Инсайдер

Каннинг Оливия

 Тони недоверчиво покачала головой.

– Надеюсь, ты шутишь.

 – Я серьезно. Чуваку было пятьдесят семь лет, и он все еще раскачивал матрас с горячими цыпочками.

 Тони снова ударила его блокнотом по ноге.

– Это просто жесть, Логан.

 – Возможно, но это все равно шикарный способ умереть.

 – Я думала, он умер от сердечного приступа, вызванного передозировкой кокаина. – Когда ее отец узнал о смерти Энтвистла, он был опустошен и даже использовал эту трагедию, чтобы давить на жалость своей впечатлительной дочери.

 –

Да, но у него в постели была стриптизерша. Поэтому после того, как я врежу ему за то, что он не умер в туалете ...

– Логан!

– Я проведу остаток дня, глядя на него с благоговением и умоляя его показать мне свою аппликатуру. [раскладку пальцев при игре на инструменте – прим.пер.]

 – Именно это она и сказала, – вырвалось прежде, чем Тони смогла сдержаться.

 Логан разразился громким смехом и схватил ее, подталкивая к себе на колени.

– Я не могу показать тебе его пальцы, – сказал он, – но могу показать свои.

 – Позже, – сказала она, ее глаза закрылись, когда он нашел чувствительное место на ее шее. Ее тело содрогнулось, когда волны удовольствия прошли вдоль ее позвоночника. – Сначала нам нужно завершить интервью.

 – Все то время, когда ты была здесь наедине с другими парнями, я с ума сходил, ожидая очереди ответить на твои вопросы.

 – Так вот от чего ты сходил с ума?

 Его мягкое дыхание увлажняло пряди ее волос рядом с внезапно ставшей чувствительной кожей ее горла.

– Ты меня раскусила, – сказал он. – Я просто хотел быть рядом с тобой и не позволять кому–либо еще наслаждаться тем, что принадлежит мне.

 – О, так я принадлежу тебе, да? – И она действительно принадлежала, но чем больше времени она проводила с ним, тем больше осознавала, что она не единственная, кто был полностью поглощен их отношениями. Она была его в такой же степени, что и он – ее. Ей нравилось, как понимание этого заставляло ее себя чувствовать: желанной, радостной, могущественной, уверенной. Она никогда бы не подумала, что влюбленность может сделать ее более сильным человеком. Теперь ей нужно было лишь заставить Логана прекратить использовать слово на букву Д при обращении к ней. Они были гораздо больше, чем просто друзья. И он должен был понять это так же, как и она.

 – Надеюсь, что это так. Любовь без взаимности – это полный отстой.

 – Так значит, это любовь, – надавила она, сердце гремело в ее груди. Она хотела, чтобы он признал, что у него были более глубокие чувства к ней. Ему нужно было признать это, чтобы она чувствовала себя достаточно уверенно, чтобы рассказать ему, как сильно он ей небезразличен. Ведь он хотел бы услышать это, правда?

Она мгновенно оказалась на диване рядом с ним, когда он столкнул ее с колен. Ее сердце сжалось.

 – Не будь наивной, Тони. Мы знаем друг друга недостаточно долго, чтобы давать этому какое–то название. Почему мы не можем быть просто друзьями?

 Она отвернулась от него, изо всех сил пытаясь сдержать слезы, чтобы он не понял, насколько глубоко

его слова ранили ее. Она была наивна и глупа в любви, но ему не стоило было быть с ней таким козлом.

 – Давайте продолжим интервью, – сказал он.

 Она была не в настроении брать у него интервью. То, что начиналось как игривое общение, обернулось кислой миной. Зачем она настояла на том, чтобы заставить его признать, что он ее любит? Это заставило его защищаться и капризничать. Это заставило ее чувствовать себя отвергнутой и недостойной. Если он любил ее, то сказал бы ей, когда был бы готов. А если он никогда не… Ее грудь сжалась, и одна из слез, которые она пыталась сдержать, скользнула по ее щеке. Она не могла вынести и мысли об этом.

 – Тони?

 Она вытерла рукой лицо, надеясь, что он не заметил, как она расстроилась. Возможность быть с ним делала ее сильнее, но мысль о том, что она может потерять его, превращала ее в бесхребетное существо. Ей нужно было найти способ укрепить свое сердце. Она не хотела быть одной из тех отчаянных женщин, которым необходим человек противоположного пола, чтобы чувствовать себя полноценно. Ей хотелось, чтобы в ее жизни была любовь, которую она видела у своих родителей. Любовь, в которой каждый был цельным и сильным сам по себе, а находясь вместе их естественное великолепие только усиливалось. Именно этого она и хотела.

– Дар предупреждал, что это произойдет, – вздохнул Логан.

 – О чем он тебя предупреждал? – огрызнулась она.

 – О том, что ты примешь наши сексуальные отношения за серьезные, романтические.

 – Если бы ты ограничивал наше общение только сексом, я бы ничего не перепутала, – закричала Тони, ее боль быстро сменилась гневом. – Но ты этого не делаешь. Ты делаешь все, чтобы постоянно быть рядом со мной. Ты ревнуешь меня к другим парням. Ты очень внимательный и говоришь мне по–настоящему приятные слова. Я знаю, что я тебе небезразлична.

 – Как друг.

 Челюсть Тони сжалась. Как могло такое хорошее слово звучать настолько ненавистно?

 – Думаю, что это не я что–то перепутала, – сказала она. – Думаю, это ты.

 – Я? – Он оборонительно поднял руки. – Детка, ты и представить не можешь, скольких женщин я трахнул за своею жизнь.

 – Только потому, что ты трахнул десятки ...

 – Сотни.

 – Сотни? – ее живот скрутило.

 – Может быть. – Он пожал плечами. – Я потерял счет.

 Она нахмурилась.

– Только потому, что ты трахнул сотни женщин – действительно, сотни? – Она покачала головой, пытаясь осознать его утверждение. Должно быть он преувеличивал. – Это еще не означает, что ты знаешь все о любви.

 – Теперь ты станешь утверждать, что знаешь о любви больше, чем я. – Он насмешливо фыркнул.

 – Я никогда не была влюблена, – призналась она. Пока не встретила тебя. – Но я видела любовь. Я видела ее у своих родителей ежедневно в течение первых пятнадцати лет моей жизни. Я знаю, как она выглядит.