Инспектор Внеземелья
Шрифт:
Впереди Круглова в мягких креслах сидела немолодая пара.
Мужчина и женщина негромко беседовали. Подслушивать чужие разговоры нехорошо, но непроизвольно Алексей Николаевич ловил обрывки фраз, из которых он понял, о чем разговаривали попутчики.
– Елизавета Вениаминовна, - сказал мужчина.
– Вы все увидите своими глазами. Настоящая долина смерти. И не где-нибудь в Африке, нет, совсем рядом - неподалеку от Ковы. Механизмы смерти еще недостаточно изучены, но предварительный вывод уже очевиден - во всем виновато болото. Под болотом залежи серы и каменного угля, настоящая
– Подземная гроза, - убежденно отозвалась женщина. Здесь слишком велики подземные потенциалы, время от времени под землей начинаются настоящие грозы.
– Я бы не стал утверждать столь однозначно, - промямлил мужчина.
– Возможно, вы правы, но пока у нас для подобных выводов нет достаточных оснований. Поисковая группа, которую вы возглавите, будет оснащена всем необходимым оборудованием...
"Люди занимаются делом, - с внезапной завистью подумал Круглов.
– А ты - функционер. Ты только делаешь вид, что занимаешься делом, а на самом деле мешаешь работать другим. И при этом их обижаешь".
Он неторопливо поднялся и перешел в пустой угол салона, где мерцал стереовизор. Объемное изображение висело в воздухе, выступая сантиметров на пятнадцать из плоского экрана. Показывали старый кинофильм, название его Круглов уже забыл, но фильм, как он помнил, был о школе. Его внимательно смотрел подросток в сетчатой майке и серых брюках. Запястья рук подростка были в разноцветных браслетах, длинные волосы прижимал обруч из серебристого металла.
Подростку надоело смотреть фильм, и он переключил стереовизор на другую программу. На этом канале выступала незнакомая Круглову музыкальная группа. Музыка, которую исполняла группа, на вкус Круглова была довольно скучной, в ней присутствовали индийские и китайские мотивы, но подросток слушал выступление группы с видимым удовольствием. Он даже стал покачиваться в такт мелодии.
Круглов откинулся в кресле и прикрыл глаза. Глупо было тратить время зря, надо было бы ознакомиться с марсианскими материалами до конца, но сейчас Алексею Николаевичу захотелось просто посидеть вот так, с закрытыми глазами, ни о чем не думая, а просто слушая тягучую неторопливую мелодию, которая пришла на смену хард-кантри, которую поколение Круглова слушало в юности. С закрытыми глазами движение поезда совсем не ощущалось, как и торможение на редких промежуточных станциях.
Концерт закончился, и по стереовизору розовощекий и пышущий здоровьем диктор начал излагать последние известия:
– Международная команда спасателей закончила очистку Балтийского моря от затопленного в середине прошлого века химического оружия. Поднято на поверхность более четырнадцати тысяч снарядов и мин, которые обезврежены и переработаны на конверсионном заводе в Шиханах.
Вступила в строй Камчатская термоэлектростанция, обеспечивающая потребности региона в электроэнергии.
Русско-японское предприятие на Шикотане в рамках программы восстановления океанских ресурсов выпустило в океан более двух миллиардов мальков сельди, полученных путем клонирования.
Открыли
Вступил в втрой завод теплоизоляционных материалов в Минусинске. Теперь не надо гнать эшелоны через всю страну, потребности Якутии полностью обеспечиваются местной продукцией.
В Санкт-Петербурге открылся океанариум. Животный мир океана представлен в нем почти двумя тысячами Видов рыб и морских животных.
В Большом театре триумфально выступала Ирина Хаапасалу. Ее сольные партии в "Лебедином озере" и "Лунной тишине" поразили воображение балетоманов.
В Санкт-Петербурге прошли очередные Ефремовские чтения.
В Воронеже начал работу Детский театр теней. Прославленный режиссер Игорь Виторган поставил на сцене театра пьесу Януша Милевского "Спящий дракон", с огромным успехом прошедшую в прошлом году на помостках многих европейских театров.
Люди работали.
Круглов дослушал новости и посмотрел на часы. До Барнаула оставалось еще около часа езды.
Тренированное сознание не подвело, он открыл глаза за десять минут до станции. Поезд высадил редких пассажиров и унесся по направлению к Тихому океану, оставив после себя струи взвихренного воздуха. Круглов прошел на станцию. За полгода здесь все разительно изменилось - появилось огромное панно с изображением отряда казаков, перебирающихся через реку вброд. Чуть ниже перрона открылось экспресс-кафе, к которому со всех сторон вели ступеньки из голубоватого полибетона.
Изменился и город. Центральная улица, начинающаяся привокзальной площадью, стала еще более просторной, по обе стороны ее высились изящные, архитектурно продуманные дома, образующие кварталы, в которые органично вкраплялись кусочки тайги, березовые рощи или просто зеленые газоны, где возилась пестро одетая детвора.
Странное дело, но Круглов не чувствовал себя дома, а перестроенные улицы только усиливали чувство отчужденности.
Здесь, в провинции, еще использовался наземный транспорт. Разумеется, двигателей внутреннего сгорания уже не использовали, повсеместно они были заменены электромоторами, поэтому шума от движущегося транспорта практически не было. Проезжая часть дорог была отделена от городских кварталов невысоким ограждением, на котором монтировалась маячковая система, позволяющая машинам ориентироваться.
До своего прежнего дома Круглов добрался быстро. Дома никого не было.
Оксану он нашел в библиотеке. Она что-то писала, задумчиво покусывая кончик ручки.
При виде бывшего мужа лицо ее приобрело недовольный и озабоченный вид.
– Явился, - сказала она.
– Ну здравствуй, я думала, ты уже окончательно небожителем стал, на нашу грешную Землю и ступить боишься.
– Я зашел домой, никого нет, - сказал Круглов.
– Борька куда-то ушел...
– Ты посмотри, - недобро прищурилась Оксана.
– О сыне вспомнил! Борьки нет, он в оздоровительном лагере. А тебя каким ветром занесло в наше захолустье?