получить максимальную выгоду от изменения рыночных цен в момент, когда тайная информация станет явной. В использовании инсайдерской информации в личных целях чаще всего обвиняют явно не называемых сотрудников компаний – эмитентов акций, которые по своему должностному положению действительно обладают более полной, нежели рядовые акционеры, информацией о состоянии дел в своей фирме. Эти обвинения носят не уголовный, а скорее моральный характер, поскольку в нашей стране, в отличие, например, от Соединенных Штатов, закон, предусматривающий реальную ответственность за использование инсайдерской информации, до сих пор не принят. В последнее время, особенно в связи с «делом "ЮКОСа"», к инсайдерам стали относить и некоторых представителей власти. Действительно, нетрудно было предположить, какие последствия для фондового рынка будет иметь, допустим, еще не состоявшийся арест Ходорковского. Но подготовка столь серьезной акции наверняка занимает некоторое время. Что, кроме совести, может помешать людям, точно знающим о намечающемся аресте, использовать эту информацию для личного обогащения? А ведь по трейдерским понятиям совесть – сговорчивая подруга. Вряд ли вы найдете трейдера, который не кривя душой скажет, что не воспользуется инсайдом, ежели, паче чаяния, станет его обладателем. На рынке, находящемся в состоянии нервного стресса, для игры наверняка достаточно знать хотя бы дату и, желательно, время проведения в рамках все того же «дела "ЮКОСа"» выемок документов в различных финансовых учреждениях. Эти силовые бухгалтерские операции настолько мощно раскачивали российский рынок, что правительству пришлось даже озвучить рекомендацию проводить наиболее значимые следственные действия и выдавать прессе соответствующие заявления только после закрытия биржевых торгов.