Инспектор Внеземелья
Шрифт:
– Вот поэтому я и не хочу быть инспектором, - мрачно сказал Круглов.
– Каждый раз ты должен выбирать из когото. А нормальный человек должен рисковать сам, а не подвергать опасности других людей.
– Расскажи это в российском Сенате, - ядовито посоветовал председатель КОСМОЮНЕСКО.
– Там тебя поймут!
– Да не хочу я кому-то объяснять очевидное!
– Круглов махнул рукой.
– Достаточно, что я все объяснил себе сам! Короче, Ричард, ты должен мне помочь.
– В смысле?
– недоуменно поднял брови Чамберс.
– Я хочу уйти в программу "Икар", - сказал Круглов.
– Там готовится первая модель планетолета
– А если тебя все-таки забракуют?
– с любопытством поинтересовался Чамберс.
– Не пойдет, - решительно отозвался инспектор.
– Ты сразу воспользуешься этой лазейкой, чтобы привязать меня к КОСМОЮНЕСКО раз и навсегда. Но зачем тебе чиновник, который будет искренне ненавидеть свою работу?
Чамберс покачал головой.
– Я думал, ты уже вырос, - грустно сказал он.
– Я хотел бы, чтобы ты очень хорошо подумал. Нет, пышные некрологи я тебе обещаю, ты их вполне заслужил. Тахионные монстры слишком ненадежны, чтобы риск их испытаний оставался в допустимых рамках. Или ты надеешься принять участие в межзвездной экспедиции? Напрасно, Алекс, подготовительные работы затянутся лет на пятьдесят. К звездам полетят те, кто еще не родился. А ты нужен здесь.
Круглов вздохнул, поднялся, разминая затекшие ноги, подошел к окну. За окном простиралась небоскребная панорама Нью-Йорка. Между многоэтажными зданиями торопливо сновали воздушные такси - основание города было отдано паркам и пешеходным тропинкам. Некоторое время он следил за серебристыми шариками такси.
– У нас еще хватает дел в собственной системе, - сказал ему в спину Чамберс.
– Зачем человечеству звезды? Мы еще не созрели для звезд.
– А тебе самому не хочется узнать, что происходит у Сириуса?
– не оборачиваясь, спросил Круглов.
– Или увидеть своими глазами океаны планеты у Бетелыейзе?
Сидящий за столом Чамберс фыркнул.
– Мало ли, чего мне хочется, - сказал он.
– Надо думать не о том, чего тебе хочется, надо думать о том, что необходимо обществу. А обществу необходимо в данный момент, чтобы Чамберс и Круглов занимались организацией межпланетного флота. Это важнее. Человечеству нужна Луна, человечеству нужны Марс и Венера, человечеству скоро понадобятся спутники больших планет. А звезды человечеству пока не нужны, звезды необходимы отдельным людям, чтобы ублажить свое самолюбие и потешить любопытство.
– Ты меня не убедил, - возвращаясь к столу, сказал Круглов.
– Сегодняшнее любопытство всегда обеспечивает будущую пользу. Если человечество утратит любопытство, оно начнет запаздывать. Мы перестанем успевать обеспечивать собственные потребности.
– Только не надо громких слов, - поморщился Чамберс. Только не надо говорить о Земле, как о колыбели, утверждать, что человечество не может вечно жить в этой самой колыбели. Мы ведь и не живем, мы вышли в космос, обживаем Солнечную систему. Просто не надо торопиться, всему свой черед.
– Ты мне поможешь?
– Круглов сел напротив Чамберса.
Тот отвел глаза.
– Ты берешь меня за глотку, - пробормотал он.
– Знаешь что? Давай сходим в китайский квартал. Мы с тобой тысячу лет не пробовали вонтонского супа. Выпьем
– Бюрократ-гурман, - веселея, сказал Круглов и встал. Пошли? Время обеда.
В китайском ресторане было прохладно. Повар-китаец поставил перед ними фритюрницу и принялся филигранно играть ножами, одновременно ловко пластая еще трепещущую рыбину. Чамберс и Круглов на китайца внимания не обращали, поэтому повар кудесничал больше для себя. Видно было, что это занятие ему нравилось, а может, сказывался характер, но с круглого и узкоглазого лица китайца не сползала широкая улыбка. Из своего кабинета выглянул хозяин - Старый Ма, - узнал гостей и низко им поклонился, приложив ладони к груди.
– Не понимаю, - сказал Чамберс, размахивая палочками. Что за проблемы, Алекс? Ты на месте, понимаешь, ты делаешь важное и нужное дело, я даже не знаю, кем тебя и заменить. За год ты успел столько, что невозможно представить. Ты разобрался в ярославской проблеме. Джонсон этого не сделал за два года, а тебе потребовалось меньше года. Ты сделал важное дело на Луне, ты привел в норму эту вольницу на "Союзе". И после этого ты заявляешь, что занимался не своим делом? Нет, Алекс, я решительно тебя не понимаю!
– Вот именно, - мрачно сказал Круглов.
– Приходится принимать решения. Приходится унижать людей. Даже если обходится без унижений, все равно на одного довольного приходится сто недовольных. И я сам чувствую, что меняюсь. И не в лучшую сторону, Ричард. Власть развращает и портит людей, а мне ужасно не хочется портиться.
– Глупости, - сказал Чамберс, придвигая к себе принесенную тарелку, на которой зеленел салат, где выделялись тоненькие кольца красного жгучего перца и белели кусочки рыбы.
– Я этого не замечал. И сколько я ни разговаривал с людьми, никто не сказал о тебе ничего плохого.
– Себя порой видишь лучше.
– Круглов неохотно ковырял свою порцию. Разговор ему был неприятен, и он даже не пытался скрывать этого.
– Я уже принял решение, Ричард, можешь меня не отговаривать.
– Он принял решение!
– Полное лицо Чамберса побагровело.
– Он принял решение! Нет, вы только посмотрите на него, он принял решение! А на программу тебе наплевать. Не выйдет!
Повар прекратил свою эквилибристику и вопросительно посмотрел на Чамберса. Тот махнул рукой, показывая, что громкие фразы повара не касаются.
– Так вот, Алекс, - сказал председатель КОСМОЮНЕСКО. Катись ты со своими переживаниями! Завершишь ярославскую программу, там и посмотрим. А пока тебе предстоит очередной полет. На этот раз на Марс. Принято решение о расширении марсианских поселений. Там обнаружено почти открытое месторождение трансурановых. Решено ставить там завод, а на орбите Марса будет заправочная станция. Марс, таким образом, превращается в космодром подскока. Оттуда экспедиции будут уходить в Заземелье. Ты участвовал в разработке проекта? Вот и будь добр принять участие в его реализации. Туда ты летишь не один, туда идет целая флотилия. Для этого подготовлены "Ниагара", "Гагарин" и "Вашингтон", счет оборудования ведется на сотни тонн. И мне хорошо, по крайней мере я в течение десяти месяцев не буду видеть твою страдальческую физиономию и слушать, как ты терзаешься и холишь свои комплексы. И не говори ничего!
– Чамберс поднял руки, словно защищался от Круглова.
– Решение уже принято, Алекс, и принимал его не только я.